Раны. Земля монстров

– По правде говоря, я не хочу, чтобы кто-то знал, зачем вы здесь. Не хочу делать из своей смерти представление. Если бы вы пришли ко мне в любой другой день, то все бы заметили, и догадаться о причинах не составило бы труда. Но сегодня все внимание города приковано к ярмарке. К тому же я вижу в этом некую закономерность. Круг замкнулся.

– Простите за вопрос, мистер Уормкейк, но по долгу службы я обязан спросить: вы решились на этот шаг из-за смерти Девушки-Орхидеи?

Он бросает на меня мрачный взгляд. Конечно, считать эмоции с голого черепа невозможно, да и губной протез не способствует экспрессии, но тяжесть, с какой на меня обрушился его взор, без сомнения, указывает на раздражение.

– Так ее звали городские. Настоящее имя – Гретхен. Называйте ее так.

– Прошу прощения. Суть вопроса от этого не меняется. Если вы запятнаны горем, то не сможете окончательно покинуть этот мир.

– Я принес вам эту веру. Не вздумайте учить меня.

Я молча принимаю его укор.

Долгое время мы сидим в тишине, и на мгновение я переключаюсь на возбужденно переговаривающихся детей и на дядю Дигби, рассказывающего старую байку про то, как в залив вернулся Кракен. Старую для меня, но не для детей. Мистер Уормкейк возвращается к беседе, но меняет тему.

– Вы сказали про болезненный опыт. Похоже, знаете об этом не понаслышке. Вы ведь уже бывали в этом доме, не так ли?

– Бывал. Когда я был ребенком, меня тоже призвал сон на Ярмарку Черепушек. Семьдесят лет назад. На самую первую Ярмарку.

– Надо же. Это уже интересно. Именно вам выпало исполнить мой смертный ритуал. Сколько же вам тогда, получается? Восемьдесят? Вы выглядите очень молодо.

Я улыбаюсь.

– Благодарю. Но молодым себя не ощущаю.

– А как по-другому, в наше-то время? Что ж, полагаю, мне следует сказать «с возвращением».

Кажется, что в комнату втиснулись несколько пластов истории, от этого кружится голова. Сегодня я посещаю сразу три ярмарки: Ежегодную Семидесятую Ярмарку Черепушек, которая начнется ближе к вечеру; первую Ярмарку Черепушек, которая состоялась семьдесят лет назад, в 1944 году, и положила начало моей карьере в Церкви; и Ярмарку Холодной Воды, состоявшуюся сто лет назад, в 1914 году, про которую дядя Дигби вскоре начнет свой рассказ. То, что мистер Уормкейк решил умереть именно в эту ночь, а также выбрал меня в качестве исполнителя, не может быть исключительным совпадением.

Словно по команде голос дяди Дигби заполняет маленькую комнату.

– Дети, успокойтесь. Тише. Пора начинать.

Услышав эти слова, дети затихают, словно на них наложили магическое заклинание. Они смиренно сидят на стульях и наконец начинают осознавать торжественность случая. Рвущееся наружу беспокойство проявляется лишь в брошенных украдкой взглядах и, в случае с коротко стриженным мальчишкой, едва сдерживаемых слезах.

Я помню четко и ясно, как семьдесят лет назад, когда я был юнцом, радостный ужас, вызванный кошмаром, приглашающим меня в дом монстра, наполнял меня до краев. И с удивлением понимаю, что в моих глазах тоже стоят слезы. Еще большее удивление мне приносит твердая и костлявая рука мистера Уормкейка в перчатке, сжавшая мою собственную.

– Я рад, что пришли именно вы, – говорит он. – В этом тоже есть своя закономерность. Порядок мира успокаивает тревоги сердца.

Конечно, я польщен.

Но когда дядя Дигби начинает свой рассказ, трудно вспомнить что-то, кроме крови.

* * *

– Сотню лет назад, – говорит детям дядя Дигби, – три маленьких упыря решили погулять. Их звали Уормкейк, Слипвикет и Стабблгат, и они были лучшими друзьями с рождения. Родители разрешали им играть на кладбище после того, как зайдет солнце и закроют ворота. В ту ночь среди надгробий возились и другие дети, но сегодня речь пойдет только о нашей троице. Другие дети были совершенно обыкновенными, и потому слушать о них совсем неинтересно.

Той ночью, когда дети вылезли на поверхность, произошло два удивительных события. Кто-нибудь знает, что это за события?

Нет? Тогда давайте я вам расскажу. Во-первых, в ту ночь на поверхность их выпустили чуть раньше обычного. На землю опустился полумрак, и упыри могли без страха выползать из своих нор, но детям подниматься на поверхность в такую рань часто запрещалось. Однако в тот вечер Червь послал слово о собрании в склепе – о срочном собрании, на котором следовало провести обряд, именуемый Обрядом Смерти. Детям это название ни о чем не говорило, а на взрослых нагоняло уныние. В тот вечер дети не должны были мешаться под ногами. Конечно, можно спорить о мудрости этого поступка, но упыри по своей природе – замкнутый и спокойный народ, потому никто не предполагал, что может случиться плохое.

Вторым необычным происшествием в ту ночь стала Ярмарка Холодной Воды.

Ее проводили ежегодно в октябре. Традиции следовали долгие годы. Так Хобс Лэндинг праздновал свое родство с Чесапикским заливом и прославлял день, когда Кракен, поднявшийся из пучин залива, хотел уничтожить город, но был повержен смекалкой и сообразительностью жителей. В ту ночь ярмарка переехала. Привычным местом проведения была северная часть города, и с кладбища ничего не было видно. Но землю выкупили, новому владельцу не понравились расхаживающие по собственности толпы людей, поэтому жителям пришлось устраивать ярмарку у подножия холма.

Маленькие упыри никогда не видели ничего подобного! Представьте, что всю жизнь живете в норах, среди тьмы, камней и холодной земли. Всякий раз, выходя на поверхность, вы видите звезды и их отражение на водной глади, можете рассмотреть огни города, сверкающие будто драгоценные камни. Но ярмарка? Невиданное зрелище! Она походила на яркий мазок краски, переливающийся разными цветами в темной синеве сумрака, в центре которой находилось огромное, украшенное гирляндами колесо обозрения, и в раскачивающихся вагончиках сидели люди.

– Колесо обозрения! – кричит коротко стриженный мальчик, который плакал всего несколько минут назад. И хотя нос его еще красный, в глазах блестят уже не слезы, а нечто иное.

Да-да, колесо обозрения! Они в жизни его не видели. Можете себе представить?

Под ним раскинулась деревенька из пестрых палаток, полнившаяся новыми, удивительными ароматами – сахарной ваты, жареного арахиса, горячего сидра. Веселые крики детей доносились до упырей подобно ветерку из великолепного склепа. И наши чумазые детишки как зачарованные стояли у забора, вцепившись в прутья ручками и втиснув между ними мордочки.

На мгновение им показалось, что все это имеет отношение к Обряду Смерти, о котором только и говорили взрослые.

– Думаешь, они всегда так кричат? – спросил Слипвикет.

– Ну, конечно, – ответил Уормкейк. – Это ведь ярмарка. Там надо кричать.

На самом деле, дети, он ничего не знал про ярмарку. Но уже тогда ему нравилось умничать.

От этих слов дети смеются. Вероятно, этой шутке не первый год, но я все равно бросаю взгляд на мистера Уормкейка, чтобы увидеть его реакцию; однако фальшивый рот неподвижен.

Слипвикет очень тяжело и грустно вздохнул. Если бы вы услышали этот вздох, вы бы сразу заплакали – столько в нем слышалось грусти. А потом он сказал:

– Как бы я хотел попасть туда, где все только и кричат.

Дядя Дигби разыгрывает целое представление: кладет руки на стеклянный купол головы и произносит слова дрожащим голосом, полным печали. На детей уловка производит неизгладимое впечатление.

– Это невозможно, – отвечает Стабблгат. – Нам нельзя выходить за забор.

Стабблгат был самым нудным на свете упырем, во всем видел лишь унылость и неприятности. Он постоянно находился в дурном настроении, вечно жаловался и никогда не хотел пробовать ничего нового. И когда вырос, обязательно стал бы чьим-нибудь отцом – скучнее создания не придумаешь. Иногда друзья хотели избавиться от такого друга, но не могли так поступить. Они были хорошими детками и знали, что нельзя бросать друзей, даже самых-самых скучных.

– Пойдемте, – сказал Стабблгат. – Поиграем в черепушку.

На этих словах дети оживляются, словно через них прошел электрический разряд. Они ерзают на стульях и вскрикивают «Черепушка!» подобно фазанам в кустах ежевики. На их лицах читаются восторг и испуг. Каждый – миниатюрный бурлящий вулкан.

Вот это да! Знаете ли вы, дети, что за игра такая, черепушка?

– Знаем, знаем!

– Я знаю!

– Да-да!

Замечательно! На случай, если кто-то не знает, я расскажу. Черепушка – самая любимая игра упырей на целом свете. Правила таковы: нужно найти черепушку, а затем пинать ее друг другу, пока она не развалится на кусочки. Тот, от чьего удара она развалится, проиграл и должен съесть все, что находится внутри. А что находится внутри черепушки?

– Мозг!