Слишком рано взрослеть

«Одуванчик» – наш классный руководитель, Елена Васильевна. Такое прозвище ей дали ещё до моего перевода в эту школу пять лет назад. Ничего обидного, разумеется, в нем нет. Дело в том, что Елена Васильевна – женщина преклонных лет, очень добрый человек и хороший учитель. Она работала учителем русского языка и литературы ещё тогда, когда наших родителей даже в планах не было. Вот её и прозвали «бабушка-одуванчик», что со временем сократилось до просто «одуванчик».

Последний год Елена Васильевна начала сдавать позиции возрасту. Частенько бывало, что она давала нам работу на урок и просто отдыхала за столом, приложив голову к рукам. Обидно, что её всё-таки отправили на пенсию. Мы рассчитывали, что она доведёт нас до выпуска.

– А ещё у нас новый классный руководитель, как ты уже мог догадаться. Мы её вчера видели, когда получали учебники, – продолжил мой друг, а затем спросил. – Ты где, кстати, был?

– Забегался вчера, поздно вспомнил про учебники. Когда прибежал, вы уже ушли, – стал оправдываться я. – Библиотекарь на меня всех собак спустила.

– Ну ты в своём репертуаре, – улыбаясь, сказал он.

– Что? О чем ты?

– О том, что у тебя часто на уме что-то важнее учёбы.

– Неправда, – ответил я, но задумался ненадолго, после чего добавил. – Хотя нет. Всё-таки правда.

– Вот-вот, – Блиц посмотрел на меня, победно растягивая улыбку ещё шире.

– Как тебе новый учитель? – решил сменить тему я.

Блиц загадочно улыбнулся и ответил:

– Увидишь.

Мы вышли на школьный стадион, где уже кучковалась по классам вся школа. Несколько сотен голосов слились в монотонный гул, похожий на жужжание пчёл. Недолго думая, мы двинулись к дальнему краю вереницы галдящих школьников, туда, где стоят одиннадцатые классы. Только сейчас я осознал, что это моя последняя линейка!

Мы подошли к толпе самых громких ребят. Нетрудно понять, что это наш с Блицем бесшабашный коллектив. Не успели мы попасть в поле зрения одноклассников, как раздался хоровой писк, и из толпы мне на шею выпрыгнули две визжащие девушки.

– Алекс!

– Алекс, пришёл наконец!

Катя Мирошниченко и Алеся Белова. Лучшие подруги и одновременно соперницы в охоте на мою скромную персону.

– Ты где пропадал всё лето? – спросила Катя, поцеловав меня в щеку.

– Да где? Мы тебе звонили! – подхватила Алеся, делая то же самое с другой стороны. – А ещё мы ужасно соскучились.

Я не сразу нашелся, что им ответить. Дело в том, что эти девушки ведут себя слишком назойливо по отношению ко мне и зачастую перебарщивают в методах. Они смешные, общительные, безусловно красивые, с ними можно весело провести время. Но были случаи, когда из-за их энтузиазма в попытках захомутать меня я попадал в неудобное положение, а иногда и того хуже.

Например, в начале прошлого года Алеся попросила помочь ей в актовом зале с декорациями для выступления. Я, не задумываясь, согласился, но когда мы вошли в помещение, она тут же прижала меня к стене и начала целовать. Все бы ничего, только в актовом зале в это время шел педсовет. Алеся стояла спиной к учителям и директору и не видела их пунцовых от злости и стыда лиц. А я, прижатый к стене, видел. Попытки отстранить от себя назойливую девушку оказались тщетными, поэтому остановилась она только после гневного окрика Ирины Алексеевны, нашего завуча.

– Белова, Августов! Вы совсем стыд потеряли? Вы что за непотребство здесь устроили?

Ох и влетело нам в тот день. Я, как джентльмен, не стал оправдываться и объяснять, что я всего лишь жертва. Так что на протяжении двух месяцев мы с Алесей мыли класс после уроков, что Алесе, конечно же, было на руку.

Её подружка выделилась ещё больше. Перед Новым годом у нас было несколько свободных уроков. Весь класс был занят своими делами, и Катя решила воспользоваться этим. Она подготовила в одном из свободных классов романтический ужин при свечах. Вроде ничего особенного, но именно в тот момент, когда мы уселись за столом, в аудиторию вошла Ирина Алексеевна, а с ней комиссия по пожарной безопасности из МЧС. А тут мы с зажженными на деревянной парте свечами. Перед комиссией завуч, конечно, все замяла. Почти все. Штраф школе все-таки выписали, а школа поделила его между нашими родителями. Ну а мы, стоя в кабинете директора, получили нагоняй.

– В стенах школы такое непотребство! – причитала Ирина Алексеевна. – А ты, Августов, уже второй раз за полгода выставляешь себя не в лучшем свете. И только попробуй сказать, что это не твоя идея!

Да я бы и не сказал этого, совесть не позволит. И вновь я выслушивал, какой я «замечательный» человек. И снова даже не пытался себя оправдать, чтобы Кате сильно не попало.

Но хуже всего бывает, когда подруги решают объединить усилия. Похоже, что моё молчание и унизительное выслушивание претензий со стороны завуча девушки восприняли как отмашку к активным действиям. В мае они предложили вместе подготовиться к годовым экзаменам. Я спокойно согласился. Что плохого могло произойти вне школы? Разумеется, ничего. Как же я ошибался.

В общем, дело было так. Мы расположились в моей комнате у меня дома. Родители были в отъезде, Катя с Алесей это знали, и ничто не мешало им осуществить свой коварный план. Они попросили меня сделать кофе, и, пока я был на кухне, основательно подготовились. Нетрудно догадаться, что было дальше.

Я содрогнулся от дикого писка девушек и грозного голоса своей мамы. По несчастливому стечению обстоятельств, родители вернулись из командировки раньше запланированного срока, и мама с порога решила мне об этом сообщить. Она открыла дверь моей комнаты, а там…

Когда я подскочил к двери, то чуть в обморок не упал от стыда. Не от увиденного, конечно, меня таким не удивишь, а от осознания того, как это выглядит: Катя с Алесей полулежат на кровати и играют в перетягивание каната моим одеялом, чтобы прикрыться. Из одежды на них только нижнее белье, все остальное разбросано на полу.

Можете себе представить, что вообразят ваши родители, если увидят такое? Я могу. Со стороны это выглядит так: родители в отъезде, а их сын пустился во все тяжкие и устроил в квартире бордель. Мне долго пришлось объяснять маме с папой, что это не то, чем кажется, что это досадная случайность, что девушки только хотели переодеться, а я в это время вышел из комнаты. Не люблю врать родителям, но, как сказал Джордж Оруэлл, «отчаянные времена требуют отчаянных мер». Как ни странно, они поверили. Отец тогда даже хлопнул меня по плечу, усмехнулся и подмигнул.

Думаю, неудивительно, что я все лето старался их избегать. Как говорится, от греха подальше. Чем меньше я буду с ними контактировать, тем больше шансов, что я не попаду в новую историю. Девушки же стояли с вопросительными лицами и ждали моего ответа. Чтобы их не обижать и увернуться от прямого ответа, пришлось соврать:

– Пол-лета был под домашним арестом после того инцидента, – на этих моих словах обе одновременно покраснели (слава богу, чувство стыда у них все же есть!), а я тем временем продолжил врать, хотя на самом деле сказал почти правду. – Потом наверстывал упущенное на тренировках, готовился к соревнованиям. В общем, был очень занят.

Их лица так же быстро, как и покраснели, приняли естественный вид. Девушки снова заигрывающе улыбнулись и пошли в атаку.

– Да, это заметно! – начала Алеся.

– Точно, мышцы на руках стали ещё больше! – подхватила её подруга.

Мне эти танцы начали порядком надоедать, потому я мягко устранился от своих обожательниц, сказав, что пойду поприветствовать остальных. Войдя в гогочущую толпу, я пожимал руки ребятам, слегка обнимал за плечи девчонок. Увидел Блица, неуверенно общающегося с Зоей Филатовой.

Зоя – девушка умная, добрая, но очень застенчивая. И этим активно пользуются все остальные. Девчонки общаются с ней, только когда им что-то нужно, в основном, списать, а парни постоянно над ней подшучивают. Мне это не нравится, потому я всегда встаю на её защиту. Блиц – единственный, не считая меня, кто хорошо к ней относится. Ещё бы, он в неё влюблен с пятого класса, вот только никак не решается ей об этом сказать. Я демонстративно подошёл к Зое, крепко её обнял, поцеловал в щеку так, чтобы все это увидели, и громко сказал:

– Здравствуй, подруга. Отлично выглядишь! Ты на море всё лето отдыхала? Загар у тебя просто шикарный. Да ещё и фигурку здорово подтянула, прям глаз не оторвать. Красотка!

– Привет, Алекс. Спасибо за комплимент, – почти шёпотом ответила она, покраснела, как свеколка, от избытка внимания, и всё тем же шёпотом ответила. – Нет, всё лето, конечно, не загорала, но на Кипр с мамой и папой летала. А с фигурой ничего не делала. Только йогой по утрам занималась.

– Это заметно, поверь, – проговорил я и ещё раз демонстративно её чмокнул.

Катя и Алеся завистливо посмотрели в её сторону. Не то из-за того, что я сам подошёл к Зое и уделил ей столько внимания, не то из-за того, что Зоя была на Кипре, а может, и из-за обоих этих факторов.

Ну что, вроде со всеми поздоровался, пропустив только злосчастную тройку местных хулиганов – Толю Золотарева, главного заводилу, Тиму Березина и Андрея Зотова, двух его подпевал. У меня с ними сразу не сложилось. В первый же день они попытались меня запугать. Естественно, у них ничего не получилось, потому как сильные они лишь на словах и только когда все вместе. Злосчастная тройка поджидала меня в уборной с целью поколотить. Хулиганы хотели показать, кто тут главный, вот только не учли одного факта: я уже на тот момент был КМС по рукопашному бою. Не буду описывать в деталях их внешний вид после нашей стычки, но с тех пор они ко мне не лезут, а я взамен не обращаю на них внимания, если они никого не трогают, конечно.

***

Мы разговаривали с Зоей и Блицем, когда к микрофону подошёл Алексей Геннадиевич Скобелев – наш директор. Честно признаюсь, что он противен мне до глубины души. Начну с того, что свое место он получил, подсидев прошлого директора – Ирину Алексеевну. Ту самую, что сейчас работает завучем.

Скобелев – смазливый мужик лет сорока, с неприятным, заискивающим лицом, похожим на крысиную морду. Алексей Геннадиевич не сделал для школы ровным счётом ничего. Всю работу по-прежнему выполняет Ирина Алексеевна, а лавры получает он. К тому же он явно не по-учительски смотрит на старшеклассниц.

Всех это очень сильно напрягает, но никто ничего не может сделать, ведь директором его сюда посадило РАНО, где у него либо друзья, либо родня. Просто мафия какая-то. Не смейтесь, ведь я не шучу и не утрирую. Финансирование школы явно начало оседать в его карманах, а с родителей начались жуткие поборы на нужды школы. Даже моя мама, человек культурный и спокойный, однажды не смогла удержаться от пары крепких ругательств в его адрес.

Пока я об этом думал, Алексей Геннадьевич постучал несколько раз по микрофону и заговорил неприятным голосом, который похож на скрип ржавых, плохо смазанных дверных петель.

– Друзья, минуточку внимания. Я и наш преподавательский состав, – он небрежно махнул рукой в группу учителей, стоящих справа от него, – рады приветствовать вас на этом празднике знаний. Надеемся, что этот учебный год будет ещё более продуктивным, чем прошлый. А тем, кто с нами впервые, я говорю о вас, пятиклассники, желаю удачи.

Он остановился, осмотрел стадион на предмет восхищенных взглядов от, по его мнению, воодушевляющей и прекрасной речи. Естественно, на стадионе не прозвучало ни звука оваций или поддержки. Скобелев недовольно скривил и без того неприятное лицо и, противно причмокнув, продолжил.