Любовь до полуночи

– Меня это никогда не останавливало.

Одри изо всех сил пыталась прогнать теплое воспоминание о том, как Оливер позволял ей выигрывать у него в карты, полагая, что она ничего не замечала.

Она откинулась назад:

– Что ты делаешь на Рождество?

– Работаю, как правило.

– Домой не летаешь?

– Летаю ли я домой к отцу? Нет.

– А как насчет мамы?

– Она прилетает ко мне на китайский Новый год.

Одри уставилась на него.

– Ты осуждаешь меня, – пробормотал он.

– Нет. Пытаюсь представить себе это.

– Подумай сама. Я не могу вернуться в Сидней, я не могу пойти на Рождество к подружке – от меня сразу ждут кольца и предложения руки и сердца, а в офисе хорошо и тихо.

– Значит, ты работаешь.

– Просто еще один день. А что ты делаешь?

– Праздную Рождество. – Она пожала плечами.

Но это никогда не было так захватывающе, как встреча с Оливером. Или так вкусно, как праздничные угощения, которые для нее готовили в «Цинтине». И воспоминания не согревали ее душу весь оставшийся год. Это были незатейливые ужины, и гоголь-моголь, и семья, и никому не нужные подарки, и из года в год одни и те же объяснения, почему Блейк не пришел.

Ее взгляд снова упал на его подарок. Она взяла сигару и зажала ее между зубами, подражая ему, а спустя две секунды выплюнула:

– Тьфу. Это ужасно.

Он тепло рассмеялся:

– Ты привыкнешь к этому.

– Не могу себе представить как.

Хотя сигара оставила ужасный вкус на ее губах, она поймала себя на мысли, что, возможно, на его губах этот вкус гораздо лучше. А потом ей пришлось бороться с собой, чтобы не смотреть на его рот. Оливер намного усложнил эту задачу – подавшись вперед, он поднял сигару, провел ею над верхней губой, а затем просунул запечатанный конец между зубами.

Что-то в непринужденной интимности этого акта, в том, что он так легко положил себе в рот сигару, на которой осталась ее слюна, – как будто они были старой супружеской парой, – заставило ее сердце биться сильнее, но она изо всех сил контролировала каждую клеточку своего организма, чтобы скрыть это, когда он перекатил сигару одними губами справа налево.

Не самый худший вариант закончить свои дни, если ты сигара.

Стоп!

Несмотря на легкую улыбку, его взгляд стал неестественно напряженным. И Одри необъяснимо занервничала.

– Итак, – начал он, словно это была одна из партий в покер, – если мы не друзья, тогда кто мы?

Она слегка поперхнулась своим шампанским:

– Прости?

– Я принимаю твое утверждение, что мы не друзья. Но тогда мне интересно, кто мы друг другу.

Одри почувствовала себя трусливым зайцем в свете автомобильных фар. Она знала, что это недостойно, и точно представляла, как чувствует себя зверек, наблюдая за неизбежным приближением своей судьбы.

– Все это время два обстоятельства определяли для меня наши отношения… – Он произнес слово «определяли», как будто оно означало «ограничивали». – Одно из них то, что ты была женой моего друга. Теперь – в результате трагедии – этого обстоятельства уже не существует. А другое – наша дружба. Видимо, ее тоже больше нет. Так вот скажи мне, Одри… – он наклонился вперед, поболтал содержимое своего бокала и пристально посмотрел ей в глаза, – на какой именно стадии мы сейчас находимся?

Глава 5

Омар, кальмары, морская капуста и тушеные анчоусы

Внутри у Одри все сжалось от напряжения. Она должна была это предвидеть. Он не зря был мультимиллионером – больше всего в Оливере она ценила его острый ум.

Она тщательно разгладила юбку:

– Мы… знакомые.

Отлично. Да. Хорошее нейтральное слово.

Он подумал, кивнул, и она решила, что в безопасности. Но неожиданно траектория полукивка изменилась, и он замотал головой:

– Нет, это не подходит. Я обычно не трачу столько времени – и уж точно, столько денег – на простых знакомых.

– Компаньоны? – прохрипела Одри, делая глоток шампанского.

– Определенно нет. Это предполагает бизнес. А когда мы вместе, о делах я думаю в последнюю очередь. Именно поэтому я так люблю наши рождественские встречи.

– Тогда кто мы, по-твоему?

Он задумался.

– Наперсники.

Оливер, конечно, многим делился с ней, но они оба знали, что это не было взаимно.

– Как насчет соратников? – парировала она.

Он поморщился:

– Скорее спутники. В буквальном смысле.