Жажда. Тёмная душа

Каннибал приложил руку Ротозею ко лбу, по всему телу ощущалась вибрация, кровь будто закипела.

– Вода в тебе отзывается на мой зов. Если захочу, твоя кровь закипит и разорвет вены.

Он опустил руку, и вибрация прекратилась.

– Так мы договорились?

– Ты опоздал. Вода мне больше не нужна. Да и проживу я недолго… Так что, если не собираешься меня сожрать, отпусти. Хочу кое-что закончить…

– Ты хочешь мести. За твою Герду.

– Откуда ты знаешь?

– Я знаю о тебе все. И не только о тебе.

– Стрелок в черном. Как его найти?

– Сделаешь работу, и я приведу его к тебе.

– Ты его и пальцем не тронешь! Я сам это сделаю. Скажи, где он!

Откуда в нем столько сил? Еще недавно он лежал в грязи с пулей в животе и понимал, что умрет, а теперь чувствовал себя буйволом, готовым рвать и метать. Сколько прошло времени? Час? День? Месяц? Ротозей опустил взгляд – рана все еще на месте, из нее сочится черная кровь. Почему больше не больно?

Один из каннибалов поднес ему ко рту стакан с водой. Ротозей попил.

– Что я должен сделать?

Главный подошел вплотную, приложил ему руку ко лбу. Перед глазами Ротозея вспыхнул свет, появились быстросменяемые картинки. Движения объектов были рваными, затем картинки стали меняться еще быстрей, и вот он видит перед собой траншеи, дозорные посты, большое здание. Поднимается по лестницам, минует помещения один за другим. Повсюду вздохи, стоны, мольбы, смех. Люди на полу со связанными руками, плачут. В углу – неприметный ящичек. Снова вспышка, и перед глазами возникло уродливое лицо.

– Я был там… или здесь… я видел… Как ты это сделал? – Ротозей прервался, глубоко вздохнул.

– Я забрал твою боль, но могу вернуть в любой момент втрое сильней.

– Я принесу! А ты скажешь, где найти стрелка, чтобы я мог отомстить.

– У тебя мало времени.

***

– Воткнул тебе от столбняка – на всякий случай, – сказал Горский, накладывая Витьке повязку на руку. – Поболит немного, но жить будешь.

– Как он? – спросил Витька, оглянувшись на закрытую ширму.

– Уснул.

– Протяни его еще пару дней, лекарства скоро будут.

– Я не волшебник, а всего лишь лор.

– Пожалуйста.

Горский вздохнул.

– Утром сделаю ему еще дренаж. Поищу на верхних этажах старые аптечки, может, хотя бы ибупрофен остался.

– Спасибо.

Этим вечером вместе с крохотной нормой воды каждый мидовец получил по тюбику супа. Несколько десятков коробок с космической едой Витька привез со склада профессора в Королеве. Суп на вкус напоминал кислую вяжущую жижу, однако главное, что там была вода.

У бака случился скандал. Арарат потребовал выдать своим дочерям больше воды. Антонина Ивановна убеждала его, что всю воду распределила поровну, но разъяренный армянин совершенно обезумел от жажды. Грозился вскрыть бак, кричал о несправедливом отношении к его семье, о заговоре Опера против мидовцев. Угомонили Арарата силами нескольких мужиков, Горский воткнул ему успокоительное и отправил домой спать.

Отужинав в компании Толика и Гриши, Витька отправился к себе. Хотелось пить. Человек привыкает ко всему, но к жажде привыкнуть невозможно. Она врастает в сознание, как раковая опухоль, отравляет мысли, заставляет совершать необдуманные поступки. Каждый борется с ней по-своему: одни читают книги, другие ударяются в работу. Ну а Витька думает об Эли.

Он остановился у окна, вгляделся в ночную гладь безжизненного города. Как бы ему хотелось сейчас обнять ее, прижать к себе и не отпускать. Узнать бы, о чем она думает. Наверняка скучает и надеется, что он придет за ней.

В тонком ореоле свечного света, отраженного от стекла, он увидел самого себя.

– Что бы я ни делал, как бы не старался, у меня ничего не выходит. Я не знаю, как спасти тебя…

Витька стукнул по отражению. Стекло покрылось трещинами, один из треугольных осколков вывалился наружу.

Может, Опер прав, и Витька нарушил приказ только из мести? Однозначного ответа не было. И это пугало. За прошедшие полгода желание вернуть Эли превратилось в навязчивую идею. Витька все чаще терял над собой контроль, шел напролом, закрывая глаза на любые преграды и последствия. По невероятному стечению обстоятельств он раз за разом оставался невредимым, словно вокруг него образовался прозрачный пузырь, защищавший от пуль и проклятий. Дуракам везет, как говорила Тетя Оля, описывая литературных героев, которые с тремя извилинами в голове побеждали злодеев и спасали любимую девушку. Их оружием были любовь и бесстрашие. Но это в сказках. В реальности Витькина страсть и эгоизм приводят только к страданиям других людей. Он знал это, но все равно позволил Ромке пойти с вместе с ним. И теперь напарник при смерти. Из-за своей упертости Витька потерял эту чертову воду, и на грани смерти оказались уже все мидовцы. Может быть пора остановиться, задуматься? Очевидно его жалкие попытки вызволить Эли силой провалились. Если он будет продолжать в том же духе, вокруг не останется ни одной живой души, а Эли так и будет заложницей этого голозадого психа. Они никогда не будут вместе. Агроном может сколько угодно изображать из себя заботливого царька, но, когда перед ним встанет вопрос: вода или Эли, он сделает выбор в пользу собственной шкуры. В новом будущем, когда Мид станет могущественной общиной, Витька с Эли воссоединятся, и кирпичики этого фундамента он обязан уложить идеально.

– С кем говоришь?

Витька обернулся – за спиной никого. Детский голос хохотнул в ладошку.

– Я тебя уши оторву за то, что подслушиваешь.

– Сначала поймай.

Шум доносился из помещения старого туалета. Витька достал из кармана динамо-фонарь, трижды нажал на ручную педаль. В мерцающем свете успел разглядеть сваленные в углу ведра и швабры, на крюках висели одеревеневшие тряпки, напоминавшие в темноте летучих тварей. Он вошел, остановился напротив трех закрытых кабинок.

– Выходи по-хорошему, тогда получишь только чирка под зад.

В ответ молчание. Витька толкнул левую дверь ручкой от швабры. Никого. Кабинка в центре также пустовала. Прежде чем открыть последнюю, он заметил, что дверь едва заметно пошевелилась.

Попался, маленький гадёныш. Ну, я тебя взгрею.

– И долго ты там будешь стоять? – голос звучал из коридора. – Мне скучно тут.

Если пацан снаружи, то кто тогда в кабинке?

Витька медленно толкнул дверь, моргнул фонарем. В световой вспышке просияли два красных глаза. Он среагировал мгновенно: замахнувшись, обрушил деревянную палку на крысиную голову. Промазал. Палка сломалась пополам об унитаз. Оскалив острые зубы, крыса противно запищала и прыгнула на Витьку. Он шарахнулся в сторону. Крыса зацепилась когтями за куртку – повисла на нем, словно белка на коре.

В туалет вбежал Ваня, грозно стуча по полу палкой и угрожающе крича. Крыса отвлеклась на него. Витька скинул с себя куртку, смял в комок, бросил на пол. Ваня нанес рубящий удар сверху – глухой звук дерева о кафель. За мгновение до этого крыса успела выскочить из-под куртки, забежала обратно в кабинку и нырнула в отверстие за унитазом.

Они забили в нору тряпки и заложили сверху кирпичами.