На весеннем перепутье (трактат Третий)

Сергей слегка приобнял ее за плечи. Не похотливым жестом, вовсе нет. Похоти он не испытывал. Она была прелестной девочкой, этого не отнимешь, но инфа (которую он сам, дурень, и запросил) уже не позволяла беспечно расслабиться.

Это была та самая помеха, которая, будучи сама по себе небольшой, практически ничего не значащей, все же могла разрушить то, что могло между ними состояться (а могло и не состояться, чего “Вульф” вовсе не исключал). Он машинально нащупал в кармане зажигалку, которую Настя ему вернула, потом достал, бессмысленно чиркнул ею… после чего размахнулся и швырнул презент бывшей возлюбленной в реку.

– Зачем? – Настасья посмотрела на него удивленно и с какой-то опаской.

– Вызывает нехорошие воспоминания, – он весьма криво улыбнулся, – Вы не замерзли? Предлагаю зайти в ближайшее кафе и согреться чашкой кофе, согласны?

Она неопределенно пожала плечами.

– Отчего нет?

…Устроившись за столиком в немноголюдном (но приятном, а следовательно – не дешевом) заведении, они заказали кофе, Сергей еще взял для нее пирожное. Несколько минут сидели молча, затем Настя первой нарушила паузу.

– Простите, но… похоже вы сегодня не в духе?

– С чего вы решили? – в наблюдательности девочке определенно было не отказать. -Кстати, Настя, а что вы сказали своему парню относительно своего ухода? Или ему решительно все равно, куда вы уходите вечером?

Она снова слегка зарделась, опустила глаза, чуть помешала ложечкой в своей чашке латте.

– Он мне верит. Я сказала, что хочу кое-что обсудить с научным руководителем по поводу диплома, – вскинула на него глаза, – А вы что сказали жене?

“Вульфа” позабавила ее типично женская уловка.

– Я не женат, кажется, в прошлый раз вы меня об этом уже спрашивали, нет?

– Если честно, не помню, – она слегка улыбнулась.

– То есть, вы в любом случае встретились бы со мной, даже будь я женат?

Она вскинула на него слегка потемневшие и в настоящий момент – очень серьезные глаза.

– Скорее да, чем нет.

“Черт, да что ты творишь, девочка?” – он не остался равнодушным к ее взгляду (да разве возможно было остаться равнодушным к такому взгляду?!), испытывая нечто вроде смятения.

– Вы же меня совершенно не знаете, – он постарался максимально смягчить тон.

– Вы меня тоже мало знаете, – ответила она спокойно, не отводя глаз.

“А вот тут ты, малышка, ошибаешься… знаю, и даже больше, чем полагалось бы.”

– Иногда спасение именно в незнании.

Она отложила ложечку, которой собиралась продегустировать пирожное, и на ее красивое лицо (красивое и нервное, отметил Сергей машинально) словно бы набежала тень.

– Ладно, я поняла, – опять вскинула на него глаза, только того, что он увидел в них минуту назад, уже не было. В них появилась горечь. – Человек вашей профессии не мог не навести обо мне справки, так?

Он пару секунд пристально смотрел на нее, прикидывая, не отделаться ли какой-нибудь дурацкой шуткой и не перевести ли разговор со слишком скользкой темы, потом решил – была-не была. Она нравилась ему, чертовски нравилась, его тянуло к ней, но пока всё еще можно было отыграть назад. И он подумал, что лучше сразу расставить точки над ё.

– Фамилия Горицкий мне известна, – сказал Сергей негромко, и ее лицо немедленно вспыхнуло.

– Понятно, – пробормотала Настя (именно пробормотала), не глядя на него, и поднялась из-за столика, – Спасибо за кофе, Сергей… Сергей Петрович, но вы правы – мне действительно пора домой. Денис меня наверняка заждался.

Она уже собралась повернуться и уйти, но что-то (что-то? Тот самый порыв, благодаря которому он не прошел мимо, увидев ее на кладбище (и не проехал мимо на ночном шоссе) заставило его подняться и удержать ее за руку.

– Присядьте, – попросил он, и что-то в его тоне (непроизвольно проскользнувшее) заставило ее немного удивленно вскинуть на него глаза и повиноваться.

– Я вам мораль читать не собираюсь, – сказал Волконский, когда они снова оказались за столиком кафе, лицом к лицу. – Меньше всего имею на это право. Но хочу, чтобы всё было ясно изначально – если мы с вами встречаемся, вы не встречаетесь больше ни с кем. Все эти “любовные треугольники”-”многоугольники” хороши в одном случае – если объект находится “в разработке”, в сугубо практических целях. Вы меня, надеюсь, понимаете?

Она смотрела на него с неподдельным интересом.

– Понимаю. В школе одно время зачитывалась шпионскими романами.

Теперь в ее глазах мелькнули смешливые искорки. Волконский в ответ тоже скупо улыбнулся.

– Если б в этих романах описывалась истинная деятельность, вы бы уснули со скуки уже на третьей странице и не захотели дочитывать.

– Неужели всё настолько печально? – она улыбалась, похоже, ему удалось худо-бедно разрулить ситуацию (хоть, конечно, не до конца. До конца было еще ох, как далеко…)

…Посидев в кафе еще около часа (и болтая теперь о вещах, абсолютно нейтральных и незначительных), они снова вышли на улицу. Волконский приблизился к своей машине.

– Садитесь, подброшу вас до дома.

Распахнул дверцу с пассажирской стороны. Она (похоже, после некоторого колебания) послушно села в его “Фольксваген”. Он прошел на водительское место.

…Не доезжая до ее дома примерно половину квартала, остановил машину в небольшом дворике у домов “сталинской” постройки, повернулся к ней лицом. Она потянулась к дверце, но он не позволил, мягко остановил ее руку, после чего развернул ее лицом к себе.

…Поцелуй был невероятно сладок. Невероятно сладок, абсолютно невинен и дьявольски порочен. И, наконец, оторвавшись от ее потрясающе нежных губ, Сергей обреченно понял, что влип.

…Город мягко обнимал густой, темно-синий (почти черный) мартовский вечер. И двое, сидящие в машине, мужчина средних лет и молодая девушка, все никак не могли оторвать друг от друга уже воспаленных губ.

..........

– Мне пора.

– Да. Всё будет нормально?

Она отрицательно мотнула головой.

– Всё уже ненормально, – прошептала Настя, – Но ты не беспокойся, я справлюсь.

Он тихонько сжал ее тонкие (на ум пришло – хрупкие) пальцы.

– Ты все-таки позвони. Как только придешь домой.

– Я пришлю смс.

– Хорошо.