Искры снега

– Алиночка? – скривился Антон, хотя прекрасно помнил ее имя. Вообще Тохе мои подружки не нравились, но Марина не нравилась особенно, все ему казалось, что под красивой оберткой скрывается стерва.

– Иди, братишка, я догоню.

Леонова, к моему удивлению, даже не вспомнила, что вчера я технично ее продинамил, притом по всем фронтам. Не приехал в гости, скинул несколько раз вызов, потом и вовсе вырубил трубу. Пусть это было и неправильно, но у меня мысли сбились совершенно в другом направлении, хотелось побыть одному, а как объяснить свое желание девушке, с которой у нас типа отношения, – не знал.

Однако Марина мне этим и нравилась: она не напрягала, не истерила, да, порой была крайне навязчивой, но я легко это списывал. В конце концов, где еще найдешь девушку, которая не устраивает скандалов по мелочам?

Пообещав, что перезвоню, я сходил в столовую, выпил пару кружек чая и стал свидетелем задушевного разговора Левакова с его ненаглядной Снегирёвой. Они едва не съели друг друга по телефону, а меня чуть не стошнило от обилия милоты. Потом, правда, Тоха насел на меня, переключился видать:

– Что там с твоей Ритой, Шест?

– Она не моя, – буркнул я, подперев ладонью подбородок. На календаре середина декабря, скоро Новый год, а настроения ни грамма. Даже гирлянды, которыми украсили столовку, раздражили навязчивыми огоньками.

– Когда планируешь с ней поговорить? У нас еще, кстати, вещи той девахи-официантки остались, помнишь?

– Домой забери их, пусть Юлька тебе устроит аттракцион невиданной щедрости.

– А может, то предсказание оказалось правдивым?* – выгнул бровь Антон, задумчиво покосившись на меня. Я ткнул его в бок, порой он бесил больше любой истеричной девушки. Но в чем-то Тоха был прав, поговорить с Марго надо. Скорее, для себя, личного успокоения, я ж так с ума сойду от неведения.

– Чушь все эти ваши предсказания, – сказал, поднимаясь из-за стола.

До конца пар досидел с трудом, то и дело поглядывал на часы, нервно дергая ногой под партой, а когда нас отпустили, буквально сразу улизнул в холл за верхней одеждой. Думал, поеду в ресторан, выловлю там Романову, и пусть признается во всех смертных грехах. Потом, правда, вспомнил, что сотрудникам вряд ли разрешают подолгу отсутствовать, неизвестно ведь насколько затянется наш диалог.

Пришлось еще пару часиков подождать, проклятое время будто замерло, превращаясь в резину. Ближе к десяти я не выдержал, плюхнулся в тачку и дал по газам, решил подкараулить Риту у ресторана.

Ко входу «ДаВинчи» подъезжать не стал, чтобы не палиться. Остановился внизу, у шлагбаума, и уставился на дорогу подобно надзирателю, провожая и встречая машины. Даже зевнул разок, когда на снег засмотрелся. В свете уличных фонарей он выглядел каким-то волшебным, походил на искры, падающие с неба, так и хотелось подставить ладонь и загадать желание.

В первом часу ночи подъехало такси, паркуясь позади меня. Вразвалочку к нему подошли две молодые девушки и три взрослые тетки. Я напрягся, вышел на улицу, всматриваясь в незнакомые лица. Одна дамочка, увидев меня, растянула бордовые губы в улыбке, что-то шепча на ухо другой. Они обе глянули в мою сторону и засмеялись.

Тачка с пассажирами отчалила, оставляя меня в гордом одиночестве. Тихо так стало, только верхушки деревьев шумели, напоминая, что вокруг горная местность. Я вытащил сотовый, лениво глянув на время. Видимо, зря приехал, скорее всего, сегодня не ее смена, и главное – мог бы ведь позвонить в ресторан, спросить, но нет же, как идиот проторчал в тачке.

А потом я поднял голову и замер, замечая впереди Риту. Маленькую, худенькую, в очках с запотевшими линзами. Она осторожно переступала по скользкой дорожке, пряча нос за широким вязаным шарфом. Неужели планировала возвращаться без такси? В такое-то время?

Я сделал шаг вперед, и тут Марго подняла голову, заметив меня. От ее немигающего взгляда от затылка до поясницы побежали мурашки. И вроде ничего такого в нем не было, но я чувствовал, как оголилась каждая клетка. Мы словно вернулись в прошлое, в тот проклятый выпускной, когда жизнь разделилась на «до» и «после». Если до этого я худо-бедно представлял себе предстоящий диалог, то сейчас немного растерялся.

У нее ничего не было с моими друзьями. Она просто оттолкнула, соврала, осквернила себя в глазах одноклассников. Но зачем… Смогу ли я узнать правду, нужна ли она мне спустя столько времени?..

Рита шагнула навстречу первой, я сначала подумал, она идет ко мне, однако когда девчонка начала сворачивать, понял – найти точки соприкосновения будет непросто.

– Романова, – довольно громко произнес ее фамилию. Марго остановилась посреди дороги, оглянулась, заставляя меня тоже сдвинуться с места. Засунув руки в карманы парки, я достаточно быстро сократил между нами расстояние и взглянул на девчонку сверху вниз. В ее взгляде промелькнуло нечто похожее на обиду, смятение и горечь, которые Рита явно пыталась скрыть.

– Заблудился? – сухо спросила.

– Я все знаю.

– Что? – она повернулась лицом ко мне, склонив равнодушно голову набок. Выжидающе посмотрела, словно не могла понять, что будет дальше.

– Я знаю о том, что произошло на выпускном, – может, я и блефовал, ведь не знал многого, но казалось, не начни я разговор с козырей, Рита не согласится поговорить.

Я был готов ко всему: к упрекам, к ссоре, к правде, которая могла бы послужить хорошей битой для моей головы. Но к тому, что она в итоге сказала, оказался не готов…

(Отсылка с предсказаниями к 47 главе романа «Ненавижу. Скучаю. Люблю»)

Глава 09 – Рита

Встреча с Витей стала совершенной неожиданностью. Холодной, яркой, но крайне внезапной вспышкой в моем сердце. Еще тогда, когда мы пересеклись с ним в больнице, я ощутила болезненный укол под ребрами. Не знаю, как бы ушла, если бы не Матвей. Довела братишку на автомате к матери на работу, попрощалась и помчалась домой в надежде выплеснуть эмоции.

И вот сейчас он стоял у своей дорогой машины, одетый с иголочки, словно сошел с самого Олимпа на нашу грешную землю. Он всегда был таким: красивым, уверенным, дерзким и очень улыбчивым. Правда, сегодня на его лице не блестела улыбка, но я до сих пор ее помнила слишком живо, отчего порой перехватывало дыхание.

Я не хотела подходить, бередить и без того незажившие раны. Однако у Вити на мой счет явно были другие планы. И вот мы сошлись лицом к лицу, два таких разных, абсолютно непохожих человека. Я честно пыталась сохранить напускное спокойствие, но клянусь, могла бы запросто сосчитать удары своего сердца, что неугомонно стучало в эту минуту.

– Я знаю о том, что произошло на выпускном, – сказал он запросто, будто произнес будничное «привет» или «как дела».

– Здорово, если это все, я пойду, за мной такси скоро приедет, – постаралась увильнуть от ненужного разговора. И у меня почти получилось, я успела развернуться, однако Витя резко дернул меня за локоть, вернув обратно. И снова этот взгляд, пронзающий насквозь. Я едва не задохнулась от волнующей близости, однако воспоминания умели отрезвлять, возвращать силы.

Вырвавшись из тяжелой хватки, я достаточно грубо произнесла:

– Что ты себе позволяешь?

– А ты? – изумрудные глаза сверкнули злостью, ненавистью ко мне.

– Шестаков, что тебе нужно? – устало спросила я, сглатывая ком обиды, ревности, что некогда нещадно кусала. Сил спорить с ним было ничтожно мало. За весь день я почти ни разу не присела, обслуживая уважаемых вип-клиентов. Откровенно говоря, мне ни капли не нравилась моя работа, влажные мужские взгляды, что становились еще жадней после пары рюмок горячительных напитков. Но уйти оттуда попросту не могла. Мне нужны были деньги: заочное обучение само себя не оплатит, как и счета за квартиру и коммуналку.

– Правда. Мне необходима правда! – процедил Витя, чеканя каждую букву. – Садись в машину и расскажи мне гребаную правду!

– Какую правду? – выгнула бровь я, поджимая дрожащие от холода губы. А может, это и не холод был, меня нехило потряхивало. Ноги налились тяжестью, словно в обувь положили кирпичи. – Вить, ты ничего не перепутал? Мы с тобой не общались два с половиной года, на минуточку.

– Зачем ты мне соврала? – наседал Шестаков, прожигая каждую клетку в моем теле. Я вдруг вспомнила сторис, ту девушку во дворе, которую увидела спустя две недели и захотела зарядить ему пощечину, а потом спросить, куда подевалась любовь, куда она постоянно у нас девается? Под Новый год, когда отец меня посадил под замок, Витя быстро переключился, предпочтя отдалиться от проблемной Риты. После выпускного… ситуация повторилась. Никакой любви не было. Пусть я и обидела его, пусть сделала больно своим поступком, но у меня было безвыходное положение.

Доверие – вещь, которой невозможно научиться. Либо мы верим в других людей, либо навсегда надеваем на себя скорлупу.

– Скажи мне, Вить, – через силу я выдавила из себя улыбку, оставаться безразличной к человеку, который продолжал отзываться острыми спазмами в сердце, всегда сложно. – К чему этот вопрос сейчас? Почему ты его задаешь мне, а не своим дружкам? Господи, Шестаков, прошло почти три года! Ты мог задать этот вопрос тогда, но теперь… теперь-то в нем нет никакого смысла!

С минуту Витя молчал, будто и сам не понимал, зачем приехал сюда, зачем завел со мной никому не нужный разговор. Мне показалось, он растерялся, будто почувствовал укор за свой поступок. Что ж, наверное, мы оба виноваты, но прошлое не повернуть вспять.

Я сделала шаг назад, вдалеке показался свет фар, вполне вероятно, это было мое запоздавшее такси. Развернувшись на пятках, я медленно поплелась вдоль высокого бордюра, едва волоча ноги. На меня навалилась вдруг такая усталость, апатия, хотелось просто лечь и отключиться. Столько времени упорной работы над собой, а одна случайная встреча перечеркнула все.

– Рита! – прилетело неожиданно в спину. Я не стала оборачиваться, предпочитая оставить между нами эту недосказанность, дистанцию, которая помогала окончательно не сломаться. Однако Шестаков оказался более настойчивым, он быстро нагнал меня, схватил за руку и силой потащил за собой.

– Отпусти! – воспротивилась я.

– Я тебе сказал, что мы поговорим, хочешь ты того или нет! – прорычал Витя. Он открыл дверь своей машины и запихнул меня в салон, словно мешок картошки. А потом громко хлопнул дверцей, кликнув по кнопке сигнализации. Замки закрылись. Я запаниковала, дергая безуспешно ручку. Хотя умом понимала, Шестаков не обидит, лишь заставит пережить тот день, нет, те две недели ада по новой.

– Выпусти меня! – крикнула я, когда он уселся на водительское сиденье и завел двигатель.

– Выпущу, как только расскажешь правду.

– Правду? С чего вдруг, Витя? Какая муха тебя укусила? – язвительно прошипела, поражаясь тому, что судьба нас вообще столкнула спустя столько времени. А судьба ли это была…