Измена. Тайная дочь мужа

? Хорошо, Екатерина Сергеевна. Всего вам доброго!

Откладываю телефон на стол и едва не скулю.

Какой-то кошмар. Как же все это невовремя! За что мне вообще все это?

Медленно выдыхаю, беру себя в руки и с натянутой улыбкой поворачиваюсь к Карине:

? Ну что, идем мыться?

Карина соскакивает со стула, подходит ко мне и нерешительно касается своей ладошкой моей руки. А меня от ее прикосновения будто током прошибает.

Перебарываю в себе желание отдернуть руку, которое мне диктует здравый рассудок, и осторожно стискиваю ее ладонь в своей. Завожу Карину в ванную комнату и открываю дверцы душевой.

? В фиолетовой бутылочке гель для тела, а в белой ? шампунь, ? поясняю я, снимая средства с полочки, потому что Карине туда не дотянуться.

Включаю теплую воду, чтобы прогрелась плитка в душевой, а затем открываю шкафчик и достаю оттуда новую мочалку.

? Одежду в стиральную машинку? ? спрашивает Карина.

? Ага, ? киваю, поворачиваясь к ней, и едва сдерживаю гримасу ужаса.

Карина закидывает грязные вещи в открытую стиралку, и теперь я вижу, что выглядит она еще хуже, чем мне представлялось до этого.

Просто кошмар. Истощенное тельце все покрыто синяками и ссадинами, живот к спине прилипает.

Колючий ком к горлу подступает, а от переживаний даже голова начинает кружиться.

? Давай, заходи в душ и мойся желтой мочалкой, ? сдавленно отвечаю я, помогаю ребенку зайти в душевую и закрываю за ней дверцы.

Обессиленно опускаюсь на корточки, наливаю в стиралку гель и запускаю короткий режим с сушкой, чтобы Карина могла одеться побыстрее.

Достаю чистое полотенце и смотрю через прозрачные дверцы, как неумело она пытается вспенить шампунь на волосах.

? Давай я тебе помогу помыть голову, ? произношу со вздохом, открывая дверцы. ? А потом намажем волосы бальзамом, чтобы попытаться распутать колтуны.

? Только в ушки не лейте воду. Я очень боюсь оглохнуть, ? с тревогой в глазах просит она.

? От воды невозможно оглохнуть, ? терпеливо отвечаю я и намыливаю ее волосы. ? Но если боишься, то просто заткни уши пальцами, и туда точно ничего не попадет.

Карина тут же затыкает уши, а я смываю ей голову и намыливаю снова, а затем густо наношу бальзам.

? Все, волосы готовы. Помой тело и лицо обязательно. А потом смоем бальзам с волос, и будешь выходить.

? Спасибо, ? кивает она и берет мочалку.

Отхожу к стене, скрещиваю руки на груди и бесцельно смотрю в потолок, дожидаясь, когда Карина закончит с мытьем. Я и сама уже готова была ее помыть целиком, едва нашла в себе силы не делать этого.

Внутри меня по-прежнему борются две половины за право позаботиться о девочке, или отказаться от этого во имя собственной гордости и самолюбия. Но моя эгоистичная часть уже готова сдаться…

Глава 11

После купания Карина сидит на диване в гостиной, укутанная в полотенце, и мнет лапу своего игрушечного медведя. А я старательно и аккуратно расчесываю ее спутанные волосы, вооружившись расческой и спреем для волос.

Помню, как я мучилась с волосиками дочки в ее детстве. Я всегда старалась быть очень аккуратной и нежной, но Юля верещала и плакала, стоило мне случайно дернуть хоть одну волосику.

В те моменты мне просто хотелось остричь Юлю под мальчика, чтобы и ее не мучать, и себе нервы не трепать. Но мы обе очень любили ее длинные волосы и продолжали вместе проходить это испытание из раза в раз.

А Карина до сих пор ни разу не пикнула. То ли болевой порог у нее высокий, то ли она более терпеливая, чем моя Юля.

? Тебе не больно? ? на всякий случай уточняю я. ? Ты мне говори, если что-то не так. А то я могу и не понять.

? Я могу терпеть, ? тихонько отвечает она.

Останавливаюсь и наклоняюсь вперед, вглядываясь в лицо маленькой девочки.

? Не обязательно терпеть молча, ? мягко произношу я. ? И это касается не только волос. Ты имеешь право на голос и можешь сказать, если тебе больно, или плохо.

Во взгляде Карины вспыхивает помесь удивления и уязвимости.

? Жалуются только нытики и соплежуйки, ? нерешительно произносит она. ? Мама говорит, что жаловаться плохо, и эту дурь нужно выбивать. А я не хочу, чтобы из меня что-то выбивали.

Как же ужасно это звучит из уст ребенка. И ведь она не сама пришла к таким мыслям ? их внушила ее непутевая мамаша. И мне даже сложно представить, что творится в прогнившей душе этой женщины. Насколько же нужно быть черствой и бессердечной, чтобы подобное говорить своему родному ребенку?

? Плохо держать все в себе, Карин. А вот делиться своими проблемами абсолютно нормально, ? сдержанно отвечаю ей, хотя внутри все кипит.

Чем больше я узнаю Карину, тем меньше мне кажется, что ее мать вообще способна вернуться в нормальное состояние и воспитывать дочь.

? Я боюсь, ? неожиданно всхлипывает Карина и заключает плюшевого медведя в крепкие объятия, утыкается в него лицом.

Ком горечи сдавливает и обжигает горло. Это не ребенок. Это маленький комок огромной боли, которую некому исцелить, или хотя бы облегчить.

А я-то сама смогу с этим что-то сделать? Потому что пока я и себе помочь не могу.

Сглатываю вязкую слюну и нерешительно опускаю ладонь на спину девочки, мягко поглаживаю ее.

? Боишься рассказать о том, что тебя беспокоит? ? дрогнувшим голосом спрашиваю я.

Карина часто кивает в ответ, не поднимая головы.

? У всех есть проблемы и переживания, от этого никуда не деться. Такова жизнь. Взрослые люди часто решают свои проблемы сами, а вот детям нужна помощь, потому что они не все могут сделать сами. В этом доме ты в безопасности и можешь делиться всем, что тебя беспокоит. Дядя Леша обязательно тебе поможет, ? деваю паузу и добавляю нерешительно: ? И я тоже тебе помогу всем, чем могу.

Карина молчит, но хотя бы уже не плачет. Заручиться ее доверием будет совсем непросто, я это понимаю. Но это пока не самое главное. Гораздо важнее, чтобы она для начала просто перестала бояться быть собой ? чувствительной и слабой девочкой, нуждающейся в тепле и заботе.

Заканчиваю с расчёсыванием волосиков и заплетаю два тугих колоска:

? С прической мы закончили, осталось только одеться.

? Моя одежда стирается, ? тихонько отзывается Карина.