Нет пути назад

Лоренц был моим шефом. Высокий, несколько полноватый, пятидесяти двух лет, с редкими лоснящимися волосами и маленькими, близко посаженными глазками, он производил отталкивающее впечатление. Кроме того, Лоренц постоянно что-то жевал.

Потянувшись к запястью, я с ужасом обнаружил, что на руке нет виркома. Видимо, я забыл одеть его после душа. Придется воспользоваться виртуальными очками. Они, конечно, вещь удобная и в некоторых ситуациях незаменимая, но у меня от них начинала болеть голова…

Еще задолго до моего рождения, очки стали хорошей альтернативой многочисленных гаджетов, которые к тому времени наводнили мир. Превратившись в неотъемлемую часть имиджа, очки породили многочисленных дизайнеров, придававших оправе и линзам всевозможные формы и цвет.

Правда, не все были рады появлению виртуальных очков – многие считали, что они способствуют вмешательству в личную жизнь других людей, так как их передвижения моментально становились известны широкой публике. Суды были завалены исками. Противники использования этого устройства в общественных местах предпочитали самостоятельно вершить «правосудие». Они срывали очки с тех, кто их носил, разбивали, давили ногами. Иногда, за компанию, доставалось и владельцу очков – его избивали, а порой и калечили. Но никакие действия не могли отбить желание у тех, кто хотел постоянно находиться онлайн.

Спустя какое-то время, с теми, кто носил очки целый день, начали происходить странные вещи: их стали преследовать головные боли, резь в глазах, воспаление век, а в некоторых случаях и слуховые галлюцинации. Врачи забили тревогу – среди любителей виртуальных очков сильно возросло число онкологических заболеваний. И, когда, спустя лет двести, на свет стали появляться младенцы с признаками дистрофии глазного яблока и головного мозга, власти многих государств, существовавших еще в то время, запретили использование этого гаджета. Только в крайних случаях, только спецслужбам и только на короткое время. Так как я был ловцом, то имел право на ношение очков, но пользовался ими крайне редко.

Вот и сейчас, поморщившись, я нацепил их на себя и, не отрываясь от экранов регистратора, произнес вслух:

– Звонок Лоренцу.

По линзам очков пробежала рекламная строка, после чего появилось лицо жующего шефа.

– А, Краут! – с набитым ртом воскликнул он.

– Вы искали меня?

Лоренц тщательно вытер рот салфеткой и спросил:

– Ты получил новое досье на беглецов?

Я скосил глаза на левый нижний экран регистратора. По нему медленно полз список имен тех, кто не явился в «Дом Забвения» на прошлой неделе. Теперь, спустя три дня, они были объявлены в розыск и их данные поступили во все офисы, занимавшиеся поиском потенциальных покойников.

– Да, – я снова сфокусировал взгляд на шефе. – На кого-то стоит обратить особое внимание?

– Номер пятьдесят, – отозвался Лоренц. – Красная метка.

«Особо опасен», – про себя подумал я и, отыскав глазами нужный номер, прикоснулся к нему пальцем. Передо мной развернулось голографическое изображение молодой женщины с короткими темными волосами, пухлыми губами и большими синими глазами. Она улыбалась, отчего на ее щеках образовались очаровательные ямочки.

– Вы уверены, что она из беглецов? Выглядит естественно молодо. И взгляд молодой женщины.

Лоренц аж поперхнулся:

– Красная метка! Краут, проснись! Она не беглец и не подлежит уничтожению. Ее просто надо найти и доставить в «Департамент Общественной Безопасности». Хочешь знать, сколько дают за ее поимку? Миллион кредитов. Ты когда-нибудь слыхал о таком?

– Нет, – ответил я. – В какое дерьмо она сунула свою миленькую головку, если за нее отваливают целое состояние?

– Тебя как ловца это не должно волновать, но я намекну. Она – дочь Артура Зарин.

– Я должен его знать?

– Софи, ты меня поражаешь! Ты не только должен, ты обязан знать его имя. Из школьной программы.

– Да я как-то не отличался большой любознательностью. Кто он такой?

– Профессор физики, возглавлял группу ученых, изучавших пространственные разломы.

Я даже присвистнул:

– Не может быть! Ему же тогда…

– Очень много лет, – закончил за меня шеф. – Несоизмеримо много.

– Как же он умудрился столько прожить?

– Благодаря Зазеркалью. Он провел там слишком много времени, тем более в самых закрытых слоях, куда доступ имеют единицы. Вернулся оттуда лет сорок назад. Находился в фаворе у ОП, но спустя год был лишен всех званий, отлучен от науки и ему перекрыли доступ в иные миры. Поговаривают, что он нашел проход в срез прошлых событий.

– Это тоже в школе изучают? – поинтересовался я.

– Не ломай комедию, Краут, – шеф явно был не в настроении. – Об этом мне рассказал старина Аарон.

Аарон… Аарон… Аарон… Я пытался вспомнить, где мог слышать это имя. Ах, да! Аарон – муж сестры Лоренца. Точно! Он работает в администрации ОП и частенько, выпив больше положенного, делится слухами и сплетням, гуляющими в кабинетах власти.

– Мало того, – продолжал Лоренц, – в это же время при загадочных обстоятельствах один за другим погибают все члены его рабочей группы. Где сам профессор, никто не знает.

– Так в чем проблема? Надо проверить биосканы…

– Ему черт знает сколько лет! Тогда еще не было биоров! – побагровев, рявкнул Лоренц.

– Извините, забыл, – я откинулся на спинку кресла. – Значит, его дочь является всего лишь приманкой? А в департаменте уверены, что она знает, где находится ее родитель?

Лоренц потер мочку уха и хмыкнул:

– Это не наше с тобой дело. На кону стоят большие деньги, и это все, что меня интересует.

– Вы хотите, чтобы именно я поймал эту девицу?

– Понимаешь, Софи, ты хороший ловец. Впрочем, что я говорю! Ты один из лучших. У тебя потрясающая интуиция!

– Благодарю, – мне было приятно услышать похвалу от этого человека.

Лоренц откашлялся и продолжил:

– То, что ты видишь – приблизительная картинка того, как она может выглядеть сейчас.

– Они создали ее на основе фотоанализа отца и матери?

– Нет.

– Хорошо. Тогда, почему они не запустят фотосканеры? Быстрее получится.

– А кто тебе сказал, что они этого не сделали? Вся загвоздка в том, что они не знают ее имя и даже если мы задержим похожую на нее женщину, то доказать, что она и есть дочь профессора будет трудно.

– ДНК ее отца.

– А у нас есть это ДНК?