Метаморфозы

В колледже новая подруга Адели быстрыми шагами направлялась под небольшую лестницу в самом конце колледжа, и, всё так же держа Адель за руку, посадила её на небольшую картонку, чтобы одежда не запачкалась.

– Мортиша, что мы тут делаем? – сказала Адель, оглядываясь по сторонам. Место под лестницей было не слишком большое, но его вполне хватало для двоих человек. Из плюсов этого места для разговора дочери строгого аристократа с обычной девочкой можно выделить полную конфиденциальность их диалога, так как выход из этой лестницы был напротив стены, поэтому ученики не могли видеть Адель с Мортишей. К тому же по этой лестнице ходили либо учителя, либо спускавшиеся ученики на обед в столовой на большой перемене. А минусы этого места заключались в громком эхе, и даже шёпотом сказанные слова Мортиши могли показаться громкими словами мимо проходящему человеку.

– Тише ты, – зашипела на неё Мортиша, высунулась из-под лестницы и, убедившись в отсутствии рядом стоящих людей, обратилась к Адели с улыбкой: – а давай узнаем побольше друг о друге, раз мы теперь друзья?

Такое простое, но неожиданное заявление, произнесённое Мортишей, должно было сконфузить Адель, но почему-то она ничуть не возмутилась. Адель быстро смекнула, что её подруга говорит шёпотом не просто так и тоже принялась шептать:

– Давай, но… Что говорить?

– Сперва начнём про свой обычный день, я начну. Встаю я в восемь часов утра, готовлю быстрый завтрак, а после прихожу в колледж. Когда пары заканчиваются, то я иду домой и делаю уроки на скорую руку, а потом смотрю сериалы. Иногда я хожу в художественную школу, но это только по понедельникам и четвергам, думаю бросить её. Где-то в час ночи ложусь спать, вот и весь мой день. Теперь твоя очередь.

Адель, хоть и удивилась такой открытости со стороны новой подруги, но не подала виду. Всё-таки аристократические корни дают о себе знать.

– Как ты успеваешь всё сделать утром за тридцать минут до занятий? Твои родители за тобой вообще не следят?

После последнего вопроса Мортиша побледнела. Её руки слегка задрожали, и кожа покрылась мурашками. Она отвела взгляд и, немного дрожа, проговорила:

– У меня нет родителей, я живу одна.

– Как? А…

– Меня опекает моя бабушка, она выделила мне небольшой трейлер и теперь навещает меня раз в месяц. Слушай, давай не будем…

– Конечно, конечно. – Адель, видя, что её подруге пришлось вспомнить неприятные времена, попыталась сменить тему ответом на вопрос. – Кажется… кажется, теперь моя очередь рассказать о своём дне, не так ли?

Адель посмотрела на Мортишу, ожидая ответа, но ответа не последовало.

– Так вот, я встаю рано утром, умываюсь, разговариваю с братом, завтракаю какой-нибудь итальянской едой, еду в колледж, а после колледжа у меня уроки пения и репетиторы по всем предметам, к примеру, вчера были по математике, французскому и литературе, а сегодня по английскому, физике и истории.

– Ого, – Погрустневшая Мортиша заметно повеселела.– у тебя слишком загруженный день!

Громкий звонок вынудил друзей прервать разговор. Девочки выбрались из-под лестницы и побежали в кабинет английского языка, где у них должена была пройти первая пара.

Зайдя в кабинет, Адель тут же увидела учительницу английского, которая по совместительству является её классным руководителем, и теперь какого-то незнакомого ей ныне мальчика. Мортиша и Адель уселись на свои места.

– Здравствуйте, дети!

– Здравствуйте, Анжелина Смит!

– К нам из Нью-Джерси приехал ваш новый одноклассник, его зовут Ден Миллер. Примите, пожалуйста, его радушно, не обижайте. Ну что же, садись, Ден, а мы с вами начнём.

Адель посмотрела на своего нового одноклассника, и увидела в нём идеал всех девочек: довольно высокий синеглазый брюнет с не слишком длинными, но и не короткими волосами. Одет небогато, но зато стильно: старые кеды Vans, черные джоггеры Holister и худи от Off White. Аристократке тоже понравился Ден, но она даже и не мечтала с ним завести отношения, причины всё те же- её: отец и развитая с этим социофобия. В бок последовал лёгкий удар.

– Эй, как он тебе?

Адель повернула голову: Мортиша сидела рядом и, кажется, обращалась к ней.

– Ну… пойдёт.– ответила независимо Адель.

Она соврала подруге, и от этого ей сделалось ещё хуже. Девочка открыла тетрадь, поднесла ручку, чтобы написать число, но услышала голос Изабель, она сидела рядом с Деном и что-то шептала ему:

– …Любимый, ты видишь вон ту девчонку? Она очень странна, возомнила себя богатой и аристократичной. В общем, с ней никто не общается, и ты тоже не общайся. Ты же не будешь общаться с ней, котик?

«Котик» ничего не ответил, ему было всё равно на флирты Изабель, но он всё же повернулся к Де Перслисис и посмотрел на неё с интересом. А вот сама Адель была очень расстроена и обижена на Беверли, поскольку ей никто не давал права решать, кто и с кем будет общаться.

Пара закончилась. Адель собрала вещи, вышла из кабинета и отправилась к своему шкафчику. У неё был самый обычный шкафчик, как и у всех детей, и хотя колледж предлагала её семье сделать Адели отдельный, более прочный и премиальный шкафчик, отец семейства отказался от такой затеи. В коридоре почему-то исчезли все дети и учителя. Адель взяла из шкафчика нужные ей вещи, и хотела было закрыть его, но не успела, её кто-то опередил. Как оказалось, это был новенький. Он осмотрел Адель с ног до головы и, не отпуская руки с дверцы, несмело поздоровался:

– Ну, привет, чтоли…

Адель отпрянула на несколько шагов назад. Ден смотрел на аристократку с ещё большим интересом, чем на паре. Смотрел и восхищался.

– Так, тебе чего нужно? – К Адели подоспела Мортиша. – Ты не знаешь, что её отец не разрешает разговаривать с ней? Уходи отсюда, давай, давай, кыш!

Ден поначалу опешил от заявления Робинсон, но потом быстро развернулся и ушёл от подруг.

– Зачем ты так с новеньким? – Поинтересовалась Адель.

– А как иначе? Ты же знаешь, что в колледже повсюду уши, и я не против твоей социализации, но если о твоих друзьях узнает твой отец, то я не знаю, что он сделает с ними…

Адель ничего не ответила, она молча развернулась и пошла на следующую пару.

Остальные пары прошли быстро и незаметно: Изабель с её подружками соблазняли нового одноклассника, тем самым уменьшив своё внимание к издёвкам Адели, а сама Адель с Мортишей проговорили всю перемену о жизни под лестницей. Как оказалось, Робинсон увлекается бадминтоном и ходит на бесплатные занятия к другу её бабушки. После самой пол=следней пары Адель попрощалась с Мортишей и села в лимузин своего отца. Она всеми силами пыталась скрыть свою радость от общения со своей подругой, чтобы водитель ничего не заподозрил. Окна автомобиля преобразились: красивые снежные узоры на стеклах давали понять, что на улице царила зима… Зима! Адель только сейчас поняла, что на дворе давно уже не лето. Город укрывала белая пелена ярко-чистого снега. Дети играли в снежки и лепили снежную бабу, их родители смеялись и присоединялись к игре детей. Но не в случае с семьёй Де Персисис, Оливер был всегда против развлечения детей на открытом воздухе, будь то зима или лето. Вообще глава семейства не придавал значение никаким сезонам года, однако он придавал значение праздникам в этих сезонах: весной – его с Глорией дни рождения, летом – день рождения Адели, осенью – день рождения Луи, прочих родственников и День благодарения, а зимой – Рождество.

За размышлениями мы и не заметили, как лимузин с Адель подъехал к элитной музыкальной школе. Двери отворились, и девочка вышла из машины уже без рюкзака. Посмотрев вслед за уезжающим лимузином, Адель вошла в школу. Музыкальная школа выглядела гораздо лучше, чем её обычная школа: здание огорожено шикарным забором с позолоченными наконечниками, двор украшала огромная статуя скрипки, сделанная из добротного камня, колки этой скрипки были украшены александритом. Уже с порога были слышны звуки всевозможных инструментов: скрипки, виолончели, пианино, гитары… Но Адель прошла мимо них, направляясь на второй этаж.

– Адель Де Перслисис. – Обратилась к девочке высокая женщина средних лет с французским акцентом. Это была Патриция Стоун, учительница пения высшего класса.

– Здравствуйте, миссис Стоун.

– Ты как раз вовремя, пройдём в наш класс, все ребята уже в сборе.

Адель вместе с Патрицией дошли до класса, в котором должеа была пройти пара Адели.

Зайдя в класс, Адель села на своё место. На неё никто не обратил внимания, впрочем, как и всегда, ведь дети давно знали от своих богатых родителей, что отец Адели очень строг к вопросу о дружбе. Но все эти дети страшно завидовали Адели, поскольку она пела в разы лучше их всех вместе взятых, и жила она гораздо роскошнее, чем они, а Адель, в свою очередь, завидовала им, так как у них есть друзья, и даже после появления Мортиши в своей жизни зависть не исчезла. Патриция Стоун расхаживала по коридору и следила за тем, как тянут ноту ученики. А дальше… А дальше читателю будет неинтересно. У Адели началась обычная рутинная жизнь, каждый день делая одно и то же: просыпалась, разговаривала с братом, ела, шла в школу, разговаривала с Мортишей, шла в музыкальную школу, возвращалась домой, ела, спала. Со временем Изабель стала встречаться с Деном, тем самым заставив Адель ещё сильнее грустить. Теперь ей казалось, что её жизнь ещё сильнее покатилась ко дну. Она стала зависимой от общения с Мортишей Робинсон, и зависимость её могла ещё очень долго продолжаться, пока однажды…

Глава 3

Адель Де Перслисис проснулась в своей кровати в предвкушении недалёкого Рождества. До праздника оставалась ещё одна неделя, но в доме наших аристократов уже царила новогодняя атмосфера: окна были украшены белыми гирляндами, на стенах висели рождественские венки, а в центре зала стояла большая ёлка, уже украшенная всевозможными игрушками. Адель надела шорты, тапочки и пошла к своему младшему брату. Разговор у них получился короткий, поскольку рассказывать было нечего. Перед тем как пойти завтракать, Адель посмотрела в окно и увидела много снега. Ей нравилась зима только тем, что накануне Рождества её родители переставали сердиться и меньше ругались на неё с братом. Мать Адели, Глория, начала выпивать каждое утро бокал белого вина, а отец, Оливер, стал более спокойным и менее строгим, но более серьёзным, так как через неделю в их доме ожидались гости.

Адель вышла из комнаты брата и пошла умываться. Санузел у семьи Де Перслисис являлся, так называемым, предметом роскоши: золотое джакузи с розовыми жемчужинами, золотая раковина в виде ракушки и просто золотой унитаз без всего. Хоть санузел и был выполнен весь из золота, но так безвкусно, что Адель порой задавала себе вопрос: «А как у моего отца, будучи одетому по последнему стилю, получилось создать такую ерунду?» Адель тщательно помыла руки и хорошенько вытерла их белоснежным полотенцем. Затем за ней умылся её брат, и вскоре двое детей отправились на кухню, кухню, где их уже ожидали родители.

– Как спалось? – Спросил глава семейства, когда его дети уселись за свои места.

– Нормально. – Ответили Луи и Адель почти одновременно и больше ничего не добавили.

А Глория тем временем уже во всю была занята алкоголем, и хоть она не стала относиться к своим детям немного снисходительнее, но всё же улыбки на её лице и частые усмешки давали понять, что мать двоих детей была в самом весёлом расположении духа. Луи не нравилось, что его мама в последнее время стала часто выпивать, а Адель, наоборот, радовалась, что на сегодня её тело останется её храмом, которое не будет терпеть ударов.

Спустя некоторое время, когда утренняя трапеза была окончена, дети пошли за дворецким к машине.