Я сочиняю Роман

Я сочиняю Роман
Ния Женечкина

Она думала, что первая любовь останется самой важной, но жизнь преподнесла ей другой урок. После предательства и боли прошлого она встретила того, кто научил её любить заново. Он стал её опорой, её тишиной среди бурь. В этой истории всё о поиске настоящей половинки, той, которая делает мир светлее, жизнь – проще, а чувства – глубже. И о том, как важно не бояться отпустить прошлое ради счастья, которое ждёт впереди. Иногда вторая любовь оказывается той самой – единственной.

Ния Женечкина

Я сочиняю Роман

1.

В свой первый учебный день в универе я влюбилась. Мне кажется, что влюбилась. За все свои 18 лет я влюблялась один раз – в одноклассника Серёжку. У него были красивые карие глаза и сумасшедшая улыбка. Потому что, когда он улыбался, что-то внутри меня закипало. Возможно, внутри меня есть «чайник» влюблённости. Ну и шуточки, Аль, у тебя.

Мы учились вместе до 9 класса. Сидели за одной партой, дурачились, ходили вместе домой. Потому что нам было по пути – только поэтому. Это я так всё время говорила Серёжке. А потом и он стал так говорить: «Ты, Алька, не надумывай себе ничего лишнего, я с тобой иду, потому что нам идти в одну сторону!» Мы молча шли домой, иногда обсуждали школьные дела, но идти с ним рядышком всегда было моей любимой частью дня. Ещё мы с ним соревновались. Кто быстрее решит задачу, кто больше заработает пятёрок за день и т.д. Если выигрывал он, то раздувал от важности грудь колесом и говорил: «Учись, Алька, как настоящие великие умы делают дело!», щёлкал меня по носу и заливисто хохотал. А если выигрывала я, то показывала ему язык и говорила по-детски: «Бе-бе-бе». Да, мы и были тогда детьми.

В девятом классе он впервые взял меня за руку. Это вышло странно, волнительно, я раскраснелась и ничего не смогла сказать. Была весна, и мы шли с ежегодной весенней уборки школьной территории. С собой надо было принести грабли или метлу, одеться в старые вещи, чтобы не жалко было, если испачкаешься. Естественно, не все так приходили. Были у нас в классе «королевы» красоты, которые даже на уборку приходили при параде. Правда, они обычно ничего и не делали, а только стояли рядом с самыми красивыми граблями. То ли дело я: в свитере брата с каким-то странным орнаментом, с хвостом на голове и в спортивных штанах годов так восьмидесятых – наследство от старшей сестры. Мне вдвойне было непонятно, почему меня, Серёжка взял за руку… Потому что, по логике вещей, брать за руку надо было Катьку, у которой самые красивые грабли и вон как волосы распустила, волной лежат, и костром она не пропахла. Он ничего мне не сказал, и я ему тоже. Так и шли молча, только руку не убрал никто. Было тепло и приятно. Как будто так и надо было. Как будто моя рука всегда лежала в его руке, как будто бы дома.

А потом я уехала. Этим же вечером родители сообщили мне, что мы переезжаем в другой город, что там возможности, вузы и будет лучше.

Серёжка не пришёл в школу, когда я была там последний день. Он перестал со мной разговаривать, когда узнал, что я уезжаю. Я не видела его с тех пор. Свою подругу Настю я попросила передать ему письмо, где написала свой новый адрес и, честно говоря, призналась в своих чувствах. Но никто мне не ответил… Я писала ему письма потом на протяжении полугода, но и они остались без ответа. Так мы и потерялись, разошлись, закончились…

2.

Сегодня мой первый учебный день в универе. Я будущий журналист. Или, как моя мама шуточно называет эту профессию: «скандалы, интриги, расследования, показать всё, что скрыто». Да здравствует телеканал НТВ за эту фразу!

Мне всегда нравилось писать и брать интервью. Брата Витьку я доставала. Однажды он на площадке с качелей упал и сломал руку. Так я у него интервью взяла: «Что ты, Витька, чувствовал во время падения? Было ли больно? И чем планируешь заниматься, пока правая рука на месяц в гипсе?» Брат ругался на меня, но на вопросы отвечал. Мама качала головой и посмеивалась: «В кого я такая приставучая и любопытная Варвара выросла? У нас в семье отродясь таких не было».

Так, соберись, Аль, это твоя новая жизнь, не запори её в первый же день. Я стояла возле универа, переминаясь с ноги на ногу, то ли от волнения, то ли от того, что невыносимо хочется в туалет. А всё моя мама: «Алька, я такой чай заварила, с мятой и ромашкой, чтобы ты не нервничала в свой первый день. Пойдём, выпьешь кружечку!»

В итоге кружечка превратилась в целый чайничек, и вдобавок я чуть в универ не опоздала, потому что заболталась.

Хорошо, что отговорила маму идти со мной – тут все одни, было бы неловко. Так, Аль, голову вверх, плечи назад и пошла, ать-два. Блин, что-то ноги подкашиваются. О, табличка с номером моей группы. Ой, какая огненно-рыжая голова в толпе. Не девушка, а огонь. Да и смех какой-то знакомый. Я подошла к ней поближе и спросила:

– Прости, а ты случайно не знаешь…

Девушка повернулась ко мне лицом, расплылась в удивлённой улыбке.

– Алька?! Да ладно! И ты здесь?!

Это была Настя, та самая Настя, с которой я училась до девятого класса, с которой я целый год после отъезда общалась письмами. Именно от неё я узнала, что Серёжка порвал то моё письмо и что он больше не вспоминает обо мне. Настя очень красивая, я бы даже сказала, роковая. Зелёные глаза, рыжие волосы, стройняшка-симпатяшка. Ого, какие каблуки на ней! Ноги будто бесконечные.

– Все дороги ведут в Питер? Да, Насть?! Я рада, что ты здесь. Два года не виделись. Так это что же, ты тоже выбрала журналистику?

Настя просияла и сказала:

– Ну да, я после твоего отъезда все два года вместо тебя занималась всеми статьями и заголовками в нашей газете, и как-то зацепило меня… И вот я тут! Аль, всё нормально? Ты как-то странно выглядишь.

– Насть, ты случайно не знаешь, где здесь туалет?

– Дай угадаю, мамин чай с мятой?

– Угу…

Настя засмеялась:

– Ничего не меняется. Пойдём, горе ты моё луковое!

Мы стали пробираться к корпусу. Чёрт бы побрал эту толпу народа! Ой, да не толкайся, ты! Мамочки, я падаю…

– Это на меня свалился ангел или первокурсница решила напиться ещё до начала официальной части? – услышала я незнакомый мужской голос.

Каким-то необъяснимым чудом я не упала – меня поймали.

– Спа-си-бо… Вам… ой, тебе… как неловко вышло.

Рядом со мной оказался парень, он был высокого роста, волосы растрёпаны, но что-то показалось мне таким знакомым, родным… Это были его глаза. Только у одного человека в моей жизни были такие глаза – карие с капелькой мёда.

– Какие глаза у тебя…

– Какие?! – удивился парень, поставив меня на ноги.

– Красивые! – ляпнула я.

– Я Рома, кстати. Значит, глаза у меня красивые? А ты смешная, – сказал он.

– Боже, – простонала я, – ты и смеёшься красиво, за что мне это?

Рома расхохотался ещё громче. Я покраснела и сказала:

– Спасибо тебе, но думается мне, что сейчас самое подходящее время, чтобы ретироваться в места ДТП. Я и так слишком много тут наболтала. Пока, Рома! – и удрала.

– Ну и что это было? Что за двухметровый красавчик? – спросила Настя.

– Зовут Рома. Спасает от падения профессионально. Телефон взять не успела, сори, – отдуваясь, ответила я.

– Интересный экземпляр, ты бы присмотрелась, Аль! Как он ловко тебя подхватил, реакция что надо.

– Пойдём уже, Насть! Операция «мамин чай».

Настя рассмеялась, и мы быстрым шагом пошли в главный корпус.

3.

За последний месяц я смеялась и веселилась намного больше, чем за последние два года. А всё благодаря Насте. Когда мы переехали в Питер, я пришла в новую школу. Тяжело врываться в коллектив, который давно сложился, и все друг друга знают лет по 8-9. А тут появляюсь я и говорю: «Привет, я Аля», и улыбаюсь во все 32. А в ответ тебе: «Фу, что это за юбка на ней» или «Ты видела её кеды?». А когда я начала учиться, то стало ещё хуже: «Алька – выскочка! Всезнайка несчастная!». А я всего лишь училась, мне это нравилось, мне это давалось легко. Даже когда я помогала одноклассникам, они всё равно судачили обо мне и обзывали, хотя помощь принимали охотно. Мне было тяжело, если честно. Друзей я так и не завела. Старалась учиться и писать-писать-писать.

У меня есть целая полка исписанных ежедневников и тетрадок. Так что, если вы на улице или в кафе увидите девушку с тетрадкой, ручкой в руках и в кедах на ногах, то с вероятностью 90% это буду я.

Месяц учёбы прошёл стремительно. Универ, в котором я учусь, снаружи выглядит ничем не примечательным – просто серое здание возле дороги. Но когда ты попадаешь внутрь, то видишь красивые колонны и огромное окно-витраж в пол. Когда светит солнце (а уж поверьте, и в Питере оно светит частенько), холл и лестница внутри переливаются разноцветными красками. И это безумно красивое зрелище. Во всём остальном данный вуз не отличается от всех остальных: аудитории, стулья, доски, преподаватели, толпы студентов. Кстати, преподы у нас классные. На занятиях мне безумно интересно. Я чувствую, что нахожусь там, где и должна. Чего не могу сказать о Насте. Она рассказывала мне о том, как ей нравится профессия журналиста, как она любит читать и повествовать. Но на деле оказалось, что ей куда интереснее надеть юбчонку покороче и обсудить старшекурсников. Хотя я думаю, что для журнала с колонкой «Как завоевать парня за 10 дней, используя только короткую юбку», она была бы ценным сотрудником. Ведь писать про то, что тебе интересно, – это здорово.

С Настей мы как будто стали дружить «заново». У меня снова появилась подруга, которая не обзывала меня, не осуждала, а просто общалась, делилась секретами и была рядом. Я поняла, что мне её очень не хватало. Иметь подругу – это очень круто!