Слепая надежда

– Так ведь это совсем не проблема! – загораюсь. – Я же могу читать вслух! Тем более, наш шрифт, к вашим еще не привыкла, может, буду спотыкаться, но со временем научусь! Вот с этой и начнем! Да?

Опять теплый омаа, и улыбка на суровых губах – словно прикосновение моей дурацкой улыбки в пол-лица зажгло ответную.

Пока едим, с трудом заставляю себя не схватить книгу, не пробежаться глазами – так интересно, что же в ней такого, особенного!

Перевожу взгляд на Пусю – котенок, щурясь, смотрит на огонь, навевая странные ассоциации. Замираю, пытаюсь поймать. Словно промелькнувшее воспоминание из тех, забытых, далеких. Какая-то пещера? Какой-то костер?

Но чем больше пытаюсь проявить, тем дальше оно уходит.

– Все в порядке? – тут же реагирует Дарсаль.

– Показалось, будто что-то вспомнилось. Но не могу понять.

Копаюсь в памяти еще какое-то время, только ассоциация уже пропала, так и не оформившись.

Наконец, отставляю тарелку. Дарсаль доедает, а у меня уже руки чешутся. Беру книгу, листаю. Вроде бы самая обычная.

Начинаю читать и почти сразу проваливаюсь в другой мир.

Забываю, кто я и где, что сижу на диване рядом с прикрывшим глаза Стражем, и что сегодня нам просто повезло, но других вечеров может и не быть… Зато когда император уедет, буду хоть каждый день приходить! Эта мысль отдается где-то фоном, пока пересыхает горло с непривычки и я пытаюсь смочить его остывшим чаем. И снова окунаюсь в яркий, придуманный мир, который выстраивается, вырастает, приобретает почти материальные очертания.

Омаа окутывает нас теплым коконом, отделяя от остального мира. Ощущаю его везде, но этого почему-то мало, хочется больше, ближе, сильнее. Кажется, вижу в нем те картины, о которых говорил Дарсаль – призрачные, хрупкие, но будто бы живые.

И, наверное, впервые за долгое время почти отпускаю эмоции. Они все там, в чужой, придуманной жизни, и я наконец-то могу расслабиться, не боясь за то, как будет истолковано мое удовольствие.

Дарсаль

Голос льется, течет, заставляя почти забыть и об осторожности, и о постоянном контроле. Иногда я представлял, конечно, как она читает мне вслух. Но никогда не думал, что этим будет заниматься императрица. Казалось, всё где-то в тех видениях, которым не суждено сбыться.

Время идет, убегает, голос Ноэлии хрипнет. Наверное, нужно остановить, сказать, чтобы отдыхала. Но так не хочется. Когда еще мне выпадет кусочек счастья?

– Дарсаль, – не сразу понимаю, что это уже не чтение, обращение ко мне.

Открываю глаза, выныривая из сотканного омаа мира. Пытаюсь сообразить, что смутило Ноэлию. Наверное, то, что в книге как раз самый накал отношений.

– Мне просто интересно… а книжные эмоции видны так же, как и обычные?

– Почти, – соглашаюсь. – Иногда вообще не отличить. Как сейчас. Очень ярко отражаются, словно настоящие. Иногда бывают бледные. Или… не знаю, как объяснить. Неправильные. Как будто написано одно, но на самом деле этого нет. Тогда либо диссонанс, либо пустота. Все неживое и статичное. Такие книги скучны и мало что дают.

– Ты говори, я не буду такие читать, – смеется, вызывая в душе вспышку надежды, что это не единственный раз.

– Читай любые, – отвечаю тихо. Твой голос наполнит жизнью что угодно. Для меня.

– Дарсаль, – так же тихо спрашивает. – Когда-то ты говорил, чтобы отличить эмоции, их нужно испытать.

Киваю.

– А… страсть? Ее ты тоже испытывал? Ну… с девушками, – Ли смущается.

– Какая там страсть. Только контроль.

– А… Овиния? – задает вопрос, на который совсем не тянет отвечать. Но Лия ждет, и так хочется продлить наше неожиданное единение. Наверное, сегодня можно.

– Она вызывала много эмоций. Но все они… строились на ложной почве. Были лишь частью обучения.

– И любовь? – спрашивает едва слышно.

– И предательство, – отвечаю.

Лия молчит, по ауре клубятся несформулированные вопросы. Фоном отмечаю, что омаа Ивена и других приближенных Стражей из личного отряда императора перемещаются к нему в покои, потом все, кроме Ивена, расходятся.

«Дарсаль, – зовет командир. – Как освободишься, зайди ко мне на передачу новых меток».

Отправляю согласие. Ноэлия все молчит.

– Вы устали, моя госпожа? – спрашиваю.

– Нет, – встрепенувшись, отвечает. – Задумалась. А ты? Продолжать?

– Продолжай, – соглашаюсь. Метки подождут. Наверное.

Лия глотает воды, ищет глазами на странице, где остановилась – отчетливо отдающееся в омаа движение. На долю мгновения кажется, будто вижу горящий, злобный, ревнивый взгляд Овинии. Но Лия начинает чтение, и нереальные картины с реальными эмоциями отгоняют черный образ. Иногда мне и самому думается, что он нечто большее, чем созданный наставниками отпечаток желаний, которые потом выворачивают наизнанку и потрошат до полного опустошения.

Ноэлия

Тихо. Давно я не засиживалась за книжкой. Мадам Джанс не слишком поощряла, считала, ночью надо спать. Но девочек постарше уже не гоняла, полагая, что их жизнь и здоровье переходят целиком и полностью в собственные руки.

Поначалу, честно говоря, смущалась. Читать мужчине, да еще и про отношения, эмоции… Но потом настолько ушла в книжные события, что даже почти забыла о слушателе.

А сейчас он вообще молчит. Сидит прикрыв веки, откинулся на спинку, омаа клубится едва заметно.

Поднимаюсь тихонько.

– Спасибо, моя госпожа, – произносит не открывая глаз.

– Я думала, ты спишь, – улыбаюсь. Остатки ужина все еще на столе, поленья в камине почти прогорели, но нас никто не тревожил. До чего здорово. Сажусь обратно. Как же не хочется уходить!

– Слушал, – отвечает.

– Дарсаль, это ведь… ну… не запрещено?

– Не представляю, что здесь можно найти предосудительного.

– Они… знают?

– Я пару раз приоткрывал защиту, когда интересовались.

– Хорошо, – смотрю в окно. – Ох, светает уже. Тогда я завтра… еще зайду, да? – снова поднимаюсь.