Через прорехи сквозит холод склепа.
Точка.
Мухи
Умирать не хочется конечно
Лучше бы и вовсе не жила
Если существует ад кромешный
Значит это там, где ты и я.
Что мы натворили – намутили?
За какие тёмные дела
Мы живьём, как мухи в паутине,
Всё одно – паук или метла
Вынет из уютного острога
Где-то по-другому может быть,
Нас экзаменатор слишком строго
Наказал, когда отправил жить.
Понедельничное
У меня сегодня похороны,
Я надену платье красное,
Облегающее, крохотное,
Понедельнично-ужасное.
И на каждый глаз по бусинке,
По колечку на мизинчики.
С ветром под руку пройдусь-ка я
По прощальным магазинчикам.
Посоветуйте мне, родненькие,
Чтобы всё сложилось ладненько.
Чтоб довольны были тётеньки,
Чтоб довольны были дяденьки.
Я венок из одуванчиков
Положу к блестящим туфелькам.
Бывших девочек и мальчиков
Обжигают в печках муфельных.
У меня сегодня похороны,
Я в смирительной рубашке,
На подоле буквы охровые:
С днём рождения, букашка.
Эквилибристика дождя
Безликий утомлённый от себя,
Чужой себе и пагубный другим,
Эквилибристика туманного дождя,
Петлёй на горле сигаретный дым.
О чём вы, милые, гутарите в пылу
Отжареных с прогорклостью не чувств?
Зачем так резко опускаете иглу
На новенький каллиграфичный хруст?
А что вам нравится? Так хочется понять.
Не зная языка надейтесь на
Живущее в сознании огня.
Окалиной подмышками броня
Шипит и сладко разъедает мозг
Уверовавшего в беспечность. Но…
Когда бы кто-то вылечиться мог,
Не грёб бы он лопатами говно.
Недоразумение
Я перестала пользоваться косметикой,
Седину не закрашиваю.
Ночью обнимаюсь со смертью.
Она оказалась не страшной.
Я перестала смотреться в зеркало,
Разлюбила себя настоящую,
Теперь я гляжу в глаза смертные,
Расспрашиваю о предстоящем.
Нам хорошо когда мы бываем вместе,
Понимаем всё с полу взгляда.
Она всех собак человечней,
Не говоря уже о тех, кто рядом.
И когда она по голове меня гладит,
Вытряхивая попутно душу,
Я расстилаю парадную скатерть
И при свечах готовлю ей ужин.
Эта любовь – единственное спасение,
Верность моя безгранична.
Смерть мне врёт, что она – воскрешение,
А я прощаю ей всё по привычке.
Так и уснём когда-нибудь в вечность,
Которая есть забвение.
Я знаю, что моя беспечность —