Золотая рыбка

– С тобой делить деньги я больше не буду никогда.

– Делить не придется. Я тебя сведу с человеком и отвалю. Контракт твой. Вместе с моей комиссией. А я закрою свой долг.

– Что умерло в лесу, что ты решил всплыть по прошествии стольких лет?

– Да не так много их прошло, два или три.

– У меня год за два. Колись, какой твой интерес?

– Я должен тем людям.

– Да у тебя целый фанатский клуб! Сайт сделать не хочешь? Могу креативно сваять. Тебе бесплатно.

– Да хватит уже языком молоть! Дело серьезное. Ты готов встречаться?

– Сегодня, в восемнадцать ноль-ноль, в «Зеленой тоске». Время и место не обсуждаются, – я не хотел тянуть с поводом для прощания с брюнеткой. – Платишь ты.

– Хорошо, сегодня в шесть, – странно, но он даже не пискнул. «Зеленая тоска» была очень дорогим, безумно пафосным, но культовым местом. И кормежка там была отменная.

Грустное лицо, упавший голос, «дорогая, тебе придется сегодня уехать к маме, у меня намечается длительная командировка», и брюнетка своим ходом испарилась из моей жизни. Факт освобождения и расчистки новых горизонтов окрылял и вдохновлял на все подряд. Я предчувствовал новый заказ и готов был вляпаться в него по самые уши. В «Тоску» решил добираться на метро. Предполагалось выпить чего-нибудь крепкого и жутко дорогого.

Я сказал администратору, что меня ожидают и, не раздеваясь, прошел в зал. Матаев сидел в глубине зала за столиком возле большого панорамного окна.

Увидев меня, он привстал и протянул руку для пожатия.

– Давай без церемоний, – жать ему руку не хотелось. Пусть оценит степень моего презрения.

– Понимаю. Присаживайся, – Матаев попытался сохранить внутреннюю самооценку. – Придется подождать. К нам должен присоединиться твой будущий заказчик.

Что-то подобное я и ожидал. Обычно когда отдают клиента с потрохами так и происходит. Тебя знакомят с ним сразу, без прелюдий. Неужели Коля решил и впрямь отдать долги? Но его тоскливые глаза говорили мне, что всегда есть подвох.

– Я собираюсь плотно поужинать, Коля. Надеюсь, ты осилишь счет, – я даже не спросил, просто проинформировал его.

– Да, конечно, чревоугодничай.

– Отлично, если уж грешить, то как в последний раз. Готовь монеты.

– Не стесняйся, возможно для меня это и вправду в последний раз. – ага, а вот и подвох всплывает незаметно. Время поглумиться!

– Тем более!

В этот момент вышколенный официант поднес к нашему столу пару рюмок комплимента-аперетива. По запаху это был Егермейстер. Душевная штука. Остановиться невозможно. Знают, что делают, сучьи дети. Только раньше я пил его исключительно в качестве дижестива. Но какая разница, ей Богу?

– Ну, Коля, за упокой тебя, от чего бы ты не скопытился. Аминь! – залпом и не морщась содержимое рюмки потекло по моему пищеводу. Коля не притронулся.

– Мне не до смеха.

– И снова – тем более! Аллилуйя! Ты считаешь, что я буду полное солнышко и говорить с тобой про погоду? – я взял его рюмку и отправил ее содержимое вдогонку.

– Теперь это и тебя касается.

– Ну я же не первый день тебя знаю, козлина. Догадался, что ты меня снова подставить собираешься. Или уже подставил?

– Ну я бы не говорил… – начал было он.

– Точно, я забыл, давай снова поищем правильное слово, – резко перебил я. – Урод, тебе повезло, что мне было скучно последнее время, и я не позволил остальным ребятам поприветствовать тебя лично. Но привет они тебе передали. Мне стало любопытно, чем ты еще меня сможешь удивить? А то торжественное отделение твоей пустой башки от шеи произошло бы примерно через полчаса после твоего звонка.

Я не лгал. После его звонка я попросил одного хорошего человека отследить контакт. Вскоре я знал новый домашний адрес Матаева. Хорошо иметь в должниках правильных людей. Иногда они становятся друзьями.

– Большая Академическая, 12, Коля. Как жена? Дочке сколько уже? В школу пошла, наверное?

– Жорик, ты слишком близко все принимаешь к сердцу.

– Я? Ну что ты, я само смирение. А вот ребята жаждут опалить тебя огнем своей любви. Очень соскучились, черти. Помнишь Игоря Дьякова и Алика Шамсудова?

– Дело прошлое, Жора.

– Но нервов стоило изрядных, Коля. И денег. Так что если мне что-то не понравится, я спущу их с поводка. Сразу. Одним звонком.

– Ты им сказал, что мы встречается сегодня?

– Они бы не поняли меня, если бы я скрыл, что предмет их вожделения так близок. И это лишний повод подставиться тебе. Если бы я стемнил перед ребятами, ты бы меня им потом сдал при первом случае.

– Что они сказали?

– Просили кланяться и подготовить документы на квартиру, машину и все, что у тебя есть. Я, кстати, к просьбе присоединяюсь.

– У меня ничего нет, Жора. Я не обманываю. Но если вы сегодня договоритесь, то мой долг будет закрыт.

– Тогда в твоих интересах, чтобы мы сегодня договорились. Будь лапочкой и сделай бодрые глаза. Твой адрес пока наша с тобой тайна. Но…

– Я понимаю, не продолжай.

Говорить дальше было не о чем. Мы просто сидели, молчали и ждали.

Глядя в широкое окно, я силился вспомнить и понять, за что прогневался на Матаева. И вообще, достаточна ли сила моего гнева по прошествии лет? Хочу ли тотального отмщения или достаточно возмещения убытков, которых в итоге почти не было? Или мне важно потыкать его мордой в то дерьмо, которое он вывалил прямо на нашу дружбу? Мне даже не хотелось вспоминать обстоятельства случившегося. Я помнил ощущения горести от того, что меня продал человек, которого я считал другом. Почему он кинул всех и пошел за девушкой, которую знал всего три дня? Почему мы готовы из-за красивых попок предавать друзей и отказываться от всех принципов ради удовольствия щупать эти самые попки? Бесполезные и вредные мысли! Я поймал себя на том, что не уверен в том, как поступил бы, если б был на его месте. Та гражданка действительно была хороша. Уверен, мы все хотели быть на месте Матаева. А значит, я злился не из-за того, что он предал дружбу. Может из-за того, что её манящие ягодицы досталась не мне? Нужно выдавать индульгенции тем, кто предает дружбу из-за женщин. Это химия, гормоны. Мы все их заложники. Некоторые даже рабы. Но химическая реакция рано или поздно закончится, гормоны успокоятся. А дружбу уже не вернуть. Эх, Коля, почему же ты не позвонил тогда?

Эти размышления полностью поглотили мой мозг, и я не заметил, как к нашему столику подошел новый персонаж.

– Здравствуйте! – его низкий, но бодрый с мороза голос вывел меня из транса беседы со Вселенной. – Меня зовут Аркадий Александрович Стуров, – он протянул мне холодную руку.

О как! Александрович, значит! Судя во виду, он был лет на 5 старше меня, а значит до Александровича не дорос. В моем понимании.

– Приветствую. Георгий Константинович, – он хотел дистанции, он ее получил. Не знаю, с чего я сразу взъелся на него. Это был блондинистый мужик лет 35–37 в дорогом, но безвкусном черном костюме в толстую светлую полоску и мешковатыми штанами в стиле Чикаго 30–х. Голубая сорочка в мелкую полоску никак не вязалась с красным галстуком в разводах. Коричневые замшевые ботинки на толстой подошве ставили жирную точку в его диагнозе: сами мы не местные, приехали издалека, имеем скважину, и мама не говорила, что одеваться нужно скромно, но со вкусом. Оставьте свои старозаветные примочки в своей нефтеносной деревне, тоже мне Александрович! У нас тут Европа и всем пофиг, что вы Александрович! Я предвкушал здоровый стеб и наживу.

– Рад знакомству, Георгий,– на мгновение показалось, что он исправляется в моих глазах.

– Взаимно, Аркадий.