Искры снега

– А камеры в зале вам для чего? Накатает отзыв, покажите, как он пристает к официанткам. Вообще проблемы не вижу. Жданов за свою репутацию так-то трясется.

– Ой, ты как маленький, ей богу, – буркнула Зоя, намекая, что мне двадцать, и я много чего не понимаю еще.

– Ну да, куда уж мне до опыта взрослых самостоятельных дам, – выдал белозубую улыбку, чем явно задел Зою. Уголки губ девушки поползли вниз, она часто заморгала, хотела что-то ответить, однако, видимо, слов не подобрала.

Разговор продолжал крутиться вокруг этой официантки, которую, вроде, и уволить нельзя, потому что сложно найти замену, а вроде, и ведет она себя неподобающе. В какой-то момент я перестал вникать в бесконечные охи и вздохи, вытащил телефон и вновь забил фамилию Гедуевых в поисковик. А потом мне пришла странная мысль – пробить семью Акима через знакомого следователя. Мы с ним случайно познакомились в спортзале и как-то сдружились. Не сказать, что прям кореша, но уверен, если попрошу, мужик не откажет.

Глава 03 – Витя

На следующий день после пар мы с Антоном чухнули в следственный комитет к Андрею. Можно было и одному поехать, но Тоха привязался, мол, что ты один, мы переживаем, тебя вчера так скосило. Короче, милый он, одним словом. За этот год мы как-то сдружились, помогали друг другу, а уж когда Леваков из дома ушел доказывать свою самостоятельность, я вообще его зауважал. И он меня записал в лучшие друзья, хотя, пожалуй, это было взаимно.

Припарковались мы прямо напротив входа в отделение, вышли на улицу, ветер такой поднялся, ночью снег шел, деревья обледенели, пару сучьев обвалилось, а кое-где даже свет отрубили из-за погодных условий. Так что стоять под открытым небом удовольствия особо не было, и мы быстренько поднялись по ступенькам, оказавшись в светлом, довольном теплом помещении.

К Андрею нас проводил молодой парнишка, что сидел на КПП. Пока шли, я даже немного нервничать начал, будто события прошлого нырнули под кожу. И снова проклятый выпускной, безразличные глаза Риты, хотя, если уж совсем откровенно, было в них что-то, кроме безразличия, едва уловимое, но было. Может, если бы не то сообщение, я бы еще адекватно мыслил, попытался прояснить ситуацию. Однако ее «Хватит мне писать. Я хочу спать, я устала. Все, что ты видел – правда. Мы уезжали, гуляли, отдыхали», выбило почву из-под ног. Меня будто столкнули с обрыва, а сверху накидали булыжников, что дробили спину. Даже сейчас, вроде, уже и отпустило, а все равно осадок остался.

Напротив сейфовых дверей, которые смотрелись крайне абсурдно в обшарпанном коридорчике, мы остановились.

– Слушай, а почему бы тебе у нее самой не выпросить инфу? – спросил вдруг Антон.

– Не хочу. Да я когда вижу ее, меня клинит, а уж разговаривать… Да и смысл, Тох? Чтобы услышать в очередной раз, как ей было хорошо с моими друзьями? Я, блин, любил ее, души в ней не чаял, жениться хотел…

– Жениться? – удивился Леваков. Ах, ну да, я ведь ему не рассказывал о своих намерениях, только в двух словах о выпускном, предательстве Марго и моем самобичевании.

– Дурак был, не повторяй моих ошибок, братишка. Не женись.

– Остановите землю, – усмехнулся Антон. – Да ты ни одной юбки не пропускаешь, и хотел жениться? Слушай! – певуче протянул друг. – Я хочу познакомиться с этой девушкой.

– Снегирева тебе люлей надает.

– О, Шест! – раздался за нашей спиной голос Андрея.

Мы как по команде оглянулись, замечая следователя в коридоре. Он шел, держа в одной руке папку, в другой кофе в картонном стаканчике. Улыбнулся нам довольно добродушно. Вообще, несмотря на грозный вид, а Андрей был высоким, широкоплечим бугаем, на деле мужик оказался достаточно общительным, мягким, веселым. Никогда не скажешь, что такие в органах работают.

– Привет, Андрюх. Как ты? – протянул я ладонь в качестве приветствия. Смоленский был старше меня на двенадцать лет, но вел себя, словно мы погодки.

– Да нормас, – кивнул Андрей, открывая дверь в кабинет и пропуская нас вперед. – Недавно на рыбалку ездили, вот таких карасей наловили. Правда по пути потеряли, жена дома взбучку дала.

– Потеряли?

– Ага, на заправке, – усмехнулся Смоленский.

– У меня батя тоже так один раз потерял, – сказал Антон, усаживаясь на стул и оглядывая небольшую прокуренную комнатушку.

– Да, терять вообще опасное дело, ребятки.

– Вот я и говорю, женатики проигрывают по всем фронтам, – откинул шуточку, оглядывая стол Смоленского. Там лежала стопка бумаг, хаотично валялись ручки, карандаши. Поставив стаканчик с кофе посреди всего этого бедлама и усевшись на крутящийся стул, Андрея выжидающе взглянул на меня.

– Ну, рассказывай, Вить, чем помочь надо.

– Можешь пробить Гедуеву Веру Григорьевну? – сходу спросил, что кругами ходить. Меня интересовало только одно – есть ли у нее сынок.

– Слушай, это не главврач второй больнички?

– Ты в курсе? – удивился я, переводя взгляд с Антона на Смоленского. Он развел руками в стороны, расплываясь в улыбке.

– Кажется, я смог тебе помочь и без служебной корочки. А что с этой теткой?

– Знаешь что-нибудь об ее семье? Дети там, муж кем работает?

– Так, погоди… – Андрей задумчиво провел ладонью по подбородку, выгнув бровь, словно что-то вспоминая. Потом щелкнул пальцами, будто его озарила невероятная мысль. – Навскидку, сын у нее есть, наверное, как тебе лет. Муж при бабках, в администрации, вроде, сидит, то ли в областной, то ли в городской, честно сказать, плохо помню.

Я почесал затылок, озадаченно вздохнув. Скорее всего, Аким реально сын этой Веры, но есть ли связь между ним и братом Риты? Черт, почему меня вообще волнует этот вопрос после всего? И что изменится, если я докопаюсь до истины? Ничего, ровном счетом. С другой стороны…

– Слушайте, а дело пробить одно можно? – внезапно поинтересовался Антон.

– Какое дело? – Андрей сделал глоток кофе, поморщившись, словно выпил не вкусный напиток, а что-то горькое.

– У тебя есть незавершенные дела, Леваков?

– Ну ты же сам говорил, Рита написала заявление на этого… как его, на «Р»....

– Раевского, – напомнил фамилию, от которой скрутило живот.

– Его самого! А потом она забрала заявление, тебе не кажется это странным? Вообще, в этой истории, как по мне, все странно.

– Шест, а что за история? – уставился на меня Смоленский. Не хотелось мне посвящать его, да и каждый раз, когда вспоминал, будто кипятком по открытой ране. Сбежать бы от прошлого, перечеркнуть его, выбросить на помойку и никогда не вспоминать. Нет же! Притащился к следаку, спустя три года, рыть что-то начал. Не дурак ли?!

– Да там… В общем, спасибо, Андрюх. Пошли, Леваков.

– Чего? В смысле? – Антон посмотрел на меня таким взглядом, будто с неба только что корова упала. Ладно, может, не корова, но шок читался там отменный.

– Пошли, я узнал, что хотел…

– Да в смысле узнал? Ты ничего ж не узнал! Почему бы… – упирался Леваков. Забавно, когда-то я его толкал на подвиги, а тут мы ролями поменялись. Только в его случае подвиги были оправданными, в моем же – дичь полнейшая.

– Потому что! – буркнул, поднимаясь со стула. – Андрюх, ты извини, что потревожили.

– Ты дебил, я не понимаю? – прорычал Леваков, откинувшись на спинку стула.

– За базаром следи, Тох!

– Шест, да твоя девочка-припевочка не могла прыгнуть в койку к кому-то просто так! Вдруг ее шантажировали, вон братом, например. А ты отказываешься узнать правду, когда мы на полпути?

– Бред не неси, это тебе не кино. Да и кто ее мог шантажировать? Аким? Или идиот Раевский? И зачем? А если уж на то пошло, почему она мне ничего не сказала? Вот даже о брате? Никто ее не шантажировал, – психанул я, рванул к двери и выскочил в коридор. От одной мысли о Рите моментально заводился. Сердце сжималось, словно проволокой обмотали, дышать становилось тяжело. Я продолжал ненавидеть ее, продолжал задаваться вопросом «почему», на который и не хотел получать ответов. Вдруг показалось, если узнаю правду, сделается еще отвратительней.

Она меня сломала, нас сломала. Я столько усилий потратил, чтобы вернуться в колею, вон даже отношения строить нормальные начал, хотя, ладно, насчет строить я немного преувеличиваю. Но чем черт не шутит, вдруг реально когда-нибудь поженимся? Или… хотя бы просто будем жить вместе. Я так-то часто ночевать оставался у Маринки, кое-какие вещи даже перевез. Жизнь вернулась к зеленому сигналу, а тут Рита…

Я шел по пустому коридору, засунув руки в карманы, смотрел себе под ноги, буравя грязный пол. С кем-то столкнулся, но не обратил внимания. Проклятая обида взыграла, что за ерунда! Марго вон живет себе отлично, улыбается, небось и с парнем каким-нибудь развлекается. Чего ж у меня никак не заживает, не затягивается?