Похороны И.С. Аксакова

Похороны И.С. Аксакова
Никита Петрович Гиляров-Платонов

«Сегодня хороним И.С. Аксакова. К чувству общественной утраты присоединяются и личные воспоминания, подступающие тем настойчивее, что местом вечного покоя усопшему избрана Троице-Сергиева лавра, где 33 года назад впервые довелось узнать молодого публициста и сблизиться с ним, с молодым, повторяем, но уже побывавшим в Третьем Отделении и затем выпущенным оттуда с резолюциею покойного Николая Павловича, обращенною к шефу жандармов: «Призови, прочти, вразуми и отпусти». Вспоминаются тогдашние беседы наши о расколе, который только что перед тем был предметом служебных занятий Ивана Сергеевича…»

Никита Гиляров-Платонов

Похороны И.С. Аксакова

Москва, 31 января (1886 г.)

Сегодня хороним И.С. Аксакова. К чувству общественной утраты присоединяются и личные воспоминания, подступающие тем настойчивее, что местом вечного покоя усопшему избрана Троице-Сергиева лавра, где 33 года назад впервые довелось узнать молодого публициста и сблизиться с ним, с молодым, повторяем, но уже побывавшим в Третьем Отделении и затем выпущенным оттуда с резолюциею покойного Николая Павловича, обращенною к шефу жандармов: «Призови, прочти, вразуми и отпусти». Вспоминаются тогдашние беседы наши о расколе, который только что перед тем был предметом служебных занятий Ивана Сергеевича. Вспоминается и отъезд его на исследование украинских ярмарок, и по возврате оттуда вечер, когда для приведения в порядок собранных материалов приехал исследователь к Троице из Абрамцева, бежа от деревенского уединения еще в большее уединение, чтобы легче опознаться в груде собранных сведений. В номере монастырской гостиницы, в часы глубокой полночи, за большими чашками крепчайшего чая (для прогнания сна) исповедывался он о тех новых впечатлениях, которые вынесены им из наблюдения над купеческим бытом, над разницею характера великороссийского и малороссийского. Несмотря на свои тридцать всего лет, он уже сравнительно со своими годами обладал богатою опытностью, побывавши с самого начала службы в Астрахани, затем перекинувшись в Ярославль, изъездивши, кроме того, Бессарабию. И ни одна поездка не оставалась без того, чтобы не возбудить его замечательной наблюдательности, не привести его к метким выводам, социальным и этнографическим.