Замок Короля Пауков

– До сих пор помню, – Феликс улыбнулся. – Но дело не в этом. Вот смотришь на Каса, он в бою в своей стихии, а у меня руки трясутся, я молюсь, чтобы всё закончилось. Это настолько страшно, что…

– У всех нас бывает такое…

– Может быть, но вспоминая тот бой, мне кажется, что следующий точно станет для меня последним. Отрубят мне что-нибудь важное и…

– Для тебя важна только одна часть твоего тела, который ты думаешь. И это не голова. Смотри сюда.

Отец подошёл ближе и взял Феликса за руку.

– Вот смотри, твоя ладонь. Мягкая, как у благородной девицы. И посмотри на это.

Отец поднял свою ладонь, широкую, как лопата, и такую же твёрдую.

– Видишь? Это руки крестьянина. Я работал по хозяйству, едва мне исполнилось пять лет, просыпался, пока было ещё темно, и ложился, когда уже стемнело. У меня даже снов не было, так я уставал. Я целыми днями бросал коровье говно, копал землю, рубил дрова, работал на поле. Всё для того, чтобы не сдохнуть зимой от голода. Никаких сладостей и даже никакого мяса. А мой папаша в это время напивался до свиного визга и трахал моих сестёр. И вот когда мне исполнилось шестнадцать, я украл у него несколько монет, купил ржавый щербатый меч и стал наёмником. Потому что меч держать проще, чем лопату, а жизнь без единого просвета терять не жалко. Какой у меня титул?

– Барон, – сказал Феликс.

– Именно! Я получил этот титул у лорда Микаэля, когда он понял, что ему выгоднее держать вассала с гвардейской армией, чем тратиться на дорогих наёмников. А что ещё ты знаешь о моём титуле?

– Он не наследуется, – Феликс догадался, к чему ведёт отец.

– Именно. Ты наверняка думал, что будешь до самой смерти поживать в моём поместье и трахать сельских девок. Так вот, послушай, однажды я сдохну, а я уже немолод. Если ты не останешься другом с Кастиелем, поместье отберут. А с таки отношением к боям ты вряд ли останешься его другом. И куда ты пойдёшь? В деревню кидать говно и возделывать поля? Или вернёшься в ту жопу, из которой мы тогда с тобой едва выбрались?

Отец замолчал. Неприятно, когда он говорит так громко, но Феликс заслужил такую взбучку. Генерал Грайден вздохнул и вернулся за стол.

– Ты же понимаешь, что находиться в войске для тебя единственный способ чего-то добиться в жизни и не умереть с голода?

– Да. По крайней мере, кидать какашки до самой смерти я точно не хочу.

Феликс склонил голову, чувствуя, что сейчас ему вынесут приговор.

– Тогда спрашиваю тебя ещё раз, – сказал отец. – Ты согласен вступить в мой отряд? Раз и навсегда.

– Согласен, – сказал Грайден-младший. – Куда мне ещё деться?

– Вот именно. Теперь бегом к Гилберту. Учти, что парни у нас суровые и их уважение заслужить нелегко. Но если сумеешь этого добиться, они выйдут против самого Вечного, но не оставят тебя в беде. Мы никогда не бросаем своих.

– Я понял. А можно просьбу?

– Говори, – отец нахмурился.

– Ты поговоришь за меня с Касом? А то он рассердится и…

– Ты же сказал, что уже поговорил с ним, – отец покачал головой. – Думаю, для тебя не будет новостью, каким болваном я тебя считаю?

– Не будет.

* * *

– Никаких подкреплений, – сказал герцог Лидси, потирая болевшую от похмелья голову.

Это не назвать военным советом, здесь только два лорда и их сыновья. Кастиель сверлил глазами всех, а Сэджин сидел на другом конце зала, вдыхая свежий воздух через щель в окне. В зале темно даже днём, но свет всё равно проникает внутрь и можно разглядеть измученное лицо лорда Дренлига.

– Что значит подкрепления не будет? – усталым голосом спросил маркграф. – На меня напали. А ты обещал мне помощь.

– Нету у меня людей, – повторил отец Сэджина. – Некого мне тебе передать. Сегодня все мои войска должны отправиться на материк вместе с твоими, иначе король снимет с нас головы.

– Король умрёт раньше. Чем я, – лорд Дренлиг вздохнул с таким звуком, что Сэджин подумал, будто маркграф умрёт именно сейчас. – Он обречён, как его отец и дед. Но если мы не защитим замок Паука. Нам конец.

– Я понимаю, Микаэль, но…

– Если замок Короля Пауков падёт. Тренланд не продержится долго. Альба захватит нас. И уже через месяц они придут. На твои земли. И ты не сможешь ничего сделать. Потому что упустил шанс. Нужно дать бой альбийцам. Под стенами замка. Тогда мы устоим.

– Ну некого мне отправить. У меня осталось всего три тысячи человек, которые сегодня отправляются в Винвалию. Больше нет никого.

– Ты же помог мне с нордерами. Помоги и с этим.

Герцог Лидси задумался. Рядом с ним стоял кубок с вином, но отец никогда не пил утром и днём. А когда он трезвый, то кажется совсем другим человеком.

– Знал бы ты, как я хочу тебе помочь, старый друг Микаэль. Но меня эти суки душат со всех сторон. Нам нельзя воевать на стороне, пока у нас дома непорядок, да… и нельзя не воевать, пока коронованный ублюдок не сгнил заживо. Он не простит, если мои войска не явятся. И вряд ли он сдохнет в этом месяце. Ты в полной жопе, мой друг. Придётся тебе отбиваться самому в этот раз. Но я знаю, как тебе помочь.

– Как?

– Я дам тебе свои пушки. Дюжину.

– Мне нужно три дюжины!

– Только дюжину. У меня самого их всего четыре.

– Двадцать.

– Хорошо, – отец потрогал пальцем кубок и вздохнул, но не притронулся к выпивке.

– Дай мне своих рыцарей.

– Рыцарей не дам, но, – герцог Лидси повернулся к сыну. – Сэджин привёл за собой пять сотен всадников. Он отправится тебе на помощь.

– Я? – удивился Сэдж.

– Это не рыцари, – простонал лорд Дренлиг.

– У меня две сотни конных копейщиков, – сказал Сэджин. – И три сотни всадников с кремнёвыми пистолетами.

– Зачем всаднику пистолет? – молчавший до этого Кастиель хмыкнул.

– Пятьсот всадников, – подтвердил отец.

– Но рыцари.