Резонанс единства

– Пиво сейчас очень в кассу, редактор, очень. Давай прибавим, плетёшься, как барсук стреноженный. Дождёмся, Грабов напиток разбавит! У него по субботам жаждущих – как в КПЗ после демонстрации. А коммерсы, налог им в дыхание, народ неконкретный, за грош людей попортят.

– Про Прогалича слышал? – перебил скороговорку механика редактор.

– И слушать не хочу. А чё с ним?

– Говорят, украли.

– Показатель, чё – совсем барахло тащить начали. Ну, плакать некогда – дедуля давно уже чужой кислород потребляет.

– Добряк. А наверху сейчас часто играют? Ставки большие?

– Я за куст-камерой не слежу, у меня денег на глупости не водится. Но есть желающие соцпакет пристроить, только с базовым и за стол не пустят. Чё, редактор, зарплата жмёт, хочешь адреналина прикупить? Не советую, в баре дешевле и надёжней.

– Ну, значит, пойдём в бар.

* * *

Коммерсант Грабов пиво испортить не успел. Большой зал был перекрыт жёлтой полицейской лентой, и Лорк, схватив пенящуюся кружку, устремился на второй этаж. Перед этим он не забыл потребовать, чтобы Бруно «не тормозил и притащил ему ещё пару таких же», так как официанты, по мнению Лорка, там черепахи беспанцирные, и…

Редактор перебил механика и уточнил у Бруно, где найти Грабова. После чего попросил принести ему туда кружку светлого.

Тори находился в своем маленьком закутке при кухне и возбуждённо мерил шагами несколько свободных от мебели метров. Похоже, из двух пограничных состояний эмоционально нестабильное ему приглянулось больше. Поприветствовав редактора словами «Наконец-то!», он принялся однообразно ругать Прогалича за то, что он, такой-сякой, весь этот бедлам устроил. Лестных эпитетов удостоились также полицейские, их родители, некоторые посетители, которым не дозвонишься, и снова причина всех неприятностей – «этот старый пень Занзимир». Мнения редактора никто не спрашивал, и Разуто, удобно расположившись на диване, наслаждался пивом, даже не пытаясь прервать этот поток сознания.

– Я включаю видеофиксацию, понял? – внезапно и безапелляционно заявил Тори, затормозив напротив редактора. Выглядело это так, как будто Карл всё это время спорил и отговаривал, но Грабов принял решение наперекор всему. – Хватит, наигрались с терра инкогнита. И в клуб теперь только по приглашениям, всех сомнительных и на порог не пущу. Охрану найму!

Редактор отсалютовал этому решению кружкой, и Тори снова пустился в бега, лихорадочно потирая виски и подозрительно оглядываясь на Разуто.

– Больше ни одна сволочь не пропадет и руки распускать не посмеет! – продолжал мечтать Грабов, нарезая круги вокруг дивана. – Ни психи, ни нормальные! Солидность, респектабельность, безопасность и…

– Справедливость, – закончил перечисление достоинств проекта Разуто и снова отсалютовал кружкой.

– Точно! Сейчас же займусь! – твёрдо постановил Грабов и выскочил из комнаты.

Редактор проводил его взглядом.

– Ну что ж, помог чем смог.

Он допил кружку и вышел в большой зал, решив, что неплохо бы позавтракать и чем-то кроме пива. Сделав заказ, Разуто поднялся на второй этаж. Здесь сидело несколько компаний, между которыми бродил Лорк и, как гроссмейстер, участвовал во всех разговорах одновременно. Разуто заметил сидевшего в одиночестве Пола Грача, называемого всеми полковником, и направился к нему.

Пол Грач появился в городке года три назад, поселился где-то на севере и, так же как Разуто, сделал «Матовый глянец» местом своей частой дислокации. Они и внешне были похожи – Пол был немного повыше, обладал такими же твёрдыми чертами лица и седой шевелюрой, правда коротко подстриженной. Различия были в осанке, точности движений и выражении лица. Все эмоции Грача скрывались под невозмутимостью, и эта невозмутимость соответствовала облику надёжного хранителя государственной тайны. Снисходительная мимика физиономии Разуто была все же более эмоциональной.

Прошлое Пола было никому не известно. О себе он ничего не рассказывал, а расспрашивать как-то никому не хотелось. Даже звание, на которое он откликался, было из разряда догадок. Точнее, не догадок, а беспардонности Лорка, давным-давно обратившегося к нему в заполненном пятницей баре:

– Слышь, военный, плац тебе периной, рядом с тобой никто не занимал? Значит, я занял. Эй, Бруно, накрути мне на три монеты и вот сюда, рядом с полковником, припаркуй. Я ща должника поймаю и вернусь.

«Полковник» крепко прилип к образу, и даже Грабов, ненавидевший клички, обращался к Полу исключительно по присвоенному ему Лорком званию. Грач не возражал.

Совместно проведенное в «Глянце» время, можно сказать, подружило Карла с Грачом. Пол, несмотря на облик немногословного тайны хранителя, оказался достаточно общительным, хоть и с лёгким налетом категоричности. Они редко совпадали в оценках, но Грач слушал не только себя, поэтому споры выходили полновесными, пусть и слегка общими, не аргументированными примерами из личного прошлого. Редактору это импонировало – он не любил вспоминать столицу и оперировать собственным опытом. Но ещё больше ему нравилось то, что полковник всегда платил за себя сам. В безденежном городке, стремившемся к красивой жизни, это было достаточно редко.

– Привет, Пол, – кивнул редактор, устраиваясь напротив. – Про Занзимира Прогалича слышал?

– Да. И не только слышал, но и рассказывал. Я вчера зашёл неудачно, как раз в предполагаемое время его исчезновения.

Редактору принесли салат и ещё одну кружку пива.

– Какая-то тёмная история с тихим Занзимиром, не находишь? – спросил редактор, сделав глоток. – Какой-то он лишний в свете софитов.

– Недостаточно фактов, чтобы делать какие-то выводы. Утверждают, что у него произошло помешательство, но кто его связывал и куда спрятал, остается невыясненным.

– Ну, значит, какое-то очень стремительное помешательство. Когда я с ним говорил, он был абсолютно нормален. А вот настоящих психов я встретил на улице.

И редактор между употреблением чудесного напитка с иронией поведал о своей прогулке под молчаливым конвоем. После чего пересказал инцидент в «Глянце» и разговор с бородатым гуру, волонтёром фонда «Реальная жизнь».

– Целый час заливал мне про проседание нервных импульсов, деградацию памяти и риск утраты самоопределения. Я уже запоминать начал. И тут он давай кричать – почему вдруг меня это интересует? И агрессивно так, прям до драки дело. Здесь я догадался, что передо мной хорошо замаскированный сумасшедший. Собрался уходить, так он ко мне с предложением употребить какую-то гадость, которая быстро решит все проблемы. А его сподвижники за такое дело готовы хорошо заплатить. И не отстаёт, главное. В результате вышли на крыльцо, так там он эту гадость сам и выпил. И что ты думаешь?

Полковник ответил внимательным взглядом.

– Упал навзничь, а пока я за помощью ходил – уполз. Вот такие пошли продавцы наркотиков – не могут переварить собственный товар.

– Почему наркотиков?

– Ну а какие ещё варианты? Раньше первая порция была бесплатно, теперь с доплатой. И философскими размышлениями в качестве презентации. Кстати, и с остальным понятно – видимо, эту дрянь они в группах распространяют, вот участники и заклеивают рот, чтобы назад не полезло. Или что-то наподобие этого. Но респектабельный продавец, совершенно не таится. Видимо, в список запрещённых эта моча ещё не попала.

– Чем он тебя так испугал? – внезапно спросил полковник. Разуто перестал улыбаться. Видимо, перестарался, делая повествование весёлым.

– Не то чтобы испугал… – задумчиво протянул он. – Вчерашний попутчик был намного неприятнее. Но участвовать ещё раз в такой презентации мне бы точно не понравилось. Тем более в качестве потенциального наркомана.

– Если это наркотик, – кивнул Пол.

– Считаешь, что я выгляжу как самоубийца? – хмыкнул Разуто. – Ну так продавать яд с доплатой тоже как-то бессмысленно. И тем более для рекламы пить его самому.

– Своих координат этот волонтёр не оставил? – без намёка на улыбку спросил Пол.

– Я знакомство продолжать не планировал, – покачал головой редактор. – Мне рекламы одной пробирки хватило. Попросил сотрудника узнать, куда он пополз, чтобы в оставлении без помощи не обвинили. И запрос утром разместил, но его вставил так, до кучи. Меня больше интересовало, чего ждать от заклеенных молчунов.

– А ничего хорошего! – вклинился в разговор взъерошенный Вальзоват. Он внезапно возник у столика, склонился и, приплясывая от распиравших его новостей, зачастил: – Вы же об этих ненормальных? Вчера они напали на Чуллера! Прикиньте?! На Чуллера!

Редактор переглянулся с полковником. Гном Чуллер меньше всего подходил под объект нападения. Двухметровый дядька с татуированной лысой головой, переломанными ушами и огромной кучерявой бородой, теряющейся на фоне мощного тела. Рот дяди украшали два бриллиант-зуба, свирепо сверкающие при редкой улыбке. То есть одним своим видом Гном внушал уважение любому, даже хорошо употребившему дебоширу.

Но внешней свирепостью дело не ограничивалось. Чуллер, в прошлом профессиональный борец, сейчас возглавлял охранное агентство «Гомо сапиенс протекция, мы лучше роботов» и поддерживал форму постоянными тренировками. Свирепая пластика чувствовалась в каждом его движении, заставляя окружающих угадывать его маршрут и уступать дорогу. Он часто заходил в «Матовый глянец» и всегда удивлял редактора сильнейшим диссонансом внешнего образа и внутреннего содержания – на самом деле Гном был очень рассудительным и достаточно добрым дядькой, немного прямолинейным и не склонным к юмору. Что, впрочем, было понятно уже по названию его фирмы.

И вот такого персонажа «молчуны» выбрали для своего непонятного преследования. Вальзоват только что не подпрыгивал от обуревающих его эмоций.

– Нет, вы можете себе представить?! Значит, так, рассказываю. Сидит себе Чуллер, в приличном месте, кстати, на бульварах, дела решает. К нему подходит хлыщ и начинает рядом тусовать, в кружку заглядывать. Гном ему по-хорошему: «Сгинь», – тот ни гу-гу. Гном встает и вежливо его так в сторону отодвигает, ну вы знаете Гнома, даже не порвал ничего! Только отвернулся, а хлыщ ему взял и на спину плюнул! А…

– Подожди, – перебил Разуто. – Как плюнул?

– Слюной, как! – на мгновение сбился Вальза и взахлёб продолжил: – Смачно так харкнул! А Гном, значит, был весь при параде, пиджак новый, из химчистки, он же дела решать прибыл…