В огнях Нью-Йорка. Когда в запасе вечность…

– Что? Рим не любит этого слова.

Старушка мягко улыбнулась и, покинув кресло, подошла ко мне. Сняв с себя ажурную шаль, она накинула её на мои плечи.

– Ох уж эта молодёжь! Мы все гномы, так было, и так будет. А эти новомодные штучки приходят и уходят. Сегодня они тримляне, завтра марсиане. Тфу на них!

Ханни усадила меня на кровать и начала намазывать мою лысинку чем-то вязким и липким.

– Вот увидишь, дочка, не пройдёт и недели, как твои волосы закроют эти удивительные маленькие рожки.

Да что же это за напасть такая? Какие нафиг рожки? Впрочем, спорить сил не было. Хорошей новостью было уже то, что я не останусь лысой до конца своих дней.

– А где Рим?

Ханни вытерла руки влажным полотенцем.

– На охоте. Эти зверушки уж очень беспокойные.

При воспоминании и милых зверушках я содрогнулась.

– И долго он будет охотиться?

– Дня три-четыре, может неделю. А ты не нервничай, девонька. Мы тут с тобой поживём, порукодельничаем, пирогов попечём.

– Мне хотелось бы знать, ? я покраснела, ? кто купал меня? Принц?

Старушка даже расстроилась, услышав столь нелепое предположение.

– Как ты могла такое подумать? Разве б я посмела допустить мужчину к телу невинной девушки, лежавшей без чувств?

К сожалению, я была не столь невинной, как показалось Ханни.

– Я сама выкупала тебя и отнесла на кровать. А бесстыдника, который хотел мне помочь, выгнала из дома!

– Сама?

Тётушка рассмеялась.

– Мы все очень сильные, деточка. А ты лёгкая, как пушинка. Мне было совсем нетрудно.

Глава 3

Прошло три дня, ещё три и ещё один ? ровно неделя. За это время я убедилась, что мои руки росли из того же места, что и ноги. Я портила решительно всё, за что бы ни бралась. Блага цивилизации не дошли до гномов миль пятьдесят, закончившись на соседней деревушке. Или тримляне были настолько экономны, что водопровод и газ считался непозволительной роскошью, или же так любили матушку-природу, что не хотели засорять атмосферу продуктами распада голубого топлива, а таскать воду из колодца им было в удовольствие. Вот с этой самой воды и начались мои беды.

– Я сбегаю в колодец, тётушка Ханни!

Рано утром я заметила, что огромная деревянная бадья была пустой.

– Ладно, дочка. Колодец во дворе.

Женщина месило тесто, увязнув в опаре по локоть.

– А где ведро?

– Там же, в колодце.

Весело подпрыгивая, я понеслась к округлому каменному сооружению, покрытому тростником. Ведра нигде не оказалось. Зато в чёрный зев была опущена толстая верёвка. Ухватив её конец, я начала тянуть. Нет, силушкой Бог меня не обделил, но вес того, что я, потея и чертыхаясь, пыталась вытащить наружу, явно превосходил мой собственный. Чтобы подцепить ручку огромной деревянной бочки, выполнявшей роль ведра, я нагнулась над отверстием… и полетела вниз. Падение было быстрым и весьма болезненным. Я каким-то мистическим образом оказалась в воде раньше дубовой бочки, которая стукнула меня по многострадальной черепушке. Это была ерунда. Я получала травмы и похуже. Тряхнув головой, пересчитав все разноцветные круги перед глазами, я решила, что пора выбираться. Не тут-то было! Каменные стены колодца были скользкими и гладкими. Ни единой зацепки для рук или для ног, как будто до меня никто сюда не падал. Ледяная вода сковывала, вызывая судороги. Чувствуя себя пассажиркой «Титаника» после его погружения, я в ужасе заорала:

– Ханни!

Я сохла и отходила от ужаса сутки. Старушка снова уложила меня в кровать, оставив пузырь со льдом на искалеченной лысой голове.

На следующее утро я умудрилась испортить микроволновку, засунув туда кусок мяса, обёрнутый фольгой. Взрыв получился не столь разрушительным, как от гранаты, но весьма чувствительным. Ханни отмыла сначала меня, потом кухню, и, наконец, вызвала мужчин, живших в замке, которые вставили оконное стекло и приволокли новую печь.

Как только, оправившись от стыда, я решилась показаться на кухне, Ханни придумала новое задание. (Она почему-то продолжала верить, что я небезнадёжна!) Я чистила овощи, кромсая собственные пальцы обычным кухонным ножом. Управляясь с мечами и топорами, я никак не могла освоить элементарную технику резки соломкой и кружочками, доступную любой хозяйке. Через час я уже сидела в кресле. Мои пальцы были намазаны целебной мазью и забинтованы.

Не буду вдаваться в подробности, но ни вязать, ни вышивать, ни даже штопать я так и не научилась. Супы выкипали, мясо подгорало, молоко убегало. Старушка только улыбалась.

– Ничего, детка, научишься. Какие твои годы?

И действительно, какие? Всего-то сто семьдесят лет… с хвостиком…

– Завтра я уйду в деревню. Поставишь противень с пирогом в печь. Никуда не отлучайся. Дрова не подкладывай. Воду не таскай. Всё поняла?

Я кивнула.

Глава 4

Когда появился Рим, я стояла у плиты и энергично размахивала полотенцем. Очередной шедевр с яблоками превратился в горсть угольков, уныло догоравших на противене, а едкий сизый дым заполнил помещение.

– На нас напали?

Я вздрогнула и обернулась. Принц сидел за столом и вертел в руках спелое яблоко.

– Что? Нет, с чего ты взял?

– Возможно, ты захотела взорвать и мой дом?

Я смутилась и низко опустила голову.

– Это был всего лишь пирог с яблоками.

– Теперь так называется новое оружие против бессмертных? ? он рассмеялся, и я тоже не смогла сдержать улыбку.

Рим надел очки и внимательно посмотрел на меня.

– А ты изменилась, Джил. Если бы встретил на улице такую девушку, то сразу и не узнал. И сейчас определил, что ты ? это ты, исключительно по одежде.

Ещё бы! Принц видел меня обугленной замарашкой, измазанной в крови мерзких тварей. Теперь же я была чистой и душистой, а на голове появился полудюймовый ёжик. Я радовалась и этому. Мазь Ханны творила чудеса. Я не могла понять по бесстрастному выражению лица молодого человека, какое произвела на него впечатление. Ни восторга, ни жалости, ни разочарования.