а это уже череда.
и на твоё «ну-ка, иди сюда»
я без особых усилий смолчу.
у нас были идеи, машины, мосты,
палочки-человечки.
но когда мы прощаемся, стык
между кожей и кожей недолговечен
настолько, что до меня не доходит волна
этой твоей растиражированной харизмы.
наше туманное будущее исследовано тобой до дна
с помощью отражательной левой призмы.
смотри, я не хуже других безумных:
есть себя поедом, храбриться и презирать,
стараться приблизиться к варварам или гуннам.
утро вечера мудренее – иди в кровать.
на сон осталось не более 3-х часов.
что-то ты стал гулящее филинов или сов.
мне пока надо придумать, как поестественнее поумирать.
под майкой
да, вопреки прогнозам метеобюро
февраль был холоден, как отгулявший чёрт.
синоптики врут реже, чем таро,
и не плюют за левое плечо.
но с ними стужа.
у тебя под майкой горячо.
зрачок как талия заужен,
и кроме – мало что влечёт.
под моим пластырем не видно ран,
и фейсконтроль успешно пройден.
обратно в сорок третий. в тегеран
к тоске по родине.
пока весь город спит, включая мкад,
ты на метле с закрытыми глазами
пространство режешь наспех, наугад:
мы в фивах, назарете и сезаме.
мы в речи посполитой, мы в тайге.
мы в амстере за легалайз каннабис.
и я не знаю, что мне делать с шайкой герд –
какой им дать обратный адрес.
я если жду подмоги, то напрасно.
в глазу ледышка превращается в стекло,
и у тебя под майкой так тепло.
так безопасно.
от и до
прости, подрываю твой вечный покой:
но на самом-то деле не так уж и далеко
от шаровой молнии до шариковой ручки,
от этой же ручки до инсулинки,
от пластиковых до настоящих наручников,
от баха – до мусоргского и глинки.