Моя балерина

Аня очень быстро почувствовала опьянение. Тело ее стало легким, а ночной клуб начал плавно покачиваться. И при этом хотелось улыбаться.

Потом было еще шампанское, танцы и, кажется, мартини. Ане нравилось. Наконец, она почувствовала себя в своей тарелке. Она была как все и это рождало в ней ощущение счастья. И пусть ноги уже держали с трудом и сама Аня несла какую-то ересь под взрывной хохот Карины и Леры, но она не хотела ничего менять. Правда, в какой-то момент ее начало клонить в сон. Девчонки ушли танцевать и Аня, забившись в угол дивана, лениво наблюдала за ними, чувствуя, как тяжелеют веки. Только уснуть здесь не хватало.

– Надо выйти на воздух, – подумала она затуманенным сознанием. Но как это сделать, если ночной клуб вращается со скоростью света, а пол под ногами вздыбился, как не объезженная лошадь?

Эйфория от выпитого отпускала. Ане становилось плохо. Она откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза. Это было еще хуже, потому что девушка начала словно куда-то проваливаться. Тошнило.

– Ань, ты чего не танцуешь? – весело спросила подошедшая Диана. – Пойдем.

– Не хочу, – с трудом ответила Аня заплетающимся языком.

– Ооо, да ты уже нарядная, подруга, – рассмеялась девушка.

– Анька, ты че, пьяная? – кажется, это был голос Оксаны. Аня с трудом могла его различить.

– Тебе, че, плохо?

Она начала заваливаться, но чьи-то руки удержали. Потом ее, кажется, куда-то вели. Мимо мелькая части тел, обрывки лиц, то ли стены, то ли потолок – Аня слабо понимала. Стало легче, когда по коже скользнул холод. Она жадно втянула в себя стылый воздух.

– Ну ты даешь, Анька. Совсем пить не умеешь? – ухмыльнулась Карина.

– Я… Никогда… Не пила, – говорить было сложно. От каждого слова содержимое желудка медленно продвигалось наверх.

– Ну ты даешь! А щас-то зачем так налакалась? Что с тобой делать теперь?

Аня не знала. Все, чего ей хотелось, это умереть. А еще она клятвенно пообещала себе больше никогда и ни за что не пить. Если выживет, конечно. А это было под большим сомнением. Пока девушка рефлексировала, Карина с кем-то разговаривала по телефону. Аня не вслушивалась. Она уселась прямо на ступеньки и обхватила себя руками – было холодно.

– Ты как? – склонилась над ней бывшая одноклассница.

– Сейчас пройдет, – пыталась храбриться Аня.

– Слушай, если не умеешь пить, лучше вообще не пить. Блин, что так холодно то? Посиди тут, я наши вещи заберу и девчонок предупрежу.

Аня кивнула и тут же пожалела об этом, потому что тошнота стала настолько нестерпимой, что девушка рванула с крыльца в полумрак и согнулась там пополам, изрыгая из себя остатки пиршества. Лоб ее покрылся испариной. Тело потряхивало – не то от холода, не от слабости.

– Аня?

Позвоночник пронзило током. Девушка резко вскинула голову на звук знакомого голоса и в ужасе застыла. Перед ней стоял Олег Викторович и хмуро смотрел на уродливую лужу под ее ногами. Ане вмиг протрезвела.

– Ты что тут делаешь? – он был ошарашен не менее самой девушки.

– Пап, ты уже приехал? Держи, Ань.

Аня поспешно выхватила из рук девушки свою куртку и также быстро ее надела. Ей было стыдно. Настолько стыдно, что хотелось провалиться сквозь землю. Боже, ну, почему ему надо было появиться именно в такой ужасный момент, когда ее рвало. Это отвратительно! Мерзко! Гадко!

– Надо Аньку сначала домой отвезти.

– Я… Я на такси, – с трудом разлепила губы девушка.

– В таком состоянии? – хмыкнул Олег Викторович.

– Господи! Господи, пусть земля разверзнется, – молила Аня про себя. Но Господь был глух к ее молитвами и с землей ничего не происходило. Она даже колыхаться под ее ногами перестала.

– Со мной все в порядке, – Аня не могла смотреть на Олега Викторовича, ведь в его глазах было столько осуждения и презрения, что она это просто не могла вынести.

– Я видел, как с тобой все в порядке. Поехали. Отвезу тебя домой.

Аня зажмурилась. Как же ей хотелось, чтобы все это оказалось сном, и Олег Викторович на самом деле не приезжал.

– Ань, ну че ты встала? – окрикнула ее Карина.

Мужчина оглянулся. Аня заставила себя сделать шаг, второй. Тело слушалось плохо.

Олег Викторович держал для нее дверь, пока она садилась на заднее сиденье. Аня не смела поднять на него глаза. И в тот момент она ясно поняла, что он никогда больше не посмотрит в ее сторону. Это было ужасно – понимать, что ты потеряла то, чего у тебя никогда не было, но чем ты очень хотела обладать. Ане не было так больно, даже когда врачи запретили ей танцевать. Именно сейчас, а не тогда, как ей казалось, весь ее мир и вся ее жизнь потеряли смысл. Девушке даже было все равно, что едет она домой, пьяная, в чужом развратном платье и что дома непременно будет скандал, большой и страшный.

– Куда тебя отвезти? – спросил Олег Викторович, глядя на Аню в зеркало заднего вида. Она назвала ему адрес. Машина медленно тронулась с места. Девушка вжалась в угол сиденья. Скоро она приедет домой и ее пути с Олегом Викторовичем разойдутся навсегда. И Аня останется в его памяти алкоголичкой, не умеющей пить и блюющей в подворотне. Что может быть ужаснее?

Мужчина за всю дорогу не проронил ни слова. Аня не знала, хорошо это или плохо. Может, было бы лучше, если бы он ругался, отчитал ее, тогда бы у нее хотя бы был шанс объясниться, убедить его, что она не такая, что она напилась впервые в жизни и больше никогда не станет этого делать, но Олег Викторович молчал. И одному Богу было известно, о чем он думал. Но Аня была уверена, осуждал.

А Олег на самом деле не понимал. Он всю дорогу бросал на девушку короткие взгляды в зеркало заднего вида и задавался вопросом, какого черта она пила? Ясно же, что не умеет этого делать. Решила ощутить себя взрослой? Дурочка! Хотя бы начинала с малого. А Каринка еще получит за то, что напоила Аню.

Он свернул во двор с указанным адресом и нахмурился. Надо же, какое совпадение! Ведь он в юности часто здесь бывал. Вот в этом самом доме жили его друзья Костя и Андрей. Их пути давно разошлись, но когда-то они тесно общались. А много лет назад здесь жила девушка, которую он безумно любил. Думал, что любил. А оказалось, что подделка это. Как и сама девушка, фальшивая насквозь. Олег ухмыльнулся, ничего не ощутив по этому поводу. Ничего внутри него не дрогнуло от воспоминаний о Ларисе. А тогда, двадцать лет назад ему казалось, что жизнь его закончилась и никогда уже больше он не полюбит.

Олег остановил машину у последнего подъезда.

– Приехали.

Он видел, как сонно огляделась Аня, бросила испуганный взгляд на окна квартир и открыла дверь.

– Спасибо, – ее голос было едва слышно.

– Может, тебя проводить? А то мало ли, – предложил Олег. – Ты как себя чувствуешь?

– Нормально. Спасибо. До свидания.

Аня захлопнула дверь и, бросив еще один взгляд на единственное горящее окно, нетвердой походкой пошла к подъезду.

– Представляю, что сейчас будет, – ухмыльнулась Карина.

– В смысле? – не понял Олег, оглянувшись на дочь.

– Да мать у нее строгих нравов. Аньке щас достанется по первое число.

Мужчина посмотрел на окно на третьем этаже. У него не было сомнений, что именно там живет Аня.

– Зато будет думать в следующий раз, прежде чем пить. И вообще зачем вы ее напоили?

– А мы-то тут причем? – возмутилась Карина. – Она сама немаленькая. Силой же никто не заставлял.