Рио-де-Жанейро

– 3-

Чуйский тракт – старая колбаса. Много можно про него рассказать. Да че трепаться, все и так знают, что это за рыба и с чем ее едят. Запасы алкоголя дерьмового исчезали во мне ловко и бесследно. Ноябрь. Конец ноября. Даже число помню – двадцать восьмое. Во. Рано темнеет, поздно светает. Зима уже во всю херачет в Сибири. Снега валом. Ну, а мы добрались до Омска. Нормальный город. Город да город. Ничего там супер-пуперского нет. Димон зарулил на рынок. Время пять утра. Темно. Рынок закрыт, естественно. Это сейчас торговых площадей больше, чем продавцов и покупателей вместе взятых. Кому не хочется халявы? Есть такие? Вряд ли. Даже если вот прям до глубины души уверены, что не надо, один хрен, когда предложить им эту халяву, да грамотно предложить, заинтриговать и дать лизнуть… Все любят. Так о чем это я? Ага, тогда, в 2003 году, в Сибири разгула торговли не наблюдалось. Стоим. Ждем. Не то в семь, не то в восемь утра откроется. Димка спит. Я бухаю… И мультики свои прокручиваю… Уолт Дисней отдыхает.

***

Вот так, с моей седьмой воды на киселе и начались долги. Гришины долги. Я свою задницу страховала со всех сторон всеми правдами и неправдами. Родственники уехали. Денежки оставили. Посчитали, что в сейфе-динозавре они сохранятся надежнее. Угу, наивные чукотские дети. Гриня все их проебал. Другого слова не подобрать. Именно проебал.

***

В темноте заскрипели шаги. Сонные, злые, недовольные. Да, да. По звуку шагов можно (и нужно) определить настроение, вес, рост, возраст, даже внешний вид человека. Врата базарные распахнулись. Димка ускакал. Я бродила вокруг машины, грустила, потому что все выжрала, а алкоголь где здесь купить в семь утра не знала.

Но не зря же говорят, что желание – тысяча возможностей. Через охранника рынка приобрела куски льда в непонятной жидкости. Через час вернулся Димон. Без одежды. С магнитолой автомобильной, идиотской улыбкой на обмороженном лице с висящими на волосках льдинками соплей. Идиот.

– 4-

Не выношу яркого солнца. Особенно зимой. Глаза мои не выносят. Поэтому выпендриваюсь в солнцезащитных очках, коих у меня тьма тьмущая. Омск на солнышке блистал. Снег ждал лопат, ковшей, ног.

Мерзкая смесь песка-глины-соли уничтожала обувку, повышала продажи шузов.

Димка пыхтел. Магнитолу присобачивал в моей машине. И колонки прикупил. А фигли? Транжирил мои денежки нагло, без спроса. Конечно, с музычкой ехать оно кайфово, но … А, да хрен с ним. В конце-то концов, отработает. Куда он, нахер, денется.

Вылакав купленную на рынке бурду, я затосковала. Да в самом-то деле! Скока можно пойло пить и дерьмо жрать. Этот вон, Димон, абы какую магнитолу не стал брать. Четкую взял, сцуко, дорогущую.

– Все. Теперь веселее поедем. Надо диски купить, – Димка, как мне показалось, в своем китайском целлулоидном костюмчике, при минус тридцати, не замерз.

– Надо коньяк брать. Давай в кафешку

В кафешку добрались через магазин для меломанов. А Димка просто поехал туда и все. Я начинала закипать. Что за неуважение. Вывалив кучу дисков на сложенные аккуратной кучкой вещи в кузове, Димка выудил один, сунул его в магнитолу, покрутил головой и … попер на выезд из города …

-Блть. Йопаный ты папуас! Рули в кафе. Тебе говорю. Щас вылетишь нахер отсюда, – я себя не сдерживала. Жрать хотелось, так, что переночевать негде.

– Дорого здесь. На трассе тормознем. Перехватим беляшей, – выдал мне попутчик.

Меня прорвало. Я набрала побольше воздуха, вспомнила самые гадкие выражения и … выдохнула. Черт возьми, но он прав … Только не беляши, конечно. Мои ж деньги экономит. Примерно через час подрулили к приличной с виду кафешке. Избушка такая сказочная. Снега на крыше уууууу .... Елки вокруг. Дымок из трубы ..

Мангал. Дровишки в поленнице. И тишина …

Внутри простая деревенская обстановка. Домотканые половички, муляж русской печки, крынки, чугунки и т. д. и т. п. Пахнет вкусно. Посетителей нет. Только мы. Стол. Лавки. Притащили заказ быстро. Коньячок нашелся приличный. Димка, скромняга, пирожков заказал. Но тут уж я его слушать не стала. На пирожках далеко не уедешь.

Пока мой новоиспеченный компаньон не спеша заправлялся, я смаковала коньяк и думала … Любимое занятие последнее время.

* * *

Дипломат с волшебными бумажками опустел махом. Куда? А вот бы знать. Родственнички появятся через месяц. Гриня вообще не волновался. Мало того, что профукал довольно приличную сумму, так он продолжал брать деньги под проценты у моих родственников. Совершенно случайно узнала, что тетка моя ссудила Гришане под нехилые проценты зелень. У меня за спиной. А вот когда взаимодавец перестал получать свой ежемесячный доход от должника, то прибежал ко мне с дурными вопросами. Типа, чего это твой муж мне проценты не платит? Но на меня где сядешь, там и слезешь. Посланы были оба. Тетке грубить не стала. Отшила культурно. Грине высказала свое "фе".

А ком летел уже с бешеной скоростью. Мне нужно было просчитать его траекторию, и отскочить в нужное время и в правильном направлении.

– Натаха, сгоняй к тетке Вальке. Займи денег. У нее на книжке много, – Гриня развалился на офисном диване, закинул ноги на стол и поглощал "Балтику 9" с вонючей рыбой. Морда такая, будто я даже не секретарша его, а прошмандовка какая-то, трахающаяся за "чисто пожрать". Хотелось влепить пенделя и в конкретное место.

Молчу. Развлекаюсь в экселе.

– Ты че, глухая? Деньги, говорю, нужны. Займи тысяч сто-двести. Мне надо.

– Тебе надо – ты и пиздуй.

– Так она мне не даст. Твоей же мамки знакомая.

– Значит, брейся по всей морде.

– Я расписку напишу, Наталюшечка, сгоняй, а .. Вилы …

– И че? Подтереться твоей распиской

– Я как положено напишу. Выручи, к тебе никаких претензий. Мне в долг.

– Пиши

Тетка Валька – интересная личность. Денег у нее действительно валом. Подруга мамы моей, в одной деревне росли, потом вместе в городе обустраивались. Эта подруга престарелая была еще жаднее моего родственничка. Имелся у нее взрослый сын, Сергуня. Года на два меня младше что ли. Алкаш, слизняк и несчастный человек, затюканный еще в утробе собственной мамашкой.

Блть, я как-то в детстве видела пару раз кормежку Сережки. Это полный здец. Пацана, уже немаленького, зажимали в детском стульчике для кормления малявок (ну, видели же такие стулья сл столом вкупе), и насильно пихали в плачущий рот питательное гано. Серега слабо отбивался. Но ули тут отобьешься, когда руки и все тело в кандалах. Он слабо вопил «ну, ма …", получал порцию жрачки и заканчивал фразу «ма», и так, пока не сожрет все. Вся рожа в содержимом тарелок. Короче, годам к двенадцати из милого и доброго мальчугана стал вырисовываться конкретный такой свин. Да. Потом эта же дебильная мамашка лечила его от обжорства и ожирения. Ага. Ну, и характера у пацана никакого. Тряпка половая. Забухал пацан и годам к двадцати двум стал хронью, законченным алкашом, ненавидел мать, дрочил в туалете, не работал.

А мамка его берегла каждую копейку. В буквальном смысле. Она все складывала на книжку. Были такие книжки сберегательные. Да. По-моему, и сейчас есть. Но не уверена. Так вот. Держала эта скряга и себя, и сынулика в черном теле. Ходили в обносках, кормились всякой гадостью. Ага, собирали бутылки и всякую чухню по помойкам, а денежки копились на книжечке. А книжечка лежала в заветном месте. иногда мне казалось, что у хозяйки в ж*пе. Настолько она, хозяйка, была жадной и недоверчивой. Вот к ней я и поехала с Грининой распиской.

Дома тетки не оказалось. Она, получая приличную пенсию, шакаля по помойкам, еще и работа уборщицей в продуктовом магазине. Это что-то с чем-то. Адский труд. И я поперлась в магазин.

– 5-

Зимняя трасса – не дорожка для велосипеда. Это сейчас есть ограничения для фур по времени. А тогда они шныряли круглосуточно. И ночью их попадалось довольно много. Мы же перли без ночевок. Делали короткие остановки для перекусов.

Ну, это Димка перекусывал, а я так пожрать не дура, далеко не дура. Незнакомые люди, обычно, испытывают шок, когда первый раз им выпадает счастливый шанс наблюдать за количеством съедаемого мною. Ну, каюсь, ну, да, люблю пожрать. Вкусно. Много. Часто. Нет, не часто – всегда. Время суток роли не играет никакой. Куда это все девается – загадка, как для знакомых моих, так и для меня. Но я голову не грею, жру в свое удовольствие, а чего там остальные – ваще пофиг.

Да. Так вот, Димка любил гонять по ночам. Фуры фурами, но трасса, по сравнению с дневной, не так загружена. Я, как истинный штурман и, к тому времени, водитель с более чем десятилетним стажем, не спала. Бухала. А чего? Набирала еды, коньяка, пива и расслаблялась. За руль мне не хотелось. А чем еще заниматься? И, потом, когда начинаешь бухать по-взрослому, без трусов, то выходить тяжело. А если постоянно догоняешься, то вечный кайф. Пока … потом-то становится ой, какой некайф.

Первая остановка на "поспать" была, по-моему, через двое суток после выезда. Димка подрулил к гостинице. С виду сарай сараем. Но я к тому времени находилась в том состоянии, когда что дворец, что хижина – один хрен. Желание лечь в полный рост на спину и количество выпитого спиртного придали сараю совершенно исключительный вид. Поэтому, на вопрос "будете сразу оплачивать или номер посмотрите", я шлепнула на стойку паспорт и протянула руку в ожидании "золотого" ключика. Мужик-портье глянул в паспорт – на меня, на Димона и поинтересовался,

– А вы кем друг другу приходитесь?

Ну, йоптыть! Полиция нравов, блть, мухосранская. Я открыла рот с ответным вопросом, состоящим из обсценов, но Димон меня опередил, промурлыкав,

– Тебе ни один хрен?

– Вот, и да? – как заядлая подсирала вставила я.

Мужик хмыкнул, сцапал мои денежки и потряс над моей ладонью ключиком.

– Я те щас точно въебу, – пропел Димон.

Мы поднялись на второй этаж. Зашли в номер. И я начала ржать вперемежку с навалившейся икотой. Таких номеров я никогда не видела ни до, ни после. Хотя очень, ну, ооочень много раз останавливалась во всевозможных гостиницах, отелях и прочих приютах для бродяг.