150 моих трупов

Наш странный собеседник снова блеснул улыбкой:

– Я же сказал: я инженер по живой механике. Мне не нужны для этого перчатки, это как костыли для того, кто может ходить сам, или как очки для существа с идеальным зрением. – Его интонация стала снисходительной. – Вы – ремесленники, а я – мастер. О! Вы, наверное, чувствуете себя неуютно, поскольку не можете прощупать меня удалённо? Я приношу свои глубочайшие извинения, это невежливо с моей стороны – не предупредить вас о том, что я немного забочусь о себе. – Он повернулся к нам боком, показывая самоцветный кафф на ухе. – Он меня немного скрывает.

Взгляд Инвы стал необычайно серьёзным, и мужчина ответил на него на этот раз без улыбки:

– Я не сниму. Давайте говорить честно: здесь два механоида, оснащённые достаточно, чтобы убить меня одним мимолётным усилием воли. За моей спиной – очень дорогостоящее оборудование. В любой другой ситуации, не будь я виноват в аварии лично, то предположил бы, что у вас обоих уже заключён договор на эти камни, и притом вовсе не с их настоящими владельцами. Кстати, как вы думаете, какой шанс, что бегуны прибудут сюда быстрее помощи?

Вместо ответа на его вопрос Инва сняла с плеч рюкзак и проскользнула к сердцу.

Ни я, ни она не проявили на лицах озабоченности. Даже если сюда прибудут бегуны, они не смогут спрятаться от нас так, как сделал этот инженер. Имей они деньги на оборудование такого класса, они не стали бы бегунами. Ведь по своей воле никто не задержится в пустошах ни на один лишний час. Не то что жить там постоянно.

Мужчина одобрительно рассмеялся действиям Инвы. Он прошёл за ней и сказал мне тихо:

– Невзирая на наши взаимные подозрения, нам нужно быть мягче друг к другу у саркофага. Здесь все камни старые, они больше подвержены патологической блокировке внешних связей, а никому из нас этого не хочется, я уверен. Я знаю, что вы понимаете меня и поддерживаете моё предложение.

Я отдал знак согласия. Чувствовал себя неуютно из-за длинного диалога. Я признал для себя, что этот инженер действительно хорошо умеет чувствовать камни. Нежно к ним относится. Это вызвало профессиональное уважение.

Дальше он держался в строгом соответствии со своими словами. Вёл себя скромно. Ассистировал Инве. Постоянно что-то рассказывал при этом. Видимо, старался создать видимость дружеской обстановки.

Я остался с ними. Стал выполнять обязанности диспетчера. Ошибка при извлечении и перемещении камней могла стоить оператору жизни. В этом Инва полностью полагалась на моё чувство связей. Я ощущал, что камни действительно нашли эмоциональный контакт с нашим неожиданным знакомым.

Он направлял к ним тёплую нежную эмоциональную энергию почти мастерской заботы. Я чувствовал за этим большой опыт. Это настораживало меня. Он выглядел парадоксально молодым для демонстрации подобной сноровки. Мне следовало придерживать свои опасения, чтобы не навредить Инве.

Через некоторое время камни оказались извлечены. Втроём мы усыпили и законсервировали локомотив. Опечатали его снаружи.

Следуя знаку Инвы, я задал ещё один стандартный вопрос:

– Сколько механоидов следовало в вашем составе? Есть ли среди них раненые?

– Я не знаю сколько – я не считал. Мои личные сотрудники погибли при столкновении. То же касается личных сотрудников поезда.

Я объяснился:

– К нам пришли двое мужчин. Они сопровождали беременную женщину. В каком качестве эти механоиды следовали с вами?

– Я не знаю, кто они. В моём составе они не следовали, и быть их там не могло – весь поезд предназначался для моих личных нужд. Кстати говоря, я безапелляционно приглашаю вас выпить чего-нибудь горячего, прежде чем мы обсудим наше нынешнее положение, а положение придётся обсуждать: оно довольно серьёзное. – Он направился в сторону одного из вагонов. – Ведь, насколько я понимаю, вид мёртвых тел вас не должен смущать!

Нет. Нас он не смущал. Но он должен был смущать его. Сейчас погибло довольно много невинных. Как он сам признался – из-за него. И это обстоятельство не тронуло нашего собеседника. Не ухудшило его настроения. Это верный признак психического отклонения. Я не знал, опасно ли это. Видел, что Инва считает опасным.

Она проследовала за ним. Я видел, что её рука лежит на поясе с инструментами. Там моя коллега в числе прочего хранила нож. Она умела с ним обращаться. Насколько мне известно, уже применяла при защите груза.

Я пошёл с ней. Мы быстро добрались до оставшегося на путях вагона. У него не сохранилось ни единого целого окна. Мы зашли внутрь. Обстановка там выглядела роскошной. Сам вагон – новый. Только с завода. Я не знал, что такие сейчас делают. Красивые и глупые. Я считаю, что они не нужны. И всё же то, что в один из первых же рейсов этот вагон погиб, казалось мне несправедливой жестокостью.

– Попробуйте найти себе выпить! Или, может, раздобыть чаю! – оповестил нас громко странный мастер, быстро следуя вглубь вагона вдоль хаоса, царящего внутри. – Я должен привести в порядок важные документы! Те, кто ждут меня в будущем городе, уже в некотором недоумении из-за задержки и наверняка беспокоятся, ведь их время тоже довольно дорого! Поэтому будет верхом невежливого обращения явиться туда без обещанных чертежей, а я очень не люблю проявлений невежливого поведения…

Инва прошла вперёд, не обращая внимания на убранство вагона. Она добралась до одного из погибших и тяжело остановилась. Тело находилось в пассажирском кресле спиной ко мне. На полу под ним натекла обширная лужа крови. Я подошёл к Инве и взглянул на мертвеца. Ему перерезало горло осколком разбитого стекла. Похож на нашего нового знакомого как две капли воды. Я оглянулся на звук голоса, вещавший что-то про чертежи и дорогу по пустошам.

Я вспомнил, что он не раз обращал наше внимание на то, что лично виновен в аварии. Должно быть, чувство вины за гибель такого близкого коллеги и к тому же родственника и являлось причиной этого пренебрежительного с виду отношения к разыгравшейся трагедии. В таком случае мы наблюдаем начальную стадию развития тяжёлого расстройства личности.

Инва повернула голову в его сторону. Я чувствовал, что от неё исходит угроза.

В этот момент он вышел, накидывая на плечи рабочую куртку.

– Ну что, нашли? Ах… – Он наткнулся глазами на покойника и примолк.

Я вынужденно инициировал диалог:

– Мы приносим свои глубочайшие соболезнования в связи с вашей потерей…

– Нет, нет, нет! Не надо, замолчите! Тихо. – Я смолк, и он, убедившись в исходящих от нас тишине и внимании, пояснил: – Этот труп принадлежит не моему брату-близнецу. Это – мой собственный труп.

II

– Итак, известная нам железнодорожная ветка, ведущая к цели нашего путешествия, всего одна. Она соединяется с двумя другими путями, идущими от строящегося города к Красным Камням и Талому. К сожалению, как раз после развилки мы и столкнулись, одним махом заблокировав оба направления, откуда могли бы ждать помощи. То есть, пока следы аварии не уберут, нам не подадут новых поездов и к будущему городу мы проехать не сможем. – Демон Хозяин Луны облизнул палец от ликрового молока и ткнул в точку на лежащей между нами карте, выделяя интонацией следующее слово: – Если только мы не доберёмся до этой станции и не дадим оттуда сигнал градостроителям. Тогда, вполне вероятно, за нами пришлют поезд из будущего Низкого Ветра. Конечно, при условии, что там вообще есть поезд. – Он откусил хлеба и дальше продолжил с набитым ртом: – Впфочем, я фы на это не слишком нафеялся. Фофтавов сейфас мало, грузов гофоду нуфно много, – он сглотнул, – поэтому они разгружаются и уходят обычно сразу же. Так что если там и есть транспорт, то только по чистой удаче, а мы с вами, как я погляжу, на этой неделе далеко не везунчики. Поэтому я предлагаю вот что: дайте мне перчатки, я подниму упавшие вагоны, сформирую поезд, и мы доберёмся до пункта назначения на нём.

– Вы хотите сказать, что можете поднять на перчатке целый вагон? – удивился Онвар.

Парень сидел за столом с нами, устроив голову на сложенных руках. Его уже клонило в сон.

За прошедшее время мы сделали довольно много. В преддверии новой песчаной бури мы смогли вручную опустить железные ставни на окна вагона демона. Прибрать рабочее купе. Переоборудовать его в лабораторию, пригодную для работы с камнями. Сейчас там находилась Инва. Она старалась исправить дефект корпуса саркофага. Кроме того – успокоить камни из сердца локомотива.

Как нам удалось узнать, протаранивший нас поезд принадлежал Храму. На нём оттуда к строящемуся городу Низкий Ветер следовал демон Хозяин Луны. Он не сказал нам, почему покинул Луну. Как пробился через пылевое облако, всё ещё висящее в высоких слоях атмосферы после терраформирования. По его предложению мы все приняли ситуацию как данность. Не задавали лишних вопросов.

Демон же тем временем оставался всё так же улыбчив. Он ответил на не слишком умный вопрос Онвара прямо:

– Да, я могу поднять целый вагон на перчатке, о чём только что сказал, молодой механоид.

Я вынужденно вмешался в разговор. Сообщил:

– У нас нет перчаток по металлу. Только по плоти.

– Ну уж! – не поверил мне демон. Он откинулся на стул. – Вы обязаны иметь перчатки по металлу для оперирования живой механикой. Это стандарт.

– Неверно. Согласно классу нашей бригады, перчатки по металлу не положены. На механику в наших операторских перчатках приходится две нитки.

– Вот нищета! – ухмыльнулся наш собеседник.

Я напомнил ему:

– Наша задача – доставить стандартный набор.

– Да, да, разумеется… – Он брезгливо отдал нам знак тишины. Мы молчали некоторое время. Позже он сообщил нам своё решение: – Тогда я пойду на станцию и передам сигнал. Кто-то из вас может идти со мной. А может и не идти. Рано или поздно сюда придёт помощь… если только… – Он задумался, но через мгновение решил: – А, ну хотя в таком случае будет уже всё равно.

Скорее всего, он имел в виду бегунов. Уже упоминал о них несколько раз ранее. Старался вызвать нас на ответную реакцию. Тщетно. Однако Онвар всё же молод. Его многое пугало.

– Скажите, а вы не думаете, что эту аварию кто-то подстроил специально? – спросил он демона.

По привычке я замечал мышечные реакции Онвара. Он очень хотел потрогать это существо пальцем. Потыкать. По-детски.