Атрия. Осколки песочных часов

Впрочем, знатные атрийцы даже не задумывались о том, что «девочки» и «мальчики» могут страдать в таком волшебном месте. Ведь каждый акт любви приближал их к тайному знанию.

Тролл лишь в последнюю ночь принял участие в аукционе, это стоило ему целого состояния. Только богатейшие люди Атрии могли позволить себе часто гостить в замке Галигулы.

Друэлл считался здесь почетным гостем задолго до того, как стал магистром. Разумеется, Бланка не могла не знать об аукционах и оргиях.

– Как вы относились к изменам вашего мужа? – осторожно спросил Тролл.

– Мне было больно.

– Вы хотели наказать его?

– Нет! – щеки Бланки снова раскраснелись. – Я лишь хотела, чтобы он любил меня чуточку больше! Я устала делить его с Ликой…

– Император был влюблен в вашу сестру? – такого поворота Тролл не ожидал.

– Я не знаю, была ли это любовь или наваждение, или что-то еще… Но Лика всегда интересовала его больше, чем я… И сейчас, когда она вернулась… Только не подумайте, что я стала бы убивать из ревности! – быстро добавила девушка.

Мастер порядка прищурился:

– А из-за чего вы могли бы убить?

У Бланки задрожали губы:

– Как вы можете? Это жестоко!

Пий поерзал на стуле и тихо кашлянул. Тролл плеснул в кубок воды из стеклянного графина и протянул императрице.

– Как вы думаете, Ваше Величество, кто из гостей императора ненавидел его настолько, чтобы подсыпать яд?

Всхлипывая, Бланка поставила кубок на стол. Она колебалась. Мастер порядка и его помощник внимательно наблюдали за ней.

– Ну, если это не Гаюс, я могу подумать лишь на одного человека…

Это выше моих сил

По мелодичному свисту Джемай догадался, что преследователи всё еще стерегут их во дворе дома бывшего всадника Сентуриона. Перед глазами юноши вновь возникла извивающаяся от боли женщина. Мысли путались, его охватило странное оцепенение.

Они уже сутки сидели в столовой Легаса, доели сыр и мучились от жажды, но не решались отпереть дверь на кухню, боясь, что синие плащи могли проникнуть в служебную часть дома.

Сид Регорий, в отличие от Джемая, впал в состояние чрезвычайного возбуждения. Он метался по столовой, нервируя Кита. Понс сидел на ступеньках лестницы, вздрагивая от каждого шороха. Его лицо сделалось таким же серым, как сумрак, наполнявший заброшенный дом с запертыми ставнями. Целитель вполне мог сойти за призрака, если бы с лестницы время от времени не доносилось его бормотание:

– Я не вынесу боли… Это выше моих сил…

Актер вдруг резко развернулся к Киту.

– Спрятаться здесь было ошибкой! – воскликнул он. – Быть может, еще не поздно дать дёру.

– Нет, Сид, это плохая идея, – кусая губы, ответил молодой человек. – В этой части дома безопасно. Они сюда не войдут.

– А мы умрем от жажды. Ну уж нет! Я не согласен! – сказав это, Сид метнулся к входной двери и, прежде чем Кит успел догнать его, выбежал во двор.

Сентурион поспешил снова задвинуть засов и замер, прислушиваясь.

Сначала ничего не происходило. Прошла мучительно долгая минута, а затем тишину разорвал отчаянный вопль. Кит похолодел и попятился в столовую. Сид орал не переставая. Понс обхватил себя руками, зажмурился и стал медленно раскачиваться взад-вперед.

Наконец крик оборвался. Кит и Джемай переглянулись. Уж лучше умереть голодной смертью…

Еще через сутки перед глазами Джемая начали кружиться в танце целитель Каллит и богиня Коллапсар. Юноша то дремал, то, встрепенувшись, принимался с беспокойством оглядываться по сторонам. И снова видел Каллита с густо подведенными глазами и безмятежной улыбкой на губах. Вот только вместо помады на них алела кровь.

Джемай не сразу понял, отчего хлопнула входная дверь. Он растерянно поднялся следом за вскочившим на ноги Китом и отчетливо услышал, как снаружи в замке повернулся ключ. Их заперли! Но кто?

Целителя на лестнице не оказалось…

– Не может быть, – прошептал Кит.

Друзья напрягли слух. Во дворе было тихо: Понса не пытали. Кит бросился в столовую и поднял раму ближайшего окна. Теперь сквозь неплотно прилегающие ставни он мог слышать голоса.

– Так мы договорились? – голос Понса слегка дрожал.

– Не сказал бы, что я тебе доверяю, но пусть решает господин. Твои умения ему пригодятся.

– А что будет с ними?

– Какое тебе дело? – произнес уже другой, более низкий голос. – Ступай с Фибулом, а их оставь мне.