Враг неведом

А потом Дим исчез. Его не было день, два, три… Джейана поняла – что-то случилось. Не иначе, в открытую схлестнулся с Фатимой, и… Если у Ворожеи в руках Ключ-Камень, она на многое способна.

На третий день Джейана, чувствуя странную, неведомую ранее сосущую тоску в сердце, осторожно разожгла на камне поминальный огонёк. Точно такие же огоньки отгорели в своё время по Стойко, Ставичу, близнецам, Чарусу, Кукачу… и по Буяну тоже… Великий Дух, сколько же народу полегло за эти страшные месяцы! А теперь наверняка ещё и Дим…

…Они никогда с ним особенно не ладили – молчаливый и упрямый, парень признавал над собой только одну власть – Твердислава. У Джейаны же, однако, хватило ума не оттачивать на нём коготки.

И вот его нет. Конечно, могло произойти всё, что угодно – например, не было возможности уйти из клана по причине очередной дурости Фатимы, – но Джей не дала увлечь себя ложной надеждой. Дим пришёл бы непременно. Днём ли, ночью – неважно. И если он не появляется – значит, уже на пути в чертоги Великого Духа.

И тем не менее главное он сделал. Она пришла в себя. И хотя до прежней Джейаны было ещё далеко, Ворожея уже не падала на каждом шагу. Не падала, несмотря на то, что вся её Сила иссякла.

Как она пережила первые часы после этого – страшно даже вспоминать. Кажется, выла и каталась по земле точно раненая маха. Чудом не наложила на себя руки – спас всё тот же Дим, принёсший весть, что в клане и в ближайших окрестностях волшебство по-прежнему в силе. Передал он и слова Учителя о великой милости Всеотца.

– Это неспроста, Дим, – хриплым от ещё не высохших слёз голосом проговорила Джей. – Неспроста, ох, неспроста, чует моё сердце!..

Однако что именно «неспроста», в тот раз так и не сказала… а другого случая, как оказалось, больше и не было.

Едва оправившись от первого шока, потребовала, чтобы Дим помог ей подобраться как можно ближе к клану. Парень долго упирался и сдался, лишь когда она сказала, что без этого не укоротишь Фатиму.

Да, она ощутила знакомое тепло и расползающееся по коже лёгкое покалывание, когда они подошли к скалам на треть дня пути. Для опытной Ворожеи не составило труда проследить путь Силы – она лилась с небес. Узкой струйкой, пробивая облака и толщи аэра… но откуда? Ведь там, наверху, – только обиталища Великого Духа?

Сила, шедшая сверху, почти ничем не отличалась от той, что довелось хлебнуть там, внизу, разве что – разве что эта казалась какой-то тонкой, хлипкой, «несытной», как наконец сумела подобрать определение Джейана. Той, глубинной Силой, могли управлять многие… в том числе и враги. Так зачем же Великому Духу делать исключение для одного только клана Твердиславичей? Уж не потому ли, что она, Джейана, сейчас здесь?..

…На третий день после исчезновения Дима она отправилась на охоту. Все скудные припасы закончились, предстояла новая голодовка – а на носу уже была зима. Зиму надо проводить либо на юге, либо под надёжной кровлей. Юг отменялся сразу и категорически – возможно, там и удалось бы протянуть до весны, но что за это время случилось бы с родным кланом? Кроме того, на юге, попадись она в руки тамошних племён, разговор вышел бы короткий – в один миг предстала бы перед Великим Духом. Она же теперь отступница, самая опасная тварь во всём мире, опаснее даже Ведунов… Лесная Ведьма, как, по словам Дима, прозвал её Учитель.

Нет, она останется здесь. Поскольку тут с небес льётся хоть и слабый, но всё же ручеёк истинной Силы и поскольку в родном клане чудит спятившая Фатима, она, Джейана Неистовая, останется здесь, доколь возможно. Если ей не удастся спасти клан, то тогда и жить незачем.

Однако справиться с Фатимой, за которой, оказывается, стоит Учитель, которая владеет Ключ-Камнем, далеко не так просто. Без Силы не обойтись. Лучше всего, конечно, использовать не ту жидкую небесную струйку, а необоримые подземные потоки; однако Джейана ясно видела и чувствовала, что глубинные реки пересохли, словно кто-то возвёл на их пути непроницаемую запруду. Кто? И зачем? Великий Дух? Но… неужто Ему, Великому Духу, настолько важна она, Джейана Неистовая? И если Он на самом деле всеведущ – как же может Он не знать её, Джейаны, мыслей и намерений? Что такого она сделала? Убивала? Так ведь в бою. И откуда ей было знать, что те тогдашние враги – Его избранные слуги, если Он и впрямь прогневался на неё за те схватки? Так за что её карать? За непослушание? Но… непослушание случалось и раньше, и в других кланах… и так сурово не карали, если, конечно, не считать клан Чёрного Ивана.

Непослушание… непослушание… Но разве ж нужны Ему покорные во всём куклы? И почему, если уж на то пошло, нельзя было освобождать Лиззи? Да я сама, я, Джейана, была против. Но всё-таки: почему это преступление? До сего времени Великий Дух не был щедр на бессмысленные запреты.

От мыслей начинала трещать и кружиться голова. Усилием воли Джейана заставила себя сосредоточиться на охоте.

Дим притащил ей добрый самострел, длинный нож, вдоволь стрел. И осенью леса были полны зверем, однако Джейане пришлось попотеть, прежде чем она сбила двух лесных малышек-косуль.

Возвращалась она кружным путём – «по лесу обратно той же дорогой не ходят!», звенел в ушах голос Твердислава. Хотя – ох и удивился бы вождь, походив по нынешнему лесу! Из него словно бы ушла жизнь. Нет, зверей, птиц, поздних осенних летунов-насекомых хватало, а вот иных обитателей, что черпали жизнь в магии, почти не стало. Вернее даже сказать, совсем не стало. Или запрет Великого Духа на колдовство коснулся и их?

И потому так удивилась Джейана, заметив ясный, хорошо заметный след, от которого отдавало Ведуньим чародейством.

Волшебство! Здесь! Откуда? Да ещё… да ещё такие знакомые отпечатки!.. Не может быть! Не может быть! НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!!

Кажется, она даже подпрыгнула и совершенно неприлично взвизгнула. А потом рванулась следом за обладателем этих знакомых лап.

* * *

– Итак, затишье.

– Так точно, ваше превосходительство.

– Докладывайте, Эйб, что вы предприняли? Сенсоры по-прежнему не показывают цели… не знаю уж почему. Генераторы-то остановлены!

– Осмелюсь напомнить вашему превосходительству, что…

– Ну да, да, по моему приказу энергия подаётся узким лучом с орбиты. Но в пределах круга, где волшебство всё ещё разрешено, Джейаны, насколько я понимаю, нет.

– Так точно. Фатима прочесала эти места вдоль и поперёк. Коллега Феличе поднял на поиски клан Середичей – у них с Твердиславичами давняя вражда, они откликнулись очень охотно, – но выходного следа так и не обнаружили. Наша беглянка где-то здесь, рядом, и я не сомневаюсь, что со дня на день её обнаружат – ну хотя бы просто наткнутся. Когда лес сутки за сутками прочёсывают без малого четыре сотни человек, рано или поздно они её найдут.

– Мне бы вашу уверенность. Его высокопревосходительство уже справлялся о Джейане.

– О…

– Не бойтесь, Эйб, не бойтесь. Я спросил его… о тех словах, помните – «эти смогут»? И знаете, что он мне ответил? Что я всё неправильно понял, что он имел в виду лишь то, что они точно окажутся устойчивы к соблазнам Умников… ну, словом, повторил всё то, что говорил и в первые дни Проекта «Вера».

– У меня нет слов, ваше превосходительство…

– У меня тоже. Но это неважно. Как бы то ни было, экзекуция пока откладывается. Его высокопревосходительство даже доволен, что Джейана… гм… ускользнула. Потери в людях списаны.

– Я потрясён…

* * *

Когда Дим открыл глаза, вокруг стояла тьма. Всё тело пылало от неведомой, незнакомой доселе боли; из точки откуда-то между лопаток по спине разбегались колючие, жгучие волны. Дим попытался пошевелиться – и понял, что крепко-накрепко связан, точно оглушённый хряк-кособрюх, предназначенный улучшить породу домашнего скота.

«Великий Дух, чем же это меня?» – подумал он.

Боль не только не отступала, но, напротив, усиливалась. Лоб парня покрылся потом, он до хруста стиснул зубы, чтобы не застонать.

– Гляди, Гилви, очнулся, – сказал чей-то знакомый голос совсем рядом. Кажется, голос Файлинь. – Твоё счастье… кто ж с живым-то родовичем так… – в словах девушки сквозила открытая неприязнь.

– А ты не задирайся тут, – последовал заносчивый ответ, и Дим, как бы ни было больно, удивился – чтобы раньше тринадцатилетние соплячки, пусть даже ловко выучившиеся ворожить, смели так обращаться к старшим?! – Не задирайся, поняла, а то Фатима всё узнает!..

– И что она мне сделает? – холодно поинтересовалась невидимая Фай.

– Увидишь тогда, да поздно будет!

– Ну так и иди к ней. А мне недосуг. Если ты Дима от последствий своей молнии лечить не будешь, я это сделаю!

– А вот и не сделаешь! Не сделаешь! Фати что сказала? Чтобы только в себя пришёл, ясно?!

– Дура ты, Гилви, прости меня, Дух Великий, – спокойно ответила Файлинь. – Раньше я думала – зря тебя Джейана задевает. А теперь вижу – тебя не то что задевать, тебя пороть надо было каждый день. Утром и вечером. Тогда бы, глядишь, и поумнела. А так… силы много, а голова дурная. И не зыркай на меня своими глазищами! Не испугаешь.

– Ах ты!.. – пронзительно взвизгнула Гилви. Правая рука Фатимы уже успела привыкнуть, что ей не осмеливаются перечить даже старшие девушки, которым через полгода-год и на Летучий Корабль пора будет всходить.

Дим услышал какую-то возню, потом приглушённый писк и звонкий шлепок, словно кто-то отвесил кому-то смачную оплеуху. В следующий миг воздух застонал и загудел, щёку юноши на миг окатило жаром… а потом раздался по-прежнему спокойный голос Фай.

– Ну что, помогла тебе твоя молния? Такое я отобью, не сомневайся, Гилви. А выдрать я тебя ещё выдеру. Насчёт этого тоже не сомневайся. Неделю на задницу сесть не сможешь. А теперь пошла вон, соплячка!

Несколько мгновений царила громкая тишина. Слышно было тяжёлое сопение Гилви. Точно кособрюх, вдруг подумалось Диму.

– Очнулся? – спросил голос Файлинь, на сей раз обращённый к Диму. – Крепко она тебя, паршивка… Ну ничего, главное теперь – лежать тихо и не вставать. Тогда всё пройдёт. И зрение вернётся.