Выжить любой ценой. Часть вторая

– Шерстнев, не напрягайся, – перебил Савельев, заметив как выступил пот на лбу министра. – Не пугать тебя пришёл. Кстати, почему ты меня боишься? С таким характером вообще непонятно, как ты стал министром обороны. Хотя ладно, проехали… Меня интересует другая информация. Как продвигаются дела со связью? Когда «Прометей» будет работать на полную?

– Спутниковая связь и интернет, привязанные к функционалу «Прометея» полностью восстановлены, всё сделано буквально три часа назад, – выпалил Шерстнев скороговоркой.

– Отлично. Значит, одну проблему решили. Теперь касательно аналитики и исследования происхождения вируса. Я просил создать аналитический центр и исследовательскую лабораторию в моё отсутствие. Как продвигаются дела?

– Нам удалось запустить резервный объект на Северном Кавказе силами регионального спецназа ФСБ, вернее тем, что от этих сил осталось. Также на помощь спецназу пришли уцелевшие служащие погранвойск. Всеми командует подполковник Дорошенко. За пару дней удалось собрать подобие аналитического центра, состоящего из десяти человек. Также запустили в работу лабораторию для исследования вируса, но пока там работает только один человек.

– Довольно неплохо, – сказал Матвей пребывая в раздумьях. – Что по поводу остатков армии и флота? Скольким удалось выжить? В кратчайшие сроки мы должны создать хотя бы жалкое подобие армии для проведения зачистки территорий и оказания помощи выжившим.

– По приблизительным данным по всей стране выжило около двух миллионов человек. Многие военные и гражданские организовали убежища. Теперь, когда связь восстановлена, мы получим больше информации. Нужно пару дней. Касательно флота – ни один корабль не выходит на связь, но местоположение каждого известно.

– Меня интересуют три: Кузнецов, Пётр Великий и Колчак.

– Кузнецов в Мурманске, Пётр Великий в Новороссийске. А вот с Колчаком проблема, – Шерстнев нервно достал сигарету и закурил.

– Говори уже, – громким голосом потребовал Савельев, от чего у министра чуть не выпала сигарета.

– Колчак находится в Атлантическом океане и на полном ходу движется к берегам Португалии, которых он достигнет в течение двух дней…

– И ты молчал!? Авианесущий крейсер Адмирал Флота Российской Федерации Колчак через два дня будет уничтожен? Шерстнев, ты не понимаешь? Там четыре атомных реактора, флагман Российского флота, самый крупный корабль в мире. Срочно свяжись с аналитиками на Кавказе, пусть продумают операцию по спасению корабля. Все дополнительные указания получишь позже по личному каналу связи. Мы с ребятами через час вылетаем на Кавказ. Чтобы к нашему прилёту было всё готово. Ты понял меня?

– Матвей Григорьевич, всё будет сделано, – ответил Шерстнев с явным облегчением.

Обсудив оставшиеся вопросы с министром, Савельев вышел из кабинета и направился к парням. Разговор с Шерстневым был неприятен. Скользкий и лживый министр не должен быть живым. Но раз президент сказал, то Матвею придётся слушаться. Убивать человека чисто из личной неприязни он точно не станет…

Игнат Шухов

Нам принесли еду, и мы дружно приступили к трапезе. Обещанная сауна должна быть готова через пятнадцать минут и все ждут её с предвкушением. Даже Чарли Тейлор.

– Приятного аппетита, – сказал Матвей, войдя в комнату и присоединяясь к столу. В ответ прозвучало дружное «спасибо».

– Что-то случилось? – спросил я, заметив, что Савельев почти не ест, о чём-то усердно думая.

– Возникла ситуация, которая требует немедленного вмешательства, – ответил он ковыряясь вилкой в салате. – Нужно один кораблик от уничтожения спасти. Адмирал Колчак который.

– Вот это да! – воскликнул Марченко, присвистнув. – И когда вылетаем?

– Чем быстрее, тем лучше, – ответил Матвей.

– Товарищ полковник, а как же сауна? – тут же спросил Марченко, с умоляющей физиономией.

– Хорошо. По-быстрому в сауну, а потом вылетаем, – согласился Матвей и, повернувшись ко мне, спросил: – Игнат, ты с нами?

– С вами, – спокойно ответил я. – Но это в последний раз. А потом обратно в Златоуст.

– Ну вот и отлично, – обрадовался Матвей и громко хлопнул в ладоши. – А теперь все в сауну!

После посещения сауны и бассейна, мы начали собираться к вылету на Северный Кавказ. Инструктажа не было, так как его должны были провести там же по прилету. Двадцать минут, и группа была у конвертоплана, который вызвался пилотировать Чарли Тейлор. Он так и не смирился с названием «конвертоплан» и по привычке называл его вертолётом. Никто не возражал. Даже для меня это название более удобно. Перед самым вылетом Савельев вручил мне и Тейлору планшетные компьютеры «Прометей» самой последней версии и уведомил всех членов группы о полностью восстановленных спутниковой связи и интернете.

Вооружения взяли по минимуму. Каждому по пистолету с парой запасных магазинов и два ПП «Витязь». Полковник ФСБ Егор Афанасьевич напрочь отказался давать больше оружия, сославшись на его постоянный недостаток, но при этом забрал старое. Хитрый и скользкий тип. Он нравится мне все меньше и меньше. Даже в ФСБ есть крысы. Я хотел воспротивиться, но Матвей остановил меня, намекнув на то, что два крупнокалиберных пулемета установленных на вертолете и одна тридцатимиллиметровая пушка – вооружение неплохое. «Долетим до Кавказа и получим любую экипировку, какую захотим» – сказал он.

Когда вертолёт поднялся в воздух, я активировал новенький планшет и попытался настроить его под свои параметры. Устройство показало частичную потерю сигнала. Несколько попыток не принесли результата. Матвея по такому пустяку тревожить не стал, решив попробовать настроить чуть позже. Предстоит пять часов полета, и это время нужно как-то скоротать. Марченко начал травить анекдоты, которых он знает бесконечное множество, и время побежало быстрее…

Глава 12. Жажда власти и боль потери

Спустя полтора часа как вертолет, на котором находились спецназовцы, улетел, Шерстнев вызвал в кабинет Егора Афанасьевича.

– Сергей Константинович, сделал все в лучшем виде, как вы просили! – воскликнул полковник ФСБ с порога.

– Детонатор у тебя? – спросил министр, не удостоив полковника взглядом.

– Сергей Константинович, зачем детонатор? Много возни синхронизировать взрыватель со спутником, – заговорил Егор Афанасьевич. – Я установил небольшой заряд пластида в хвост вертолета, и поставил таймер на два часа, – посмотрев на наручные часы, полковник продолжил: – Через семь минут бомба взорвётся… Савельев и его спецназовцы прекратят существовать!

Если бы Матвей Савельев присутствовал при разговоре, то он бы сильно удивился, увидев Шерстнева с новой стороны.

– Афанасьевич ты идиот! Идиот! – заорал Шерстнев, не боясь быть услышанным другими идиотами. – Ты установил бомбу на хвост вертолета?! Я же сказал установить на крыло! Там двигатель и топливный бак! Это вертолет последней разработки! Он без хвоста может лететь!

– Но у них пилот Американец! Он первый раз в жизни сел управлять такой вертолет! Сергей Константинович, я вам даю гарантию, они скоро хлопнуться…

– Хлопнуться говоришь?! – Шерстнев встал из кожаного кресла, обошел стол и подошел к полковнику. Схватив его за гудки, и подняв со стула, он начал орать еще сильнее, при этом брызжа слюной: – Этот Американец умеет летать абсолютно на всем! Нет такого самолета или вертолета, который он не сможет поднять в воздух! Ты, дурак, не понимаешь! Если Савельев выживет, он нас из-под земли достанет…

Около пяти минут Шерстнев расхаживал по кабинету, выкуривая сигареты одну за другой в три тяги. С трудом сумев успокоиться на третей, он вернулся на дорогой кожаный стул.

– Мы не можем допустить провала. Президента нет, Савельев умрет… Вся власть будет у нас. Мы сможем править остатками человечества и построить новое государство…

Игнат Шухов

На душе скребли кошки. Складывалось ощущение, что я что-то забыл. Анекдоты Марченко давно не слушал, пытаясь найти причину беспокойства. Может вертолет не в порядке? Сторожевая система еще никогда не подводила.

Сообщить Матвею о беспокойствах я не успел. Раздался взрыв. Конвертоплан сильно подбросило в воздухе, и накренившись носовой частью к земле, он начал падать.

Я находился к взрыву ближе всего, поэтому получил легкую контузию ударной волной. Прижимная сила, создавшаяся из-за начавшегося стремительного падения, начала вдавливать тело в кресло. В наушниках раздался голос Савельева:

– Черт! Нас что сбили? Чарли, выравнивай вертолет, иначе упадем…

– Я пытаюсь! – ответил Чарли Тейлор. Из-за сильнейшей перегрузки голос прозвучал отдаленно. – Нет, не сбили! Это бомба. Монитор показывает полное отсутствие хвостовой части.

Повернув голову в сторону сидящего впереди Руслана Урвачева, я понял, что он без сознания. Марченко, сидящий рядом с ним, готов отключиться в любое мгновенье. Собравшись с силами, я сумел пристегнуться ремнем к креслу. Прижатых к креслам товарищей пристегнуть не смог. Слова Савельева и Чарли Тейлора, сидящих в кабине пилотов, раздавались в голове:

– Чарли, вертолет можно посадить без хвоста, винты вращаются в разные стороны, поэтому нас не раскручивает. Переведи каждый двигатель на ручное управление, и попробуй прекратить падение…

– Заткнись Савельев! Я пытаюсь сделать все возможное…

Каким-то чудом Чарли Тейлору удалось замедлить падение, и немного выровнять машину в воздухе. Я не слушал, о чем они кричали, всеми силами пытаясь не потерять сознания, но спустя несколько секунд отключился.

Не знаю, возможно Чарли пытался пролететь лесополосу, и уронить нас в поле, но ему не удалось. Он сделал все, на что способен, и даже немного больше. Ломая макушки деревьев, винтокрылая машина разлеталась на ходу. Лишившись крыльев, деформированный фюзеляж хлопнулся на землю. Подпрыгнув, он пролетел в воздухе добрых тридцать метров, чудом не зацепив деревья, и снова упал. Скользящий удар в дерево развернул поврежденный остов, сделав несколько кувырков в воздухе, тот окончательно остановился…

Я очнулся от сильнейшей боли. Тело ноет, а голова готова взорваться. Туловище находится в горизонтальном положении, пристегнутое ремнем безопасности к креслу. Шлем сильно мешает, поэтому я отцепил его и просто откинул в сторону.