Беззащитный

Остальных людей, стоявших чуть позади лысого толстяка-силача, Игорь внимательно не рассматривал, но и бегло оглядев, отметил всю их несимпатичность. У кого потная рожа с кривой ухмылкой, у кого торчат из-под губ кривые зубы, великоватые для рта, у кого щеки, как два шара, почти закрывающие мелкие поросячьи глазки.

– Раз пришел, показывай, – заговорил главарь с Игорем без приветствий и вообще так, будто они уже встречались раньше. Еще и приглашающий жест сделал.

Игорь уже готов был растеряться, не поняв, что от него хотят, но быстро спохватился. Впрочем, сказать так будет не совсем верно, скорее, он просто сообразил, что сжимает в руке какой-то предмет. Наверное, сжимал и раньше, всю дорогу досюда.

Нож. Тот нож, который толстомордый злодей не сумел забрать с собой. Игорь поднял руку с оружием, которое теперь было размером с доброе мачете. Затем шагнул вперед и, несильно размахнувшись, воткнул нож в ящики перед лысым главарем.

– Ничего не напоминает? – спросил он, распрямившись и сложив руки на груди.

Главарь этим жестом Игоря остался, похоже, вполне доволен. Он взялся за ручку ножа и так же, без видимых усилий, вырвал его из досок. Принялся рассматривать.

«Знак! – пронеслось в голове Игоря. – Какой же знак там на рукоятке?»

Досада и разочарование вдруг сковали Игоря по рукам и ногам, так он и застыл в картинной позе перед компанией этих разбойников. Он считал крайне важным, что за символ был изображен на рукоятке ножа. Будто, пока он не узнал этого, все дальнейшие поиски не имели смысла.

«Нельзя подать виду, – говорил тем временем внутренний голос. – Нельзя подавать виду».

Новый прилив беспокойства.

Теперь Игорь страшно переживал, не выдал ли хоть чем-нибудь своего волнения. Ведь он один на один с целой бандой головорезов, единственное, что позволит ему выйти из разговора – и из этого «склепа» – живым, это полное самообладание. Уж тем более без него не получить никаких полезных сведений. Нужно идеально продемонстрировать всем этим неприятным рожам, что даже целый полк таких, как они, не испугает Игоря. Что он – Игорь – умнее, сильнее и попросту лучше их всех и любого заткнет за пояс.

«Как же ты так? – продолжал говорить он сам себе. – Возьми себя в руки. Соберись, тряпка!»

А главарь меж тем все говорил и говорил. Он рассказывал с удовольствием, считая, наверное, что нашел в лице Игоря благодарного слушателя. Свою повесть он подкреплял жестами, интонациями, паузами с задумчивым и глубокомысленным взглядом. Нож он сжимал в руках так, будто тот напомнил ему о неких давних временах, и воспоминания были приятными, щемящими душу.

«Прослушал, – чуть не вырвалось у Игоря. – Все прослушал».

– Вот так, – подытожил главарь, и эти слова были первыми, которые Игорь, наконец, смог разобрать в его рассказе. – Нож этот, как ты понимаешь, я заберу. Но ты смелый человек, признаю, уважаю.

Как же можно было прослушать, как же?

Хотя, впрочем…

Не меняя позы и стараясь ничем не выдать своего волнения, Игорь начал припоминать. Что говорил этот человек? Что-то о ноже, верно? Точно, ведь он этим ножом когда-то владел. Но подарил! Подарил верному другу, которого, впрочем, давно не видел, с кем порвал все связи. Что-то их объединяло, какая-то давняя история.

Но это же все неважно! Не за этим Игорь пришел.

Толстомордый и тот, кто его послал, – вот что было важно. И о ком из них рассказывал главарь разбойников только что?

О толстомордом, конечно, о ком же еще!

– И где его найти теперь? – решился Игорь спросить вслух, ведь нельзя же было и дальше стоять в одной позе, не проронив ни слова. Разбойники бы начали что-то подозревать.

– А я тебе о чем толкую? – рассмеялся на это главарь. Впервые он обернулся к своей банде: – Вот же мальчишки теперь пошли: талдычишь, а они не слушают.

Дружным гоготом отозвалось окружение лысого здоровяка, из полумрака на Игоря таращилось несколько пар сощуренных от злорадного веселья глаз.

– Просто повтори, – попросил Игорь, стараясь не терять лица. – Тебе же не сложно…

Дрогнул. Дрогнул голос. Дрожь прошла и по телу, и явно это было видно со стороны.

– Иди-иди, – давясь от смеха, велел главарь. – Хватит уже. Достаточно поговорили.

Медленно Игорь развернулся и зашагал прочь. Кажется, у него задрожали губы. Обида, страшная обида клокотала в груди.

Как же так? Как можно было так опростоволоситься? Отвлечься при таком важном рассказе, ведь столько зависит от слов главаря! И нож, единственная нить, которая могла бы привести к цели, утерян. Никогда теперь не узнать, что за клеймо стояло там на рукоятке. Никогда.

С каждым шагом Игорь чувствовал, как он горбится, как голова наклоняется вперед и как одновременно сжимается все в его груди. Единственный шанс выйти на след был упущен. Как теперь быть? Ведь нельзя же обернуться и упросить этого жирного урода повторить сказанное. И заставить невозможно. Убедить? Но как? К каким словам прислушается этот разбойник, к каким аргументам отнесется с вниманием? Сила и угроза – вот все, что он понимает.

Уже подойдя к выходу из помещения, Игорь исподтишка оглянулся назад с мстительным чувством. И лысый главарь, и подручные хмыри провожали его со все тем же злорадством. Главарь восседал на своей скамье, упирая руки в жирные бока. Весь такой округлый, наверняка скользкий и мерзкий от пота. Он склонял голову чуть набок так, словно умудрялся даже сидя смотреть на Игоря сверху вниз.

«Ну скажи, скажи что-нибудь, – мысленно требовал Игорь. – Дай повод, скажи…».

Но нет, главарь молчал.

Неужели так и придется уйти ни с чем? Обделенным, униженным…

– Что таращишься, пацан! – окликнул главарь, хрипло смеясь. – Что-то не нравится? Может, подойдешь, поделишься?

Будто в сковороду с раскаленным маслом плеснули стакан воды. Примерно так Игорь, спроси его кто-то, описал бы то, что вызвал в нем этот мерзкий, грубый смеющийся голос. Обида, разочарование и унижение были тяжелыми, они давили, тянули Игоря вниз. Но неосторожно брошенные слова разбойника словно вызвали алхимическую реакцию, которая полностью заменила одно вещество другим, совершенно противоположным по своим свойствам.

Разворачиваясь, Игорь почувствовал, как увеличивается в размерах, как все его тело становится крепким и упругим, как наливается силой и мощью каждая его клетка. Ярость, гнев? Пожалуй, нет. Игорь ощутил себя настолько уверенным, что испытывать такие сильные чувства в адрес главаря было просто незачем.

– Продолжай сидеть здесь, в своей яме, – заговорил Игорь, и с каждым словом душа его наполнялась ликованием. – Я к тебе пришел снаружи. Оттуда, где можно свободно дышать. И жить. И я без тебя обойдусь. Я уйду, и ты никому больше не будешь нужен.

Ни одного звука со стороны главаря или его шайки не последовало. Все они смотрели теперь на Игоря молча, затравленные и обреченные. Вспомнился волк из крыловской басни, угодивший на псарню. Даже выглядели разбойники теперь облезлыми, больными, жалкими.

Игорь поднял руку, указав на главаря пальцем.

– Не высовывайся. Сам знаешь – будет хуже.

Сильной болью и отчаянием отозвался взгляд главаря. Его злорадство и превосходство растаяли без следа. Он уже не сидел, уперев руки в бока, ладони его теперь лежали на коленях, плечи безвольно опустились. И не был он уже так могуч и толст, как только что: лицо главаря осунулось, кожа стала дряблой, она выглядела повисшей, будто толстяка неделю морили голодом. Он явно ослаб и обессилел. Окружающие его разбойники нисколько не изменились, но они подались назад, подальше от света и от своего предводителя, видимо, уже посчитав его низложенным.

* * *

Ликование продолжало клокотать, питая Игоря силой и бодростью.

Вместо темного подвала передним оказался ее дом. Яркое солнце должно было слепить, все проходящие мимо люди жмурились или прятались за зонтами и под головными уборами. А Игорю все было нипочем, он даже постоял немного перед ступенями, ведущими к дверям, чтобы насладиться этим светом. Замечательное настроение, не просто приподнятое, а взмывающее все выше и выше.

И сила, несокрушимая сила. Она разливалась по телу, проникая не только в мускулы, но и в мысли, и в чувства. Игорю казалось, что все вокруг трепещет от электрических разрядов, которые исходили от него благодаря этой силе.

В двери он вошел сам, никакого швейцара или лакея в бархате, о котором он мельком вспомнил, поблизости не было. Но и не надо, Игорь шел так, словно входил в этот дом уже много раз.

* * *

Она встретила его в комнате, похожей и на оранжерею, и на кабинет.

Было очень много зелени, она тянулась вдоль стен и уходила высоко вверх к потолку. Лишь кое-где за этим плотным слоем из листьев, стеблей и побегов виднелось стекло, за которым было только небо и яркий солнечный свет.