И пришёл Хрюка…

И пришёл Хрюка…
Ник Винсент

В заброшенной деревне Чернолесье, затерянной среди вечного тумана, время застыло, а реальность словно разорвана. Никто не видел Хрюку, но каждый знает его имя. Оно звучит глупо, но за этим кроется насмешка чего-то древнего и неназываемого, что прячется в трещинах мироздания.

Когда молодой фольклорист Антон находит дневник без вести пропавшего профессора, он сталкивается с тайнами, которые никогда не должны были быть раскрыты. Странные зарисовки, хриплое хрюканье из тумана и чувство, что за ним постоянно наблюдают, постепенно разрушают его разум.

Что такое Хрюка? Существо, призрак или смех самой бездны? И сможет ли кто-то спастись, когда туман обволакивает всё, оставляя лишь ужас и звуки влажных, ползущих шагов?

Когда Хрюка приходит, бежать уже некуда.

Ник Винсент

И пришёл Хрюка…

Когда ноябрьский туман окутыва полузаброшеннуюдеревушку Чернолесье, он становился не просто густым – он казался живым. Воздух густел, словно становясь вязким, и казалось, что само время застыло, затаив дыхание. Здесь, в этом безмолвном мраке, люди неохотно говорили о Хрюке. Его имя звучало нелепо, будто детская шутка, но в этой нелепости скрывалась ужасная правда. Это была насмешка, которая заставляла кровь стыть в жилах. Никто не видел Хрюку, но его присутствие ощущалось повсюду: в скрипе старых половиц, в хриплом дыхании ветра, в звуках, что не могли принадлежать ничему из этого мира. Люди знали о нём. Даже если сами не признавались в этом.

Антон Сухарев, студент-фольклорист, прибыл в Чернолесье по приглашению профессора Маркова, который изучал странные явления в этом регионе. Но дом в котором остановился профессор встретил его мёртвой тишиной. Комната была холодной, кровать заправлена, а на столе лежал дневник, полный лихорадочных записей.

"Здесь нечто. Оно смеётся. Оно движется вне времени, и оно голодно. Хрюканье… Это не звук. Это зов. Хрюка пришёл."

Слова, казавшиеся бессвязным бредом, с каждой новой строчкой набирали зловещую весомость, будто сами пытались обрести голос в давящей тишине. Антон ощущал, как текст будто вползал в его разум, заполняя пустоты мрачными образами. На страницах были наброски, грубые, словно нарисованные дрожащей от страха рукой. На одном из них возвышалось нечто огромное, нечёткое, в свиной маске, изрезанной трещинами, из которых, казалось, стекала тёмная жижа. Вокруг этой фигуры извивались искажённые лица, лишённые глаз, их тела напоминали слепки из грязи и костей, которые вот-вот обрушатся, как гниющий каркас.