150 моих трупов

– Зачем это гипотетическому кому-то? – удивился Хозяин Луны и тут же развил свою мысль: – Разве что он хотел убить меня! Тогда ему, как я погляжу, удалось!

Онвар его шутки не понял, а я её смешной не счёл. Юноша, стараясь совладать с сонливостью, задал ещё один вопрос:

– Ещё я не возьму в толк: зачем нам подавать сигнал со станции? Он должен автоматически уйти из-за повреждения путей.

– А с чего ты взял, что пути повреждены? – парировал демон. Он сам же себе ответил: – Логика понятна: раз такая авария, то рельсы должны пострадать. Но ты не учитываешь, что мы сейчас движемся по полотну, оставшемуся с прошлого мира. По хребту этой чёрной земли! Эти рельсы пережили Войну Теней и глобальное изменение лица мира. Да, тут два поезда погибли в результате столкновения практически полностью. Но рельсы… они целы, молодой механоид. И вручную, чтобы подать сигнал в город, их, увы (и к счастью), не повредишь.

Судя по тому, что демон рассмеялся, предложение повредить рельсы руками тоже оказалось шуткой. Онвар же открыл рот для следующего вопроса:

– А…

– Довольно разговоров, – оборвал я его стандартной фразой. Обратился к демону: – Поступайте по вашему желанию. Мы не имеем права обсуждать ваш выбор.

– А если я решу забрать ваш груз, а? – низко пропел он, подмигнув молодому механоиду.

Я ответил незамысловато:

– Мы станем его защищать.

– Такая смерть очень почётна! – похвалил Хозяин Луны, глядя с усмешкой.

Из купе вышла Инва. Она молча сомкнула на талии фиксирующие ремни от рюкзака с камнями. Я поднялся и стал надевать плотную куртку, для того чтобы выйти наружу. Рука настойчиво болела. Это доставляло мне неудобство. Особенно во время смены одежды. Но я ничего не предпринимал на этот счёт.

Проследив за нами, демон вскинулся, сверкнув в сторону Инвы глазами:

– Эй, постойте! Не лучше ли вам устроить штаб здесь? Сидеть всем вместе в гермовагоне – не самая лучшая идея, тем более вашему пареньку нужно поспать. – Он примирительно окинул вагон движением руки. – Давайте вместе посмотрим на карту местности. Возможно, вы захотите, чтобы к станции пошёл один из ваших. Чтобы убедиться, что мне удалось послать сигнал в строящийся город. – Инва молчала. – Ведь вы обязаны… мне не доверять.

– Мы не имеем права оставлять груз, – сообщил я.

Очень аккуратно расслабил больную руку. Взял её на перчатку. Стал протискивать в рукав пострадавшее плечо.

Демон поморщился, глядя на это.

– Да ладно, – улыбнулся он в сторону Инвы, – не нужно идти туда в бурю. Тем более у тебя один раненый. Давай я посмотрю его? Очевидно, что всё-таки ты не медик и вправила так себе – у него рука почти не работает. Воспалится к утру… Кто будет ампутировать? А малой пусть пока спокойно поспит. Буря уляжется, солнце взойдёт, и будете вы у своего груза сидеть, сколько вам будет угодно, м?

Инва пристально взглянула на меня. Я не согласился с её решением. Не согласился с демоном. Она снова зашла в рабочее купе.

Хозяин Луны улыбнулся:

– Вот умница.

Я снял куртку, рубашку и сел спиной к нему. Выпрямился. При этом я доверял Инве. Не ему. Доверял, не будучи согласен с этим её решением.

– Ну… – обозначил мастер Луны то, что взялся за дело, – руки тут не помыть, но я тщательно всё вытер об одежду. Итак… начнём с головы. Повернись боком. – Я выполнил его просьбу. – Где ты так стукнулся?

– В гермовагоне. При столкновении.

– Гематомы нет, но выглядит всё равно нехорошо. Сознание терял?

– Нет, – отозвался я.

– Он потерял сознание после удара. Его просто снесло на стеллаж со вспомогательным оборудованием, а там много острых углов, – встрял в наш разговор Онвар. – Я видел, как он ударился и отключился минут на пять-шесть.

Хозяин Луны обошёл меня специально, чтобы вопросительно посмотреть.

Я объяснился:

– Я всё это время держал груз. Случись со мной обморок, тела бы остановились, но этого не произошло.

– Верно. – Хозяин Луны пригляделся к моим зрачкам и вернулся мне за спину. – Ладно. Случись сотрясение, при такой нагрузке уже схлопотал бы инсульт и мы бы не вели эту многомудрую беседу. Теперь вернёмся к плечу… да. Ой, ох и ах. Что же за дрянь у тебя в суставах. Механика – гадость. Редкостная необслуживаемая гадость. Ты, вообще, заботишься о ней? На это обязательно нужно тратить деньги. Знаешь, по тому, как у тебя в твоей родной механике всё работает, я могу сказать, где ты бродил и что делал. Как гадалка, только всегда говорю истину. Ладно, что поделать – будем работать с тем, что есть, ведь мы оба хотим, чтобы ты вернулся к работе как можно скорее…

Болтая, он начал манипуляции с моим плечевым поясом. По привычке отслеживая, я заметил, как быстро и мягко он вошёл в контакт с моими родными камнями. Очень мелкими. Почти крошками, выполнявшими минимальные функции. Такие специалисты, как я или Инва, не могут даже различить их и их связи. Он же очень точно это сделал, доверительно. Сначала я непроизвольно почувствовал боль. Потом – это ощущением стало скорее приятным. А дальше я почувствовал в полной мере, насколько чуткие у мастера руки. Мне не понравилась эта чуткость. Она словно выведывала что-то.

Ощущение солнечное. Тёплое, как в детстве. Мягкое, рябое. Оно болит. Всё, как словно бы позже ничего не случалось. В моём сознании сама жизнь словно отмоталась назад. Отлистнулась, как в книге страницы. Вероятнее всего, я в это время спал. Уверен, что такое произошло не на самом деле. Кольнуло в душе.

В щеку бросился жар от пощёчины и унижения. Беспричинно и именно так, как тогда, тот самый жар изгнания. Нелюбви. Странная горечь заползла под сердце. Скрутилась. Как часовая пружина. И стала давить. Но только теперь мне захотелось коснуться её и пригреть. Успокоить. Простить. Унять это давление. Умирить странную горечь. Потому что в конце концов эта боль осталась единственным, что унаследовал я взрослый от маленького мальчика, которым когда-то был.

– Ну вот! Теперь одни сутки на жёсткой перевязи – и всё пройдёт. Я совершенно серьёзно. Знаю, что не болит, но двигать ею не смей – моя работа такого к себе отношения не терпит. И благодари меня каждый раз, как будет дождь: не снизойди я до тебя, болело бы при непогоде, как пить дать…

– Риррит, неужели так больно? – Это спросил меня Онвар.

Он выглядел обеспокоенным. Снова. Я понял, почему он спросил. Стёр со щеки солёную жидкость.

– Нет.

– Что-что? – Демон вскинул взгляд от карт, куда уже успел углубиться, обращая внимание на меня. – О, такое бывает: когда входишь в контакт с родными камнями, они эпатируют и стараются рассказать самое важное, самое скрытое. Это ударяет в голову самопроизвольными яркими воспоминаниями. Чем-то похоже на гипнотическое…

– Онвар, иди и поспи.

– …И да, пациенты обычно не любят, когда об этом рассказывают посторонним. – Демон снова обратился ко мне: – Будь добрее, как там тебя. Мальчик просто хочет научиться чему-то.

Польщённый, Онвар отдал знак пожелания доброй ночи. Ушёл отдыхать. В дальнем жилом купе вагона уже спали крепким пьяным сном доктор и его компаньон. Насколько мне стало известно, операцию по восстановлению обмена веществ погибшей женщины им удалось провести вполне сносно.

Мы так и не задали им вопрос о том, где именно они путешествовали. Не уточнили ничего об их цели. Я не желал этого знать. Инва выяснит всё позже. Для нас главное – передать клерку Центра полный перечень услуг для выставления счёта.

Я хотел, чтобы этой ночью поспала и Инва. Знал, что она не станет.

Хозяин Луны проводил Онвара взглядом. Сообщил мне своё мнение:

– Мальчик у вас совсем никудышный. Не из того он сплава, не справится. Явно ошибочное назначение Центра.

– Неверно.

– Почему? – заинтересовался демон. – Впрочем, не говори, я со временем угадаю сам. Тебе понравится! Сейчас же скажу так: у вас странно составленный экипаж. Сопровождаете стандартный груз. Далеко от ближайшего города. Локомотив старенький, но работает на камнях, а те, вместо того чтобы давать энергию напрямую, почему-то нагревают пар. Потрясающе неэффективно. Всё что угодно может пойти неверно. При этом комплектация личного состава минимальная: всего четыре механоида, при этом даже не подмастерье, а так, вольный слушатель. У тебя и у шрамированной квалификация явно куда выше, чем требуется для такой работы, определённо вы тут от чего-то прячетесь. Наверняка проблемы с законом. При этом преступления, скорее всего, против Центра, и он вас держит на крючке, обещая чуть что предать суду. Вот и корячитесь втроём с ещё одним неудачником. Наверняка вам это надоело. Захотелось чистого послужного списка, личной жизни, а камни стоят дорого… Конечно, я спешил в будущий Низкий Ветер, но ваш состав обязан был пропустить поезд из Храма, а он не стал. Вот и я думаю: почему так произошло? Как так получилось, что ваш локомотив не получил сигнал «стоп»? В этой связи я спрошу так: как вы собрались меня устранить, когда сюда доберутся ваши бегуны-подельники?

Я встал:

– Доброй ночи, мастер.