Притчи-11

Притчи-11
Никита Белугин

Одиннадцатый томик – сборник притч. Как и в предыдущие сборники, так и в этот, помимо притч, ещё входят стихи. Что же касается того, почему такое гордое название – «притчи», то с лёгкостью поясню, что притча – это обычный рассказ, но рассказ, построенный не на одной только причинно-следственной связи, а и ещё на кое-чём другом…

Притчи-11

Никита Белугин

© Никита Белугин, 2022

ISBN 978-5-0056-2357-7 (т. 11)

ISBN 978-5-0055-4916-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Чем меньше я имею,
Тем больше за потерю
Я думаю—потею.
И не кидаю хлебом,
Хоть свежим, хоть несвежим.
А видом своим внешним
Не очень-то уж брежен.

Чем больше вы имеете,
Тем меньше людям верите,
Ведь думаете все они
У вас хотят украсть рубли, —
Обманным способом и лестью.
Поэтому, чем быть всем вместе,
Вы ото всех замок повесите.

«Плохой человек—он под стать пауку…»

Плохой человек—он под стать пауку.
Ему отвечать нужно «да» и «угу».
Он издали смотрит красивой букашкой,
Но стать таким мелким не думайте даже.

Как дружбу найдёте с ним – сразу поймёте,
Что вы в паутине – в его переплёте.
Коварный злодей заманил, вам польстивши,
И высосет соки с вас – мухи бесстыжей.

«Есть два типа детей…»

Есть два типа детей.
Одни родилИся от умных людей.
Таких людей дети стремятся скорей
На хлеб заработать наукой своей.
Таких людей дети на нашей планете
Творят произвол – создают для рыб сети,
Создают экскаватор, создают драм-театр,
Создают космодромы, кроют утвари хромом.

Есть другие ребята – им не многого надо:
Они пьют, они курят, они нравятся бабам.
Они знают, что жизнь эта просто комедья,
Они сильные телом, как-будто медведи.
Они ищут ужалиться ядом лечебным,
Они жизнь проживают и всю её терпят.

А есть третий тип, что-то между двух этих:
Такие ребята и взрослые—дети.
Они сладострастны, подобно животным,
Но Умны подобно ботаникам модным.
Они проклинают жизнь за бесполезность,
Но строятся зданья на их деньги честны.
Они уважают и тех и других,
Они их не делят на добрых и злых.

«Есть лица будто птицы…»

Есть лица будто птицы,
Жаждут свободой насладиться.
Но для того чтоб измениться,
Придётся им почить в темницу.

Они кричат: «Зачем закон!
Его нарушить всяк рождён.
А глупый мучает себя,
Боится сделать шаг за-зря.»

Мечтой о небе он прильщён,
Но знает есть давно закон:
Рождённый ползать – обречён,
А ввысь взлетевший – бросил дом.

«Критик кино» это вроде того…»

«Критик кино» это вроде того,
Как когда человек, что болтает давно,
Не заметил что сел, где болтать прещено.
Как и все он пришёл в местный кинотеатр,
Но трезвонит как будто кому это надо.

Помеха слева

Есть такие люди – и их не мало, – которые родились благородными, но пытаются быть плохими. Они никак не понимают в чём собственно штука, ведь сквернословят как злодеи, плюются бесстыже, при виде непонравившегося им прохожего, призерают противоположный пол и так далее. Таким парнем был и наш персонаж этого рассказа. Был он замечательно умный, не то что бы очень, но если б захотел, то получал бы одни пятёрки и четвёрки в техникуме котором отучился. Он бы может быть даже не курил, но уж тут это кажется было его личное пристрастие, ни от какой не от плохой компании позаимствовано. Может и позаимствовано, но в последствии ему самому понравилось это вредное для здоровья пристрастие. Поэтому в этом отношении хотя бы он чувствовал себя «мужчиной». Выпивать тоже выпивал, но уж был взрослым, под тридцать лет, а никак не понимал чем спиртное нравится многим его знакомым и не мог выпить более одного стакана вина или бутылки пива, так как не находил в этом удовольствия. Но всё равно делал зачем-то вид, что это ему нравится… У него и жена была не потому что он её любил или был таким уж сладострастником, а потому что у всех его сверстников были и он посчитал необходимым и в этом быть не хуже. В редкие минуты откровения с самим собой он пару раз признавался себе, что ему самому вся эта семейная жизнь, вся эта по сути ненужная суета по наживанию средств, по улучшению всего и вся материального, как по спирале, то что несколько лет назад было улучшено, снова нуждается в улучшение, -всё это, чувствовал он, совсем ему ни с родни. Ему блаженно вспоминались порой те дни, когда он жил в родительском гнезде и почти ни о чём не заботился. Но даже не сами заботы тяготили его, а именно ненужность этих забот. «Но как жить по-другому?» – продолжал он обычно эти воспоминания. На этот вопрос ответа он не находил.