Публичное одиночество

Вовремя лег: когда распахали мне брюхо, увидели воспаление, гнойный перитонит.

Могли опоздать!

Ничего, с Божьей помощью обошлось. Шрамы, надеюсь, затянутся, а камни останутся.

На память сохраните!

Ограню. Или на аукционе выставлю… Все это, конечно, шутки. Хихикать можно сейчас, а неделю назад настроение было другое. Операция все-таки достаточно серьезная, два часа под общим наркозом. Мне ведь заодно и пупочную грыжу удалили, чтобы не мешала спортом заниматься.

А больше ничего не отрезали?

На бис? К счастью, обошлось. Правда, анестезиологи ввели какой-то препарат, от которого у меня разыгралась аллергия. Лекарство, что называется, не пошло. Я очнулся от страшного колотуна, от стука собственных зубов.

Ды-ды-ды-ды-ды! Меня в буквальном смысле слова трясло, и три бедные медсестры держали мои руки и ноги, чтобы я с кровати не свалился. Потом вкололи что-то, и я – ш-ш-ш-ш! – опять уплыл в небытие.

Через четыре дня из реанимации перевели в палату. Что врачи говорят о том, когда на ноги встанете?

Месяца полтора рекомендуют щадящий режим. Но к марту рассчитываю вернуться к привычным нагрузкам. До операции я ежедневно пробегал три километра за четырнадцать минут с копейками.

Буду возвращать форму.

Вокруг Патриарших прудов круги наматываете или на Николиной Горе?

На даче, конечно. За последние двенадцать лет я всего пару раз ночевал в московской квартире. Готов ехать на Николину Гору в любом состоянии и в любое время суток.

Стройку там когда завершите?

Это процесс перманентный, какое-то время он еще продлится, но главное уже сделано, дом вполне жилой. Я настолько привык к Николиной Горе, что даже неделя, проведенная в больнице, кажется вечностью.

По случаю выздоровления врачи разрешат чарку выпить, как думаете?

Надеюсь. Хотя, должен сказать, сейчас получаю удовольствие от того, что не пью алкоголь… (II, 33а)

«БОЛОТНАЯ» (2012)

Среди тех, кто приходил на Болотную и Сахарова, были люди, которые хотят здесь жить, но они хотят, чтобы им ответили на их вопросы. И это одна из самых главных проблем, которая стоит перед властью.

Думаю, если Путин услышит это, то поймет, что от многого нужно отказываться и многое нужно менять. Определенный этап закончился. Путин сделал великое дело, он спас страну от развала, когда пришел к власти. Сумел создать человеческую атмосферу в очень тяжелых условиях благодаря, в том числе, и цене за нефть.

Но! Сегодня приходит новое время и встают совершенно новые вызовы. (I, 159)

БОЛЬШЕВИЗМ (1992)

Подтасовка истории и идей – вот большевистская тенденция, которая и до сих пор, в сущности, имеет хождение.

Вспомните, каким образом сталинизм консолидировал народ во время войны: на возврате, на использовании именно тех корневых, настоящих ценностей, которые революцией были разрушены. Когда возникла необходимость консолидации, то и на историю глянули по-другому, и форма военная вернулась, и обращение Сталина к народу: «братья и сестры» – это уже совершенно другой уровень духовного общения.

Прием был сильный, в нем был заложен мощный объединяющий импульс. (II, 25)

(1993)

Напомню из истории, что для большевиков убийство царской семьи стало поводом не останавливаться ни перед какими нравственными преградами.

Если «убрали» царя, царицу, детей, прислугу, то что после этого могла значить травля Шаляпина, Рахманинова, Бунина? И что там судьба каких-то философов, которых, слава богу, догадались не расстрелять, а «всего лишь» депортировать в другие страны… (I, 53)

Новый большевизм (1993)

Мне кажется, что новые большевики, с крестоносной расчетливо-безнаказанной жестокостью расстреляв парламент, пролив в огромных количествах кровь (в том числе и совершенно невинных людей, оказавшихся в Белом доме случайно), вкусив радость цензурных ограничений, запретив накануне выборов многие оппозиционные партии, должны будут и дальше действовать согласно уже укоренившейся логике.

А выглядит сегодня она так: если «революционная целесообразность» диктует разогнать парламент, но этому мешает Конституция, значит, можно ее отменить, как сталинско-брежневскую. Ну а если надо ввести цензуру, то та же сталинская Конституция для этого оказывается вполне пригодна…

Не фарисейство ли это, не цинизм ли победителей, для которых произошедшее не стало пережитым, осмысленным уроком?..

Чем отличились новые большевики? Они прогнали старых, справедливо обвиняя их во всех преступлениях, но сами-то только и сделали, что сели на нагретые места, а сев, тут же забыли обо всем, кроме себя.

Разве они восстановили справедливость? Разве приняли на свою совесть бремя греха и стыда за то, что было сделано с Россией? Разве прислушались сердцем к ее чаяниям и мечтам? Нет, не случилось этого.

Только на то и хватило их: часть улиц обратно переименовать да, подчиняясь моде, тупо стоять со свечками во время освящения продуктового магазина, ни слова не понимая из того, что говорит священник…

А что сделано новыми большевиками в экономике, что построено ими?

Посмотрите рекламу приватизации. Акции – по телевидению. Чем предлагают владеть акционерам? Да только тем, что было сделано до них другими, по сути, теми, кого они прогнали. Я уж не говорю о запущенной социальной сфере, размахе преступности, казнокрадстве, которых в таких масштабах никогда не было на Руси. Вот и приходишь к выводу: нам не надо изобретать ничего нового, надо отмыть старое и проложить дороги…

Можно ли было избежать большевистского синдрома? Думаю, что нет – ни народ, ни сами демократы к подлинной демократии оказались не готовы.

Вот почему страну продолжает пучить… (I, 53)

БОЛЬШИНСТВО И МЕНЬШИНСТВО (1988)

Есть одно спорное утверждение, в котором имеется определенный смысл и над которым, наверное, стоит задуматься: «Большинство никогда не бывает правым».

Как это ни парадоксально звучит, но, если вдуматься, скажем, в проблему экологии, когда большинство совершенно однозначно утверждает, что техническая революция – вещь необходимая, какое-то меньшинство, но глядящее чуть дальше, говорит: «Нет, не надо строить на Байкале комбинат! Не надо поворачивать реки, не надо разрушать и нарушать то, что создано природой!»

И даже если большинство начинает поддерживать эти слова, жить оно продолжает по тем законам, по которым им удобней.

Поэтому я думаю, что в этом спорном утверждении есть определенный смысл. (II, 17)

(1993)

Так уж повелось в нашей стране, что правда всегда на стороне меньшинства, а не большинства…

Поэтому я политическому хоровому пению не верю. Всеобщее единодушие меня как раз и настораживает. Все эти коллективные письма, митинги «в защиту демократии», в организации которых так преуспел наш творческий Союз кинематографистов… (I, 53)

БОНДАРЧУК СЕРГЕЙ ФЕДОРОВИЧ

(1994)

Маленькие, кусачие, злые, недовольные – напрасно вы думаете, что с уходом этой глыбы вам станет легче жить.