Дом костей

– Бедняжка Рен, – сказала она с притворным сочувствием. – Отец будет так разочарован в тебе. Ты не только потерпишь неудачу, но и проиграешь его драгоценный фамильный клинок. Единственную вещь в этом Доме, которая его действительно волнует.

– Закрой свой рот, – рявкнула Рен с бешено колотящимся сердцем. Она обнажила Гибель призраков и в ярости шагнула к кузине. – Тебе нужен клинок? Тогда придется вырвать его из моих оледеневших рук.

– С превеликим удовольствием, – сказала Инара, опуская руку на рукоять Ночного охотника.

Было очевидно, что Инара подстрекает ее. Их разделяло всего несколько футов, и Рен потребовалась вся сила воли, чтобы не наброситься на нее. Пока что не было видно никаких явных свидетельств саботажа. Вернись ее кузина с разбитым носом или еще что похуже, все бы тут же повесили вину на Рен. Предательства во время испытания в Костяном лесу случались сплошь и рядом, но те, кто это делал, были достаточно умны, чтобы действительно не всадить кому-нибудь нож в спину. Уловки и ловушки, сделки и обманы – вот какое оружие большинство костоломов использовали друг против друга.

Большинство, но не все.

Рен вложила кинжал в ножны, сделала медленный, успокаивающий вдох, а затем со всей силы ударила Инару сжатым кулаком в живот. Если уж кузина захотела ранить ее в тех местах, которые никто не мог видеть, Рен была готова сделать то же самое.

Инара упала и, охваченная неожиданным приступом трусости, начала отползать назад. Кровь стучала в ушах Рен, когда она продолжила наступать на кузину.

Один шаг, затем другой. Внезапно земля ушла у нее из-под ног. У Рен перехватило дыхание, когда она упала на груду костей и скользкого снега. Как только первоначальный шок прошел, по телу девушки разлилась жгучая боль. Вскоре у нее обязательно появится дюжина порезов, царапин и ноющих синяков. Откашлявшись, Рен осторожно поднялась на ноги.

Она оказалась в небольшой яме, стены которой возвышались на несколько футов над ее головой. Покатая земля была скользкой от грязи и снега, и когда Рен попыталась выбраться, почва провалилась еще сильнее и обрушилась на нее каскадом… правды.

Это Инара вырыла яму… Она с самого начала намеревалась подставить ее. Она предложила пари, выбрала маршрут, а затем просто ждала прибытия Рен. Она вынудила ее подойти… приняла удар и убежала, как собака, поджавшая хвост… только для того, чтобы Рен последовала за ней, именно на это место…

– Инара, – прорычала девушка, смахивая прилипшие к лицу куски грязи. Повсюду вокруг лежали кости, маленькие и большие, сломанные и целые. Они наполняли ее чувства, гудели под кожей.

Инара, которая все еще горбилась от полученного удара в живот, со злорадной улыбкой на лице перегнулась через край ямы.

– Что ты сказала? Я не слышу тебя через всю эту… – Она замерла, и секундой позже Рен тоже услышала это.

Раздался скрип, грохот, а затем земля под Рен просела еще больше, отчего начали осыпаться стенки ямы. Когда дыра расширилась, Инара выругалась и отшатнулась, в то время как Рен прикрыла голову руками и приготовилась к удару.

Снова открыв глаза, она обнаружила, что провалилась еще глубже под землю и оказалась в какой-то холодной, затхлой и совсем нетронутой снегом пещере.

На лице Инары, которая, прищурившись, вглядывалась в темноту, отразился шок. Гнев Рен еще не остыл, но она понимала, что Инара не стала бы копать так глубоко.

– И что теперь прикажешь нам делать? Мы не можем просто оставить ее там, – слишком пронзительно воскликнула Соня.

– Я говорил, что это плохая идея, – добавил белый как мел Этен.

Оба жнеца оказались трусами. По крайней мере, у Инары хватило духу совершить задуманное.

– Да все с ней будет в порядке, – сказала она, хоть и прерывисто. – Правда же, Грейвен? Разве ты не лучшая валькирия нашего поколения?

Рен в отчаянии оскалила зубы. Эти слова она говорила десятки раз любому, кто соглашался слушать, и чаще всего – прямо в лицо Инаре.

– Тебе это с рук не сойдет, – сказала девушка, но когда Инара собралась уходить, у Рен от страха скрутило живот. – Мой отец…

– Не такой уж он герой, каким ты его считаешь, – тихо сказала Инара. – Увидимся на другой стороне. Не забудь захватить мой клинок.

И Инара ушла, а два жнеца последовали за ней. Рен осталась одна в кромешной темноте, сквозь которую не могла рассмотреть ничего, кроме звезд, костей и того, как неуклонно продвигалась по небу луна.

Глава

4

– Да чтоб тебя! – крикнула Рен. Ее слова отразились от стен пещеры и эхом разнеслись в ночи. Она сжала руки в кулаки, чтобы те перестали дрожать.

Не сработало.

Она пиналась, била кулаками и плевалась, злясь на все и вся. Но больше всего Рен злилась на себя. Как она могла допустить подобное? Она была на полпути к победе, уже видела ее на горизонте, а потом позволила этой чертовой Инаре Фелл, бесстыдной подхалимке, вечно плетущейся позади, вырвать первое место у нее из рук.

Рен остановилась. Ее грудь вздымалась от тяжелых вдохов. Она посмотрела в небо, и луна посмотрела на нее в ответ.

У нее еще было время.

Она могла успеть до рассвета. Тем более что Инаре и Этену еще предстояло найти последнюю жертву, что давало Рен шанс наверстать упущенное. Все, что ей нужно было сделать, это выбраться из этой проклятой могилы, в которую Инара умудрилась ее заманить.

Рен внимательнее осмотрелась вокруг. Выход теперь находился на высоте ее роста. Если умножить его надвое. Земля же под снегом, который свалился в яму вместе с ней, была на удивление грязной и влажной. Стояла ранняя зима, и хотя холод по-настоящему никогда не покидал Северные владения, земля оказалась достаточно мягкой, чтобы Инара выкопала эту яму для своей ловушки.

Но как? Как заметила Инара, Рен всегда нарушала правила Дома Костей, но даже ей никогда не удавалось пробраться в Костяной лес. Получается, кто-то помог Инаре? Но кто? Может быть, ее мать? Ингрид Фелл ненавидела отца Рен и большую часть своей жизни соперничала с ним за власть и влияние.

Отбросив эти мысли в сторону, Рен осмотрела свое снаряжение. Она захватила с собой мечи и кинжал, костяшки и мешочки с костяной пылью, но, конечно, не взяла никаких инструментов для скалолазания.

Но Рен отличалась находчивостью. Она прижала руки к грязным стенкам ямы, чувствуя легкое покалывание от костей, застрявших внутри. Внешний слой действительно был мягким и скользким, но чем сильнее она давила, тем тверже становилась земля. Из-за вырытой ямы внешний слой почвы стал зыбким, но чуть глубже земля оставалась такой же твердой и полузамерзшей. И все же ухватиться за нее голыми руками было практически невозможно.

Рен усмехнулась. Хорошо, что у нее с собой были клинки.

Первый меч почти по рукоять погрузился в грязь как раз над правым плечом Рен. Она сделала пробный рывок, прежде чем позволить оружию принять на себя вес ее тела.

Меч выдержал.

Тогда Рен закрепила второй чуть выше и левее. Угол оказался сложнее, но она нажимала и молотила по рукояти, используя свою магию, чтобы помочь лезвию продвинуться до тех пор, пока оно тоже не стало достаточно устойчивым.

Рен была хорошей, проворной скалолазкой, легкой на ногу. Она уже доказала это, вскарабкавшись на книжные полки библиотеки. Но самое трудное было еще впереди. Если она хотела добраться до вершины, ей нужно было несколько раз вынуть и снова вставить одно лезвие, повиснув в это время на другом. Даже если она засунула бы свои ноги в дыры, оставленные мечами, это все равно было бы непросто.

Когда Рен отступила, чтобы полюбоваться проделанной работой и вытереть вспотевшие ладони, она обо что-то споткнулась. Не твердое, как голая кость, и не скользкое, как растаявший снег или грязь. Это было что-то мягкое и… болотистое.

Рен посмотрела вниз.

Тело.

Не древний и развалившийся скелет. Нет, тело было свежее… или, по крайней мере, свежее, чем должно быть. Даже настолько свежее, что это просто не имело смысла. Тела перестали сбрасывать в Костяной лес десятилетия назад. Изначально это делали для того, чтобы защитить свои границы и отразить нападение, но то было во времена, предшествовавшие Владениям, когда десятки правителей соперничали за власть и контроль над землями. Теперь же, в мирное время, необходимость в подобных мерах защиты отпала.

Труп, на который теперь смотрела Рен, хоть и частично сохранился благодаря холоду, не мог пролежать здесь дольше нескольких лет… Точнее, пяти максимум.

Плоть была покрыта пятнами, а изможденные черты лица еще не до конца разложились. Даже одежда хорошо сохранилась: толстые слои шерсти и кожи, а также забрызганные грязью ботинки говорили о том, что этот человек проделал долгий путь, прежде чем оказаться здесь. Был ли он заблудшим путешественником? Посыльным? Больше ничего не указывало на то, кто он такой и как здесь оказался.

Что ж, не совсем. Оставалась еще одна улика, объясняющая, как этот человек погиб в Костяном лесу.

Его затылок был вдавлен внутрь.

Безусловно, это был смертельный удар, но чем больше Рен смотрела, тем большее беспокойство вызывало в ней совершенное открытие.