Знамение

Их разделяло не больше метра, и лента уже начала изворачиваться и разевать пасть, когда Посланник «выстрелил» в нее накопленной жутью, стараясь заполнить непреодолимым ужасом перед неизвестным существом всю, до последней клеточки.

Лента мгновенно извернулась и помчалась прочь едва ли не быстрее, чем приближалась. Правитель быстро скользнул по гибкому телу ментальным лучом, ощутил слабый, как пламя лучинки, огонек сознания, и безнадежно махнул рукой. Разум ленты не намного превосходил интеллектуальные способности головоногов. Впрочем, и эти бесформенные создания порою бывали весьма опасны.

Движение ленты постепенно замедлялось. Казалось, она прислушивается к своему улепетывающему телу и начинает недоумевать: «И чего это я так испугалась?»

Найл откинулся на спину и, старательно подгребая руками и отталкиваясь ногами от близкого дна, начал пятиться к берегу. Лента тем временем совсем остановилась, на некоторое время замерла неподвижно, а потом извернулась и помчалась в новую атаку.

– Вот зараза! – правитель схватился за нож. Беда заключалась в том, что после первой, удачной схватки, он стал заметно меньше бояться неизвестной твари и воздействовать на нее стало нечем: настоящий, нутряной ужас так просто не придумаешь, не вспомнишь. Его переживать надо!

Воды оставалось примерно до середины бедра, когда лента настигла его, распахнула пасть, оказавшуюся теперь округлой, правитель увидел в глубине три узкие челюсти, скорее – три широких зуба, потом лента попыталась прильнуть к его ноге, и Найл подпрыгнул, как мог высоко, теряя равновесие и заваливаясь на бок.

Лента промахнулась.

Найл всей массой рухнул в воду, подняв тучу брызг, и тут же подумал: «Сейчас вцепится в грудь, вырвет сердце и – все».

Однако промахнувшаяся лента замерла в недоумении, и, прежде чем она опять учуяла исчезнувшую добычу, Найл успел вскочить на ноги и даже сделать к берегу несколько коротких шагов.

Тварь резко встрепенулась, метнулась к нему. Правитель попытался полоснуть ее ножом, но смертельно опасное на воздухе движение в воде стало медленным и тягучим, нож не разрезал, а лишь толкнул черное тело. К счастью, лента, почти прикоснувшаяся к левой икре, решила изменить намерения, сложилась почти пополам, потянулась к руке – Найл резко ее выдернул – лента, закручиваясь в тугую спираль, метнулась за кистью, и оставила кровожадные намерения лишь у самой поверхности, переключившись опять на левую икру.

Правитель отпрыгнул, замерев на правой ноге – лента метнулась к ней, и Найл опять отпрыгнул, поменяв ногу. Потом еще и еще, вскрикивая и высоко вскидывая колени. Наверное, это было бы смешно, не будь столь страшно.

– На! – копье Нефтис ударило точно в середину ленты, но гибкое тело легко подалось, изогнулось от удара, и наконечник не пробил, а всего лишь скользнул по гибкой твари.

Лента извернулась к брошенному оружию, но быстро разобралась, что оно не съедобно и скользнула к девушке.

– Беги! – крикнул Найл, упал на грудь и вцепился в хвост уплывающей ленты. Удержать тварь не удалось, но она, похоже, обиделась на нападение и опять извернулась к правителю. Он вскочил и кинулся наутек, благо глубина немного выше колена уже позволяла более-менее сносно двигаться. Впрочем, лента все равно мчалась быстрее. Ощущая раскрытую пасть в считанных миллиметрах, Найл совершил отчаянный прыжок, выигрывая еще мгновение, и тут подобравшая копье Нефтис метнула оружие снова.

– К берегу беги! – заорал Найл, вскакивая на ноги.

Лента опять опростоволосилась, потеряв несколько долгих секунд на ощупывание пастью копья, и только потом вновь погналась за правителем и его охранницей. Глубина составляла теперь меньше, чем по колено, а навстречу, щедро раскидывая брызги, торопился смертоносец. Короткий взмах, удар хелицер, несколько судорожных изгибов сильного тела, и парализующий яд сделал свое дело – черная лента безвольно обвисла в пасти паука.

«Детеныш, – отметил про себя Найл. – Старые пауки воды бы испугались».

– Вы целы, мой господин? – подскочила к нему Нефтис.

– Все в порядке. А ты?

– Простите, мой господин, я замешкалась.

– Ничего. Главное, что успела, – Найл, успокаивая, привлек ее к себе, погладил мокрые волосы. Все хорошо, моя мила, все хорошо. Тут правитель вспомнил про один странный момент, связанный со вчерашним вечером и спросил: – Слушай, Нефтис, а где ты была ночью?

– Шабр просил покараулить проход между озером и скалой, – Нефтис чувствовала себя виноватой, а потому попыталась оправдаться: – Это было действительно важно! Он тоже всю ночь рядом со мной сторожил.

– Значит, Шабр. – неужели прошедшую ночь с Сидонией подстроил хитрый ученый смертоносец? Хотя нет, правителя к стражнице никто не подманивал, сам подошел. А с другой стороны – окажись Нефтис поблизости, ни о каком вознаграждении и речи пойти не могло! А Шабр телохранительницу увел, селекционер восьмилапый. Спросить его самого? Так ведь не признается. И мысли прощупывать бесполезно – уж в чем-чем, а в ментальных контактах смертоносцы всегда останутся на голову выше людей. Узнать, продолжает Шабр свои эксперименты или прекратил, когда люди ведут себя естественно, а когда попадают в подстроенную восьмилапым ученым ловушку не удастся никогда. Хотя…

– Нефтис, скажи, ты собираешься и эту ночь провести на посту?

– Я не знаю, мой господин, – забеспокоилась девушка.

– Ладно, это не важно, – поспешил утешить ее Найл и направился к подножию плато.

Подошву склона и далекий край наверху соединяло около десятка паутин, но никакого движения на них не наблюдалось. Правителя обеспокоило то, что наверху не виднелось ни огня, ни дыма – замерзнут ведь! Молодые, неопытные.

Найл послал вверх мысленный импульс, надеясь, что хоть кто-нибудь откликнется, однако ответ пришел сзади.

– Только что два смертоносца спустились, – Шабр приблизился шумно, ступая по камням с царапаньем коготков и раскидыванием мелкой гальки. Явно специально, чтобы правитель не подумал, будто к нему подкрадываются или следят. Те, которых отогревают сейчас, в глубоком сне.

– Почему огня не видно?

– Так все под одеялами, Посланник. Ты сам это придумал.

– Хорошо. Много их еще?

– Двенадцать пауков.

– А из людей?

– Все дети, Симеон, принцесса и Завитра.

– А почему принцесса не спускается? – удивился Найл. – На нее подобная самоотверженность не похожа.

– Не знаю, – растерялся паук.

Шабр наверняка ожидал вопроса о Завитре, и интерес правителя к Мерлью выбил его из заготовленной колеи разговора. Найл все прекрасно понял и испытал мстительное удовольствие.

– Двенадцать смертоносцев, – прикинул правитель. Значит, до сумерек не успеют. И ни дети, ни Симеон, ни Завитра до утра не спустятся.

– Да, Посланник, – окончательно стушевался Шабр.

– Хорошо, – милостиво кивнул Найл. – Проследи, чтобы в темноте не стали лазить, еще разобьются, – и правитель пошел прочь, оставив восьмилапого ученого размышлять о том, кто же из них кого использует на самом деле.

Остаток дня Найл занимался очень важным делом – мастерил копье. За время, проведенное в Провинции, он настолько успел сжиться с полной безопасностью, что отвык носить оружие. Просто отвык, и первые дни путешествия через горы не успели его наказать: главным врагом здесь были камни, пропасти и холод, а от них клинком не отобьешься. Да и таскать с собой лишний груз по пересеченной местности – не самое большое удовольствие. Однако, после короткой стычки с черной лентой, правитель моментально ощутил пустоту в руках. Ладони словно обрели собственный разум и просили вложить в них нечто настоящее, боевое, а не просто коротенький ножичек.

Древко Найл сделал из молоденького клена, тщательно обточил, благо время позволяло, сделал точную выемку под наконечник, вложил туда нож. И моментально ощутил пустоту на поясе. Если клинок переместился на кончик копья, его, естественно, не стало в ножнах. Ни мяса отрезать, ни посох обстрогать. Правителю, как и любому другому человеку, ножа не хватало, вот только лишних, помнится, у путников не имелось. Придется обходиться так.

Опробовать любовно сработанное копье Найлу не удалось – к тому времени, когда он закончил вклеивать наконечник, стражницы принесли на берег небольшую стрекозу и двух крупных уховерток, неудачно попытавшихся воспользоваться чужой добычей. Это, конечно, не ящерицы, но хватило на всех.

Сумерки овладевали котловиной уверенно, спокойно и неторопливо: сперва тени от голых западных склонов вытягивались на всю длину, полностью закрывая оазис среди гор, потом тень становилась все гуже и гуще, и начинало казаться, что ночь уже пришла – но чистое небо над головой еще сияло ярким сапфировым цветом, коротко вспыхивали алым прозрачные крылья высоко поднявшихся стрекоз, отливали изумрудным светом вершины ближних гор. Накопившееся за день тепло начинало казаться убаюкивающим, глаза слипались…

– Идемте, мой господин, я постелила нам немного в стороне.

По иронии судьбы, Нефтис выбрала для ночлега то самое место, где правитель провел предыдущую ночь с Сидонией. Та же галька кругом, тот же невысокий валун в изголовье, та же тихонько шелестящая линия берега. Вот только отражаются в воде не звезды, а череда мелких облачков.

Стоило Найлу забраться под одеяло, как охранница немедленно воспользовалась отсутствием Завитры и решительно овладела своим господином. Правитель, несколько отвыкший от ее напора, малость растерялся, и вся полнота чувств и энергии от близости прошла мимо его сознания. Получилась не ночь любви, а самый обычный физиологический акт, оставивший после себя лишь пустоту и усталость.

Девушка удовлетворенно заснула, а измочаленный Найл поднялся, сделал несколько шагов к озеру, пока не ощутил под босыми ступнями холодную влагу, присел, ополоснулся – заходить глубоко после сегодняшнего случая он не рискнул. Ночь уже вступила во владение миром, и вокруг правителя, подпрыгивая на мелких волнах, весело перемигивались звездочки. А прямо впереди – расстояния во мраке не угадать – мягко светились слабым, чуть желтоватым светом два окна; одно над самой поверхностью, а другое – под ней.

– Мерещится мне, наверное, – вслух подумал Найл, и тут же вспомнил, что видел эти окна еще вчера. Неужели жилье? Не может быть, люди или смертоносцы на него бы уже наткнулись! Вон, горит ярким светом, и не думает прятаться. Или это мираж? Или здесь и вправду есть разумные обитатели?