Отражение в стекле

– Слово в слово… – она грустно улыбнулась, – ты все такой же романтик, Артем…

– Стабильность – признак мастерства, – он попытался улыбнуться в ответ, но ничего не получилось.

Неизвестно, сколько они так сидели и молчали, может, всего несколько минут, а может уже не один час. Так все продлилось до тех пор, пока Вера не оживилась и сказала:

– У меня для тебя сюрприз, Артем.

Она достала из-за спины небольшую шкатулку.

– Ларчик… – Артем снова был готов расплакаться.

– Возвращаю владельцу. Тебе пора двигаться дальше. Ты всегда будешь греть меня, Артем, и я буду рядом, когда это потребуется. Пройдет время, все закончится, и тогда я буду рада, что ты смог жить настоящим, а не прошлым…

– Мне так одиноко без тебя, Вера. – Артем дрожащими руками взял ларчик, внутри которого что-то тихо постукивало. – Ты не представляешь, как мне одиноко…

– Я знаю… но я всегда буду рядом, а ты всегда будешь рядом со мной. Просто тебе пора жить дальше, Артем, – Вера встала и улыбнулась, – а сейчас мне пора. Прощай, Артем.

– До свидания, Вера…

Она посмотрела куда-то вдаль и медленно растворилась…

Люди часто вспоминают о тех, с кем уже не суждено встретиться в жизни. Мы готовы винить себя за все ссоры, произошедшие с этим человеком, рыдать, вспоминая светлые моменты, проклинать в припадках отчаяния весь мир, пока бьёмся в припадках осознания рокового факта: больше это всё никогда не повторится.

И всё же это жизнь. Несправедливо-коварная, порой абсолютно ужасная жизнь, за которую мы готовы держаться даже тогда, когда уже ничего не держит, а самым верным решением кажется отказаться от данной возможности выстроить свою судьбу…

Артём открыл красные опухшие глаза и уставился в потолок. Несмотря на то, что он был белым, на фоне сна он казался тёмно-серым, давящим всем своим весом на всё внизу. Он пролежал так несколько минут, затем сел в кресло, выдвинул один из ящиков стола и, подержав немного в руках, поставил возле настольной лампы пыльную рамку с фотографией его самого, стоящего в обнимку с Верой. Тогда они оба улыбались во всё лицо, пусть и лил сильный дождь, от которого слиплись каштановые волосы девушки, спускающиеся далеко ниже плеч, на макияже виднелись небольшие подтёки, а лёгкая бежевая куртка и вовсе потемнела от воды. И всё-таки она улыбалась. Улыбалась не так, как во сне: без тени грусти, излучая лишь счастье. Счастье, которое она забрала с собой.

Он сдул пыль с рамки, задержался на голубых глазах и, зажмурившись, глубоко вдохнул, удерживая наворачивавшиеся слёзы.

– Может я тебя неправильно понял, но теперь ты будешь здесь… рядом со мной. Слишком долго ты просидела в темноте и пыли, а я слишком долго пытался игнорировать этот факт.

Тень улыбки отразилась от стеклянной поверхности рамки. Артём взял со стола несколько скреплённых между собой стопок бумаг, достал из пакета в прихожей своё пальто и вышел на улицу.

Издательская контора «Юнкер» служила единственным шансом всех поэтов и писателей в городе увидеть обложки для своих работ. Хозяин и главный критик в конторе, Игнат Сергеевич, отбирал всех, в ком видел хоть долю таланта с каждого литературного конкурса, надеясь получить благодаря их трудам прибыль в свой карман, из которого, трижды взвесив все «за» и «против», давал законный (в лучшем случае) процент авторам. Это был тучный человек лет пятидесяти, любящий носить серые пиджаки в вертикальную полосочку, которые, якобы, его не полнили, сиял лысой макушкой так, словно она была начищена воском, никогда не вставал со своего массивного кожаного кресла и всегда оценивал посетителей взглядом, в котором даже не пытался скрыть своего брезгливого отношения к людям.

Дверь на другом конце кабинета легонько скрипнула, и в щель протиснулся Артём:

– Здрасьте, Игнат Сергеевич, можно?

– Здравствуйте-здравствуйте, господин Серов, проходите, – дверь захлопнулась, – по какому, так сказать, поводу обязан Вашему визиту?

– Ну, – Артём сел на стоящий рядом со столом офисный стул, – если честно, то не поводу, а по поводам! Скажите, как там обстоят дела у «Дневников Пожирателя», ещё не остыла читательская публика к ним?

– Дневники… а, дневники! – Игнат уродливо улыбнулся. – Ну, господин Серов, продаются ещё, даже вот рецензию одну ждём. В конце месяца, как и всегда, ждите свою долю с продаж.

– Благодарю, но на этом ещё не всё, – Артём вытащил из-за пазухи стопку бумаги, отчего Игнат Сергеевич слегка поморщился, – я тут начал работу над новым сюжетом. Надеялся, что Ваше экспертное мнение и пара советов могли бы мне помочь с дальнейшим написанием.

– Ухум… ну, посмотрим, товарищ Серов, посмотрим. Я вряд ли смогу вам помочь раньше, чем через неделю, уж поймите, но нынче на удивление много людей стало пробовать себя в литературе, поэтому… давайте ровно через неделю в это же время, договорились?

– В это же время… да, я, в целом, буду свободен, договорились! Ну, тогда я побежал. До свидания, Игнат Сергеевич!

– И вам не хворать, товарищ Серов, и вам не хворать…

Артём вышел из «Юнкера» с ободрённым настроением, какое часто бывает или после хороших новостей, или сильных переживаний. В голове непринуждённо пульсировало всё больше и больше новых идей, а в паре с событиями прошедших дней, она словно гудела от давления внутри. И хоть далеко не всегда Артём был рад стать свидетелем этих событий, верни его в прошлое, и он бы сделал точно так же. Из-за глубокого погружения в сознание пара нужных автобусов прошли мимо, но оглушительный автомобильный гудок поблизости быстро вывел Артёма из задумчивости.

– Чего уснул? – из открытого окна торчала голова Стаса.

– Задумался просто.

– Может, тебя подбросить?

– Да, почему бы и нет, – Артём пожал плечами, открыл дверь машины и плюхнулся в мягкое кресло. – Спасибо, что предложил подкинуть. Я, кажется, уже пропустил нужные маршруты по нескольку раз.

– Да ладно уж, без проблем. И это тебе спасибо, было реально круто.

– Ты про вечеринку? – Артём почувствовал, как наливается краской. – Все то вы меня так нахваливаете…

– Так потому что повод есть! Такого фурора мало кто мог устроить, а уж от писателя-затворника и вовсе никто не ожидал… тебя куда кстати?

– Улица дуброва, на остановке можешь остановиться.

– Замётано! – автомобиль тронулся, медленно набирая разгон.

– Как там Макс, кстати? – спросил Артём через минуту молчания.

– Морж-то? Хо, этот индюк полдня собирал комплименты в свой адрес в стиле: «умеешь ты друзей выбирать!».

– Зная его, он был не сильно-то и против пособирать эти комплименты…

– Так естественно! Я его только домой закинул, кстати, а потом на тебя наткнулся. Откуда это ты уже такой? Ещё и в пальто.

– Из «Юнкера». Это что-то вроде писательской конторы. Может, сидит там и полный жлоб, но платит он своевременно, да и критика у него, в основном, дельная.

– Дела книжные, значится? Ты хоть от похмелья отошёл? В твоих мешках под глазами можно картошку возить.

– М-мда… гудит слегка, но уже терпимо.

– Понятненько.

Наступила пауза.

– Вспомнил чего-нибудь?

– Даже не пытался, если честно.

– Пхм… ну, я могу тебе сказать, что Полина к тебе ещё не один раз клеилась. Но то ли ты был твёрд как кремень, то ли расправа Алисы ей показалась более важным поводом к тебе не клеится.

– Алиса?