по ночам такая стоит жара,
что проваришь кашу из топора.
что-то ты не то мне, видать, вколол.
половина знакомых в майами, вторая – в гробу.
а я здесь увяз посреди нигде.
ни один ежедневник не тянет ту кучу дел,
что я тут затеял. но где предел?
я давно заплыл за последний буй.
слышишь, док, меня завтра найдёт портье.
англетер всполошится часа на два.
так что все мои письма снеси в подвал
вместе с пародией на «девятый вал».
и туда же пластинки мирей матье.
мне в двенадцать нравился так хичкок.
тут хватает денег на весь тираж.
если будет, то сдачу потом отдашь.
знаю-знаю: всё это такая блажь –
непременно купи его завтра, док.
я развёл в абсенте весь валидол,
перевёл все деньги в какой-то фонд.
подарил прохожему свой айфон.
записал все памятки в диктофон.
ну и всё, давай. я устал как вол.
евсюк
банкротом тебя признают синицы
с лёгкой подачи уток.
ночью почти не спится,
только едва под утро.
сколько часов в сотне суток?
кофе-машина нагло портачит,
шнурок зажевал эскалатор.
думаешь, вроде ехал на дачу,
а вдруг пересёк экватор…
нашей истории… сладкая вата
больше не сладковата.
победа всегда в кармане,
проигрыш – на экранах.
ты декадентствуешь в ванне,
лениво копаясь в ранах
под свинг престарелого крана.
уединившись с собой на крыше,
мешая табак с травой,
решаешь: «раз с этой не вышло,
завтра рискну с другой.
я же известный плейбой».
а я захожу в супермаркет,
чтобы вечер начать не с марки.
и начинаю стрельбой.
забортовой журнал
мои корабли выпадают, как зубы