Стань рядом

Он на четвереньках, стучит ладонями с широко расставленными пальцами по полу. А огромный экран над рингом выдаёт крупным планом его искажённое болью лицо. Глаза к переносице скосились. Губы волной искривились. Крупный нос – самое большое место в его теле – наморщилось шеей шарпея.

Здоровяк, вальяжно прогнувшись под канатом, выбирается за пределы ринга. Артистично спрыгивает. Возвышается над поверженным. Машет руками, бьёт себя в грудь, требуя от зрителей поддержки.

И они кричат.

Скандируют:

– Бир-Мир! Бир-Мир!

И пока мелкий перебирает ручками и ножками, пытаясь встать, огромная ладонь большого льнёт к его заднице. Выхватывает край розовых трусов. И тянет за них так, что и близорукому в конце зала удастся разглядеть наверняка их цвет и нежную шёлковую структуру.

Проигрывающий буквально домиком встаёт. Рот его широко распахивается. А зрители гогочут.

Громила наносит несколько ударов по шее, отпускает соперника, и тот безжизненным телом падает на пол.

Побеждающий поворачивается спиной к лежачему. Обращается к залу с воплями:

– Я чемпион! Я!!! Ааааа!

И тут у мелкого открывается второе дыхание.

Он вскакивает с такой лёгкостью и бодростью, будто только родившийся Лунтик из яйца.

И с наскока бьёт здоровяка по спине.

Тот поворачивается с яростным лицом. И тут же получает костлявой коленкой по яйцам.

Сгибается. И, спасаясь от кулаков и пенадлей мелкого, начинает бежать по проходу зала прямо в мою сторону, прижав ладони к своему достоинству.

Я невольно отшатываюсь и упираюсь попой в Дёма.

Даже через страх от надвигающегося на меня громилы простреливает острая и тягучая нега.

Она так быстро охватывает мои бёдра, коленки и ступни, что я цепенею. Врастаю в пол. И, несмотря на естественное желание отстраниться от чужого мне человека, я не в силах сдвинуться с места.

Я не хочу пресекать этот откровенно интимный контакт моего тела с его телом.

Хотя мне явно угрожает ещё один, действительно нежеланный, телесный контакт с несущимся на нас бойцом.

А Дём, словно предвидя, что мой разум сейчас возьмёт себя в руки и заставит меня сделать шаг в сторону, обхватывает меня за талию.

И я оказываюсь в уже знакомой мне клетке его рук.

– Они сюда не добегут, не бойся.

Его низкий голос в моё ухо проталкивает и перемещает мои лёгкие вниз. И я оттуда, из живота делаю вдох.

Настолько судорожно-глубокий, что распирает изнутри. Рот приоткрылся. Грудь поднялась. Мой живот двинулся под его рукой.

Я ощутила, как его подбородок скользнул по моей макушке. И пальцы шевельнулись на моём боку. Прежде, чем он отпустил меня.

А бойцы и вправду не добежали.

Здоровяк смешно споткнулся и покатился кубарем. Мелкий напрыгнул на него взбесившимся котёнком и начал дубасить.

Но человеческая многоножка быстро распалась на две полноценные детали. И вот громила уже тащит своего соперника за волосы к рингу.

Чувствую Дёма, он пробирается к моей ладони через сцепленные пальцы.

Я позволяю ему. Растопыриваю свои пальцы. Как разрешающая почесать себе лапку в самой сердцевине кошка.

Он проскальзывает без помех. Его сухая прохладная ладонь прижимается к моей. Наши руки состыковываются, и я иду за ним. Туда, куда он меня ведёт.

Мы проходим вдоль крайнего сзади ряда.

У высокой железной двери он нажимает на кнопку домофона.

Нам открывают. И мы оказываемся на узкой лестнице, ведущей вниз под освещением красноватых лампочек на стенах.

– Они как-то странно дерутся, – мой голос звучит испуганно в этом тесном пространстве.

Наверное, потому что я в очередной раз понимаю, что слепо следую за Дёмом неизвестно куда.

Не его боюсь. Своих безрассудных поступков.

– Это же реслинг. Они всё репетируют заранее по сто раз. Не это я тебе, конечно, хотел показать.

– Не это?

– Я хочу, чтобы ты знала, как это – когда по-настоящему, – его упрямый взгляд через плечо будто намекает на что-то большее, чем просто показать мне бой.

Мы спускаемся, и он отодвигает плотную портьеру, открывая мне сизый свет за узким дверным проёмом.

Перехватывает мою руку левой, и, продолжая вести за собой, здоровается с мужчинами, которые встречаются нам на пути.

Меня окидывают взглядами: удивлёнными, заинтересованными, оценивающими.

Здесь тоже зал.

Но от ринга он ограждён решёткой.

Прежде, чем мы проходим туда, нужно сдать телефоны.

– Нельзя фоткать, категорически, – поясняет Дём.

– Бойцы боятся вспышек? – тяну неуверенно.

– Нет, просто всё, что здесь происходит, незаконно.