Ходячие библиотеки

Он укоризненно на меня посмотрел и очень осторожно поставил ногу на стену вагона, а потом, коротко подпрыгнув, присоединил к ней вторую. Я выругалась.

– Если говорить научным языком, то ваш спутник не совсем прав. Это явление гораздо сложнее, но, объясняя вульгарно, конечно, можно и так выразиться, – пояснил мне голос, звучавший справа от меня из уст кого-то, кто так же заинтересованно, как и я, смотрел за передвижениями Майрота.

Я оглянулась и увидела призрака в двубортном пиджаке и пенсне, а еще с усиками, точь-в-точь как у моего бедового клиента. Он вежливо улыбнулся мне, отдав своей призрачной рукой знак приветствия и уважения странников. Я поздоровалась в ответ и, указав на Майрота, попросила поддержки:

– Но вы же согласны, что он выглядит как дундук на печи?

Прежде чем ответить, призрак внимательно оценил взглядом моего спутника, а затем вынес вердикт:

– Если вам так кажется, значит он вам нравится больше, чем вы того, молодая госпожа, хотите. Разрешите представиться: мастер Райлан. Университет Черных Дорог. Судебная психиатрия и пенитенциарная психология.

Я глубоко вздохнула и отдала знак Майроту спускаться.

– Ясно. Расскажите, что это за место?

– Люра! У тебя за спиной призрак! И еще один! Люра, их тут десятки! – завопил мой клиент с потолка, и я, обождав, пока он, грохнувшись в направлении гравитации и закрыв голову руками, немного успокоится, тихо ответила, четко артикулируя губами каждую букву:

– Это нормально для древних поездов. Они фонят воспоминаниями.

– Но я, с вашего позволения, не воспоминания, воинственная госпожа, – сообщил мне призрак в пенсне.

Я сочла своим долгом сразу же его поправить:

– Я библиотекарша. Библиотечное дело немного изменилось после войны.

– Чернильная госпожа, – поправился он, отдав изящный знак извинения, – мы – не воспоминания этого поезда. Мы его, если можно выразиться так… коллекция.

– Коллекция, да! – подхватила я метафору, краем глаза увидев, как в нашу сторону тянется все больше и больше полупрозрачных фигур обоих полов. – Всем известно, что многие локомотивы и вагоны коллекционируют запоминаемые ликрой сны…

– Нет, все не совсем так. Мы – коллекция образов не тех, кто ехал на этом поезде. Мы коллекция тех, на ком, если будет позволено выразиться, на ком этот поезд проехался сам.

– Вы все попали под поезд? – спросила я чуть более настороженно, чем собиралась, и снова положила руку на только что убранный в кобуру револьвер.

– Без всяких сомнений. Мы, за редкими исключениями, все под него бросились.

И тут мне показалось, что в его голосе сверкнул стальной холодок. И что призрачное стекло пенсне тоже как-то неприятно… блеснуло. И что вообще температура воздуха начала приближаться к зловещей.

– А зачем вы это сделали? – с достойной Дайри добротой в голосе поинтересовался Майрот, предпринимавший более чем занятные попытки вернуться на пол.

– Чтобы стать призрачными пассажирами этого призрака, дорогуша! – громко и приветливо до некоторой степени насильственности сообщил подплывший к нам призрак женщины крупных форм. Маленькой призрачной парасолькой она закрывалась от большого несуществующего солнца. – Мы это сделали по доброй воле, по итогам длительных размышлений, чтобы двигаться с этим составом туда, где каждый из нас сможет применить свои навыки! Наш добрый, несносный Райлан сделал это в возрасте двухсот лет, просидев всю войну и терраформирование в своем университете и держась только на чае и ворчании. Вы на его месте не бросились бы под поезд?

– То есть вы… не коллекция. Вы скорее библиотека. Библиотека носителей знаний.

– Какое прекрасное определение! – вспыхнула женщина с парасолькой, внезапно зааплодировав. – Просто какая красота! Чудесное!

Я невольно отошла на шаг и натолкнулась спиной на Майрота. Мы только переглянулись. Он тоже понял: нас окружали не настоящие призраки, в том смысле, что призраки-то они как раз самые настоящие, именно духи умерших, не ушедшие в Лабиринт.

– Мы никому не хотим зла, – поспешил успокоить нас призрак криминального психолога. – Наоборот, здесь целый поезд учителей и преподавателей, собравшихся после смерти вместе, чтобы обучать новые поколения за фронтиром. Там, куда еще не добралось реосвоение. Госпожа Тайннидатт, например, преподает театральное мастерство.

– Все, кто здесь находится, – осторожно спросила я, – сделали добровольный выбор?

– Верно, мы почти закончили собирать всех, кто нам нужен, – сказал призрак женщины с парасолькой. – И тут, представляете, – наш поезд захватили!

– Кто? Вот этот болезный? – неопределенно махнула я рукой в сторону ретировавшегося чернокнижника.

– Нет, то есть да, – подтвердила преподавательница театральной студии. – Насколько я поняла, они из одной банды. Тот, с острыми зубами, заманил нас на этот мост, и мы напоролись на какие-то препятствия на путях.

– Это пешеходные дорожки. Вы так резво срезали их, что можете просто продолжать в этом духе, и они сами развалятся.

– Да, но сейчас под колесами стоят колодки. А мы бесплотны. И не можем их вынуть.

– Но вы – настоящие призраки. Вы могли всех напугать!

– И напугали! – жарко согласился двухсотлетний пенитенциарный психолог.

– Даже слишком, – призналась женщина. – Их главарь умер от страха, и теперь его призрак блокирует сердце поезда. Его нужно успокоить.

– Как? – поинтересовалась я, уже понимая, откуда и куда дует ветер.

– Давайте подумаем вместе, – предложил двухсотлетний самоубийца, этим самым выдавая, что план у него уже есть и он сейчас будет меня к нему подводить. В этот момент двери поезда захлопнулись и защелкнулись на все замки.

– Мы же образованные, социализированные механоиды, – продолжил он в том же духе, и я начала подозревать, что дело идет к старым добрым угрозам. – Наших совместных ментальных усилий обязательно хватит на то, чтобы вместе найти решение. Потом мы сформируем план, и вы его исполните. В сложившейся ситуации, поймите меня правильно, будьте нам ферзями… Иначе кто не ферзь – тот шпала, а наше дело – класть шпалы ровно в рядок да под рельсы.

Вперед, вперед упорно едем

– Нет, я буду возмущаться по этому поводу! – разорялась я, топая вместе с Майротом по длинной веренице вагонов, занятых каким-то оборудованием. – Я буду возмущаться, и я буду кричать, потому что, во-первых, я имею на это право, а во-вторых, это право – неотъемлемая часть моей профессии. Это место ведь почти библиотека, только состоящая из… ну из них всех, а по нынешним неспокойным временам библиотекари и библиотеки должны держаться друг друга! Да я помогла бы им и так, но они об этом спросили? Хотя бы чем-нибудь они поинтересовались? Нет! Они сразу начали угрожать! И ты считаешь, что это профессионально?..

– Послушайте, – тихо спросил у призрака дамы с парасолькой Майрот. Он, как мне показалось, совершенно меня не слушал. – Я тут потерял… я… потерял свою тетушку… И скорее всего, между миром и Лабиринтом, если так позволено выразиться.

– Да погодите вы, ради Сотворителя, со своей тетушкой! – не выдержала я, перестав проверять состояние револьвера. – Вы можете объяснить, для каких целей местной банде потребовался поезд с призраками?

– Чтобы найти город с призраками, дорогуша, – приветливо, будто нас тут не держали в заложниках, начала мне разъяснять полупрозрачная женщина. – Они ищут Стоящий Храм Кристального Моря.

Лицо Майрота окаменело. И по этому характерному окаменению я как-то сразу поняла, что у него одновременно случились приступы дереализации и вежливости. На всякий случай я переспросила:

– Что-что они ищут?

– Стоящий Храм Кристального моря. Город-механизм, охраняемый великим созданием Черной Толпы. Первый в мире, оснащенный самоцветным сердцем Ювелира. Во время первого терраформирования он ушел под землю, с тех пор блуждает в мирской тверди. По преданиям, этот город – врата в Библиотеку Железного Неба, принадлежащую Книге Книг. Той самой, что написал сам Сотворитель.

– Как это интересно! А при чем тут вы? – поинтересовался Майрот, и я закатила глаза от глупости его вопроса:

– Город старый и поезд старый. Ясно же, что они общаются!

– Почему? – уставились на меня оба призрака. Я оглядела этих дундуков на печи и объяснила:

– Да все же старые вещи знают друг друга и между собой общаются, потому что они одинаково непонятные для современного предприимчивого механоида. Непонятные же вещи должны друг друга понимать!

Никто меня не понял. Я выдохнула и пояснила еще раз: