Очищение духом

– Ладно, – сказала она. – Действительно, я чувствую, что вашей организации приходится нелегко, и постараюсь вам помочь. Я теперь понимаю так, что Ночное Посольство – и вправду опасная вещь, и в нём, как мне кажется, может таиться ещё большее зло. И если я могу быть чем-то полезна, хотя, конечно, могу я не так-то много…

– Ну-ну, – улыбнулся Ренталь. – Не преуменьшай своих достоинств, Ривелсея. Мы, возможно, тоже, в свою очередь, поможем тебе, хотя ты достаточно таинственна и не посвящаешь нас в свои тайны.

– Какие тайны? – спросила Ривелсея с такой же улыбкой. – Порой кажется, что вы знаете про меня больше, чем я сама.

– Ну нет, вряд ли больше, – сказал человек в балахоне, – а по правде говоря, и вообще чуть-чуть. Но мы, несомненно, познакомимся поближе, если ты будешь в нашей организации.

– Я уже в ней, – сказала Ривелсея, подчёркивая ещё раз своё согласие.

– Пока нет, – сказала человек в балахоне, и сказал уже без улыбки. – В нашем положении и при теперешней ситуации мы никому не верим на слово и опасаемся всегда шпионов, а потому, – проговорил он твёрдо, – верность квайзам, как мы называем себя, нужно выказать как подобает.

– А как именно? – спросила она, на лицо которой тут же вернулось строгое выражение. Возможно, она уже задумывалась, стоит ли её вообще это делать. – Выполнить какое-то поручение я согласна. Но только прошу, не наваливайте на бедную девушку слишком много и непосильного.

– Надо тебе сказать, – ответил человек в балахоне, – что мы – да ты ведь и сама понимаешь почему – мы очень мало кому верим вот так сразу. Старый наш закон дозволяет вообще принимать лишь тех, кто доказал свою преданность делом и пролил силу наших врагов. Лишь их, по нашему обычаю, можно считать верными. Однако это соблюдается, конечно, не всегда. Тебе мы, разумеется, тоже сделаем исключение, хотя доверие, конечно, всё равно придётся заслужить. Ведь дело тут не только во мне, нет – пойми, тебе должны верить все мы, если ты хочешь стать нашим другом. Да, Ривелсея, ты можешь от этого отказаться, но пойми: только мы можем тебе помочь. Конечно, если – а я в этом уверен – ты расскажешь нам, что ты всё-таки хочешь. Конечно, мы понимаем, что настоящее испытание тебе не по силам, мы дадим тебе проще…

– Мы увидим, что мне по силам, а что нет.

Ривелсея встала при этих словах, и лицо её вспыхнуло.

– Подожди, – вскочил Валест. – Ты же выслушала нас ещё не до конца…

– Я вернусь, – сказала она веско. – А пока прощайте, и успехов вам в вашем нелёгком деле!

Валесту оставалось лишь запереть за гостьей дверь, поскольку её фигура лишь на миг мелькнула в темноте – и тут же пропала.

Глава 21

Ночь на Анрельт наплывает долго и плавно, но потом словно срывается откуда-то и мгновенно накрывает темнотой. Все предметы и здания тут же пропадают из виду. Огонь загорается только в домах – там жгут свечи, на сторожевых башенках по всему городу, где стоят на посту дозорные и горят костры, а ещё – на Золотой площади, где по ночам сияют два золотых цветка, лепестки которых состоят из пылающего газа, поступающего по сложным устройствам из-под земли. Это, конечно же, дорого обходилось Анрельту, но Градоправитель не жалел денег на показную пышность города – это сильно поднимало его вес, а также улучшало торговлю. В общем же ночью Анрельт лежал во мраке. Для одних это создавало помехи, другим же было на руку. Преступникам, конечно, в первую очередь. А может быть, и не только им.

Работа охранника в целом имеет много достоинств, но есть и минусы. Это риск, про который легко забыть, если долгое время ничего не происходит. Но он всегда есть и остаётся. Однако человек, который охранял дверь дома на улице Славы, никогда об этом не забывал и был очень осторожен. Охранял он не склад с фруктами, и потому, поскольку основная опасность исходила не от мелких воров, а действительно хитрых и сильных врагов, нужно было быть очень бдительным. Однако даже это не всегда может спасти, и именно в одну из ночей он в этом убедился, когда сзади вдруг раздался шорох, и раньше, чем успел обернуться, он оказался на земле. Лежать на земле, когда она набивается в рот и к тому же холодна от ночи, всегда неприятно, но особенно – когда тебя к ней прижимают и ты не знаешь кто. Она поглотила и резкий вскрик неожиданности и боли, а в следующую секунду охранник получил сильный удар по затылку и крепкую зуботычину. Тогда же из темноты первый раз раздался голос, тихий, совсем не грубый, но достаточно решительный.

– Тише.

Спорить не хотелось, кричать – тем более. Поэтому он спросил:

– Ты кто?

– Это не так уж важно, – ответили сверху. – Ты хочешь жить?

Раздался тихий звон, металла об металл. Пугающий звон, и он тут же ответил:

– Да, хочу. Что тебе надо?

– Тогда слушай. Во-первых, тихо. Во-вторых, мне надо, чтобы ты открыл дверь в этот дом. Без шума. Затем ты можешь сбежать из Анрельта. Если не найдут – будешь жить дальше.

– Найдут, – прохрипел он.

– Постарайся, чтобы не нашли. Ты должен быть в этом заинтересован. Или ты хочешь… чтобы это случилось с тобой прямо сейчас?

– Нет, – сказал он. – Но ключа у меня нет. Мне не доверяют, дверь запирается изнутри. Я должен только поднять тревогу, если что-то случится.

Ещё один удар в подбородок, а по шее скользнуло что-то холодно-металлическое.

– Никакой тревоги, – мягко сказала тьма. – Ты тихо постучишь и попросишь открыть. Скажешь, что ты болен и замёрз, и попросишь, чтобы тебя пустили погреться. Если скажешь что-то другое, то не увидишь, кто откроет дверь.

– А что потом? – спросил охранник хриплым от боли голосом.

– Много вопросов. Вставай и действуй.

Он поднялся. Его руку крепко сжали.

– И помни, – голос был тихим и пугающим. – Тишина!

Четыре частых и коротких удара в дверь. Неуверенных, но громких. Тишина – не меньше пяти минут. И потом – тихие шаги и сдавленный, немного знакомый голос.

– Что случилось?

– Я замёрз, – сказал охранник. Очень нерешительно, неверным голосом, сдавленным от страха. – Я болен, мне нужно погреться.

– Чего? – недоверчиво спросили за дверью. Тот, кто был там, похоже, почувствовал страх и сам заразился им. Он не хотел открывать.

– Погреться, – тупо повторил охранник. Фигура во мраке покачала головой. Слишком плохо, слишком непохоже на правду. У этого человека сейчас, несомненно, бегали глаза и дрожали ноги. Никакой убедительности. При разговоре лицом к лицу любой бы остерёгся ему верить. Но тот, кто был в доме, не мог видеть лицо, а дверь скрадывала интонации и голос.

– Ты не должен меня будить из-за этого, – ответили из дома. – Ты на службе. Взойдёт солнце, тогда и погреешься. Ночь тёплая, потерпишь.

Охранник запаниковал. Тот, внутри, явно собрался вновь отправиться спать. У охранника был план: когда откроют, немедленно пуститься бежать. А оставаться вдвоём с тем, кто во мраке, ему совсем не хотелось.

– Нет, не уходи, только не уходи, – закричал он. Теперь страх в его голосе услышал бы даже глухой. – Подожди, пожалуйста…

– Воды, – услужливо подсказала шёпотом тьма.

– Воды, прошу, принеси мне воды! – выговорил он. – Я болен…

Послышалась ругань, потом шаги внутрь дома, потом шаги обратно, потом в центре двери осветилась яркая щёлочка и в неё стал виден глаз, изучающий окрестности. Однако ничего лишнего он не увидел. Медленно и неохотно лязгнул замок, но дверь не распахнулась, появилась только небольшая, яркая в ночи светлая щель, и рука, высунувшаяся оттуда, грубо затащила охранника внутрь.

– Зачем ты поднимаешь меня среди ночи? По-твоему, я такой же бездельник, как и ты, и мне нечем будет заняться днём? По-твоему, ты должен именно так поступать, тревожить меня из-за любого пустяка?

– Нет… Не должен…

– Знаешь, сколько в Анрельте охранников без работы? – громко прошептал гневный голос.

Охранник не отвечал. Его била дрожь.

– Я… только… у меня…

– Да что с тобой? – злобный крик. – Всё, завтра утром мы с тобой поговорим. На, пей свою воду!

Но ему был не до воды. Дверь, которая была захлопнута, но не заперта, и к которой он прислонился спиной, стала подаваться вперёд. Нажим был мощным. Чтобы не упасть и к тому же избегнуть худшей участи, охранник отпрянул от неё и, как только она открылась, кинулся в проём. Тёмная фигура стояла за дверью, но стоило ему выбежать, как она тут же проникла внутрь. Щёлкнул замок.