Моя воля

Лунар бросил туда взгляд, однако не удостоил молодого парня, сложившего руки на груди и подпирающего косяк, ответом. Первый мужчина нахмурился – парень моментально опустил руки, словно готовясь исполнять приказ.

– Арас, выйди.

Молодой скривил губы, но послушно развернулся и покинул зал.

Предводительница ощутила рубиновые блики на веках, осознавая, что проваливается из видения. Отчаянно хотелось удержать, дослушать. Однако просторная комната отдалялась, унося с собой мрачный взгляд синих глаз и редкие золотые искры в каскаде густых волос.

***

Предводительница очнулась в спальне, выделенной ей Китильей. Зачем-то бросилась к зеркалу, в надежде увидеть ещё хоть что-то.

Сны казались слишком реалистичными, чтобы сомневаться. Но тёмное стекло отражало лишь тонкое девичье тело в подаренной за исцеление ночнушке.

Сафира подошла к окну. Ночная тишина скрадывала звуки, деревья снаружи покачивались на ветру. Попыталась вспомнить – кажется, у Лунара, тоже ночь. Нужно будет спросить у Китильи, как там бежит время.

Немного постояв и осознав, что заснуть не получится, девушка накинула тёплый пеньюар, взяла подсвечник и отправилась наверх, в комнату, где училась танцевать.

Музыкальный проигрыватель стоял на месте. Сафира опустилась возле него на пол, включила.

Как запускать здешние танцы, ей показали, а вот где найти музыку Лунарова мира, она не знала. Что-то понажимала, запуталась, попробовала зарядить прибор скользнувшей в руку волосиной. Извлекла из динамиков несколько громких ударов, испугалась, выключила.

Поднялась, вздохнув. В такие моменты слишком остро всплывало осознание, насколько велика пропасть между ней и Лунаром.

Сафира так и не придумала, что делать, хотела уже возвращаться к себе, когда дверь отворилась. На пороге стояла Китилья, встревоженно вглядывалась в полумрак примерочной. В домашнем платье – похоже, ещё и не ложилась.

– Всё в порядке?

– Извини, пыталась найти музыку… – Сафира замолчала, рассказывать, какую именно, не хотелось.

Но Китилья, вероятно, и так поняла, или «прочитала», как говорил воин.

– Скучаешь? – вздохнула, проходя.

Предводительница не ответила. Поколебалась немного, поинтересовалась:

– А время там такое же? Я имею в виду… не может быть так, что у нас тут пройдёт день, а там… год?

– Боишься? – хмыкнула Китилья, Сафира повела плечами. – Нет, время очень приближено. Ваш мир был синхронизирован, а этот самый близкий к нему, если и есть различия, то незначительные, может, пара минут за пару десятилетий набежит. Но всё равно зря ты это, лучше забудь про него.

– Я советов не спрашивала.

– Он не полюбит тебя, понимаешь? Не останется с тобой. Не заберёт с собой, даже если решишь всё бросить.

– Почему? – вырвалось у Сафиры.

Нет, конечно, она не планировала бросать Рубиновый Рог, она вообще не задумывалась о такой возможности, но слова Китильи звучали как-то… обидно.

Та отвела глаза:

– Тебе правду сказать, или успокоить?

– Правду.

– Уверена? Мне не хотелось бы тебя разочаровывать, и к тому же, если сама подумаешь, обязательно поймёшь.

– Ты же предложила. Так скажи. Мне в ваших умозаключениях разбираться сложно.

– Вот именно.

– Что?

– Сафира. Ты умница, красавица и вообще молодец. Но ты… понимаешь, ты из отстал…

– Мы «варвары», я знаю.

Китилья снова вздохнула:

– Это он так сказал? – Сафира кивнула. – Значит, ты понимаешь, что он не может привести с собой девушку-варвара, которая машет мечом, пытает пленников и вообще… не умеет включать проигрыватель.

– Я никого не пытаю! Чем плох меч? Ты сама не брезгуешь им махать! А всему остальному можно научиться. Нет, я не собираюсь никуда идти, не оставлю Рубиновый Рог, просто желаю разобраться, что ты хочешь сказать!

– О Эквило! Сафира, я хочу сказать, что Лунар элементарно постеснялся бы вести тебя домой, знакомить с друзьями, представлять родным. А если учесть, что ты ему ещё и приказываешь! Ну или приказывала раньше, все эти связи, зависимость. А вдруг она не исчезла, а вдруг это заметят? Такой мужчина не простит, что ты видела его слабость, могла им распоряжаться, заставляла сходить с ума, терять голову – даже если ты этого не хотела! Понимаешь? То, что было на задании, останется на задании, никто не знает и не узнает, а дома он крутой, уважаемый и вообще, возможно, когда-нибудь войдёт в круги правления. И его спутница, молчу уже о жене, но даже спутница – должна быть такой же, понимаешь? Иначе он просто станет посмешищем. Даже если бы он к тебе испытывал какие-то чувства, после вентиляции общественным мнением, сомневаюсь, что от них что-то осталось бы.

– Считаешь, я сделаю его посмешищем? – Сафира повернулась к зеркалу, машинально провела рукой по правой щеке.

– Ты просила правду, я сказала правду. Не строй иллюзий. Поверь, тебе так будет лучше!

– Или тебе?

– Как хочешь, – Китилья подошла к полке, взяла с неё тонкий кристалл, вставила в проигрыватель. – Эта? – поинтересовалась сухо.

Полилась музыка, очень похожая на ту, под которую они с Лунаром танцевали. Те же инструменты, тот же голос. Наверное, исполняют те же люди. Сафира кивнула:

– Спасибо.

Китилья вышла. Предводительница ощутила, как дрожат губы, приблизилась к зеркалу, прижалась лбом.

Разум считал, что Китилья права, но нечто глубоко в душе протестовало. Если бы Лунар был здесь, наверное, она предпочла бы услышать всё это от него. Но постояв немного, пришла к выводу, что не нужно. Она же не планирует ничего менять в своей жизни. Так зачем лишний раз слушать вспарывающие сердце слова? Ведь он никогда не скрывал ни своего отношения, ни приоритетов.

Сафира немного отступила назад. Если бы установить связь с Арифас…

А дальше? Узнать, находится ли всё ещё там его фитарель? А потом? Отдать? Проверить, что-нибудь приказав?

Предводительница всмотрелась в тёмную даль, где отражались потрескивающие свечи и рубиновые искры волос.

Установить связь. Если бы можно было как-то пройти через Зеркальное Хранилище! Вернуться домой! Хотя бы попытаться, даже если не хватит силы – сбежать отсюда. Умереть, действуя, а не сидя в заточении у жителей «верхнего» мира, считающих её «посмешищем». Подать знак наставникам.

По щекам покатились слёзы, Сафира всхлипнула, закусила губу. Заклинание складывалось в голове, но сконцентрироваться не удавалось.