Уже не я

– Нам надо срочно уезжать из страны! Мне не удастся сбежать от него во второй раз…

– Хорошо, хорошо, – вид угасающего прямо на глазах друга сильно напугал мужчину.

Тому вдруг неожиданно сделалось дурно. Он начал терять связь с реальностью. Глаза его сделались мутными, казалось, он вот-вот потеряет сознание.

Придерживая Юкию, Сэм обошёл здание с другой стороны и поймал такси.

Прокричал водителю, чтобы тот немедленно увёз их по адресу частного аэродрома одной трансконтинентальной компании, которая занималась контрабандными перевозками нефти, о которой ему удалось узнать совершенно случайно накануне.

По пути они заехали в банк, где Сэм снял внушительную сумму денег со своего счёта.

Ещё через два часа они уже летели в списанном военном самолёте, совершающем нелегальные чартерные перелёты из Саудовской Аравии в Турцию.

Факт того, что он чуть не попался шейху, не давал Юкие спокойно сидеть на одном месте. Его ноги и руки сильно тряслись.

«Вернулись бы мы с Сэмом на десять минут или на полчаса раньше, и я был бы уже трупом. Какой-то странный шлейф из череды сплошных неудач всё время тянется за мной, – думал Юкия. – Шейх всё-таки нашёл меня! – не мог поверить он. – Ни днём раньше, ни днём позже, а именно тогда, когда я, наконец, начал чувствовать себя в безопасности и на мгновение дал себе расслабиться, потеряв бдительность! Рано или поздно это случится. Он не успокоится, пока не увидит мой труп… Мне нужно срочно встретиться с Блэймом, или будет слишком поздно. Я не умру спокойно, пока не увижу его хотя бы ещё один раз».

Чёрный континент

– Почему этот человек бьёт того мальчишку? – спросил на ломаном французском одного из торговцев лавки с пресной водой молодой человек в шортах, льняной футболке и кепке на голове.

– Он оскорбить Ватусси, – ответил ему чернокожий торговец, улыбаясь ртом, полным кривых зубов.

В нескольких шагах от них была неглубокая грязная лужа, возле которой собралось целое стадо белых, худосочных коров с огромными, длинными рогами. Стадо беспорядочно, с жадностью, поглощало воду, в то время как его владелец в тунике в бело-оранжевую полоску хлестал маленького мальчика по спине, громко ругаясь на местном наречии.

Неподалёку располагался городской базар, на который, должно быть, это стадо и перегонялось. Доставить целую сотню коров, при этом не потеряв ни одной по пути и не навредив ей, перегоняя через целые поселения, было непосильным трудом для вождя и всей его семьи. Коровы в этих краях ценились дороже человеческой жизни, считаясь священным животным.

Как принято местными обычаями, каждый год вожди местных деревень сгоняют на этот базар свои стада Ватусси для того, чтобы посвататься к дочерям наиболее влиятельных вождей, продемонстрировав им своё богатство в виде стада коров. Если коровы слишком худые, то претендент не подходит для невесты, если люди того, кто пришёл свататься, слишком худые, то он тоже не подходит на роль жениха.

Пройти отбор и понравиться крайне требовательному отцу невесты было трудно, из нескольких десятков претендентов счастливчиком оказывался лишь один.

Сами же невесты сидели с голыми грудями под навесами их козьей кожи. На их тела была нанесена защитная красная мазь. Распущенные волосы, которые тоже были обмазаны этой мазью, словно пластмассовые, красными прядями спадали на коричневые, обожжённые плечи юных девушек. На ногах и руках были украшения из медной проволоки. Ожерелья из ракушек на шее были смазаны чёрной смесью, чтобы они как можно более красиво контрастировать с красной кожей на груди.

– Музунгу, – обратился к задумавшемуся парню продавец, – ваш автобус скоро отправлятся, – он указал пальцем в сторону остановки, возле которой стоял маленький синий автобус.

Поблагодарив его и заплатив за воду, он поспешил сесть в пыльный и грязный автобус, который тут же тронулся по красной дороге в сторону зелёных джунглей.

«Ослепительно голубое небо, зелёная растительность и красная земля. Земля везде: на дорогах, в машинах, автобусах, поездах, даже в самолётах. Она в каждой складке моей одежды, в волосах, под ногтями, скрипит на зубах», – думал он, смотря в окно.

Оглядев салон автобуса, он увидел в основном женщин с маленькими кульками на спине, в которых спали дети, на головах у них лежали клади с продуктами, которые они только что купили на базаре. Теперь они возвращались в деревни. Места в автобусе было мало, поэтому им приходилось везти всю дорогу эти тяжелые сумки у себя на головах. Временами они что-то говорили на местном диалекте суахили.

Запах из их гнилых ртов долетал и до юноши, поэтому, не выдержав, он открыл окно и посмотрел на дорогу. Вдоль дорог шли пешком люди, так же неся на головах порой невероятных размеров вещи. Кто-то ехал на старых, ржавых велосипедах, везя у себя на багажнике людей. На велосипедах пестрела надпись: «Такси».

Пыль с дороги начала залетать в салон автобуса, поэтому он поспешил закрыть окно.

Дорога была неровной, автобус швыряло из стороны в сторону, женщинам было трудно удерживать равновесие так, чтобы их клади не слетели с головы. Когда он наблюдал за ними, в его чёрных глазах сверкали такими же скачками отрывки прошлой жизни.

Сначала Стамбул, рейс отменили, ночь в одной из гостиниц в аэропорту, затем Найроби – гостиниц нет, он спал в креслах до следующего рейса, следующий рейс был в Руанду, из Руанды на чартерном рейсе до Бурунди, там на пароме по озеру Танганьика, заслужено считающемуся истоком Нила и колыбелью человеческой цивилизации, плыл до Кюринга и уже оттуда на аэробусе добирался до заветной Лубумбаши – одного из центральных городов Демократической Республики Конго.

Из сине-жёлтого обшарпанного здания аэропорта, больше похожего на заброшенный склад, он вместе со своим вечным спутником по имени Сэм сразу же поехал на улицу Дон Боско, в одну из главных больниц города, которая была отреставрирована фондом Лэсли Хаббарда пару лет назад. Сейчас больница продолжала работать, спонсируемая некой миротворческой организацией S4A. Как выяснил Сэм, фонда им. Лэсли Хаббарда уже не существовало пару лет, и, скорее всего, деньги на благотворительность, которые перечислял его отец, уходили именно к S4A.

Конечно же, там ничего не знали, и всё было бы кончено, если бы вечером того же дня Сэм не выдержал и не проговорился о немаловажном факте: что в больнице на доске почёта, пока Юкия бегал и искал главврача, он случайно увидел фотографию волонтёров вместе с пигмеями, и среди них был человек, в поисках которого они преодолели пол земного шара.

Разругавшись с ним окончательно, Юкия на следующий же день отправился снова в ту больницу, где ему сказали, что врач вернётся только через неделю, потому что он проводит вакцинацию местного населения в прилегающих деревнях.

Так ему пришлось провести целую неделю в городе с одной центральной улицей, прежде чем вернулся руководитель больницы и, наконец, пролил свет на то, где может быть Блэйм.

Если бы не притуплённое посредством героина, который ему удалось купить у одного из наркоторговцев в Лубумбаши, пока он ждал директора, сознание, он бы прыгнул в грязную речушку, протекающую возле города, и утопился в ней. Осознание того, где он, сводило с ума. Ко всему прочему, ещё давали знать повреждённые шейные позвонки. Время от времени их прихватывало такой болью, что без обезболивающих средств или наркотического дурмана он не мог даже спокойно пить воду.

Жара и мухи в равной степени липли ко всему, что движется, воздух плавился, слизистая пересыхала каждые пять минут, и язык прилипал к нёбу. От резкого вздоха начинала болеть шея. Люди на непонятном языке что-то говорили, проходя мимо, от попытки вслушаться становилось только хуже – голова начинала кружиться ещё сильнее. Безмолвное, почти прозрачное присутствие африканцев, которые никогда не решались заговорить первыми и лишь как маленькие дети смотрели вопрошающими взглядами, действовало на нервы. Миротворческие организации превратили местное население в попрошаек. Им было всё равно, с какой миссией являлась к ним в деревню та или иная организация, главное, что их интересовало, это то, что они с собой привезли. Всё, что им было нужно – это еда. Голодными глазами они смотрели на грузовики, набитые всевозможными продуктами первой необходимости: сухие пайки, похожие на те, что раздают в армии, различные крупы, хлеб, консервы, питьевая вода – все те элементарные вещи, которых в городе не было, либо же они продавались по баснословным деньгам из-за страшной инфляции в местных магазинах, скорее всего, рассчитанных только на туристов.

Плутая по пыльным и грязным улочкам города среди невысоких и старых строений, он то и дело натыкался на очень худых пигмеев. Они, в грязных изорванных одеждах, старались не смотреть на него своими дикими белками глаз, сильно выделяющимися на тёмно-коричневом фоне лица. Дети, с большими головами на маленьких телах, с язвами и болячками по всему телу, бегающие почти голыми, на каждом шагу предлагали ему купить воду в грязных бутылках.

По узким дорогам иногда ездили военные патрули регулярной армии Конго на внедорожниках вперемешку с машинами из различных миротворческих организаций, коих только в этом городе было больше двадцати. Солдаты, вооружённые автоматическими винтовками и опоясанные патронными лентами, нужны были для того, чтобы отпугивать небольшие повстанческие группировки, которые могли устроить расстрел мирного населения в любое время. Иногда из джунглей до города долетали звуки выстрелов автоматных очередей.

Карикатурности всему происходящему добавлял робот, стоявший, словно видение, вместо регулировщика движений на одном из перекрёстков города. Он медленно двигал своими металлическими руками, которые загорались то зелёным, то красным цветом.

Часто, стоя на переходе, он думал, что восстание машин уже началось: запах пороха и раскалённого асфальта сжигал его изнутри. Кровь начинала закипать в жилах, когда он смотрел вслед удаляющимся внедорожникам, в которых сидели огромные чернокожие солдаты в зелёных беретах и такого же цвета куртках и штанах.

По вечерам, находясь в своём гостиничном номере и заперевшись от Сэма, чтобы тот не заходил к нему и не докучал своим лицемерием, он боялся, что сорвётся, примет слишком большую дозу наркотика и уже не проснётся утром.

– Где же ты? – задавал он себе вопрос, сидя в кресле возле окна, сквозь которое в номер проникали блики от лазурно-голубой воды в бассейне внутри дворика гостиницы.

Перед его глазами начинали мелькать нечёткие очертания прошлого, обрывки фраз и, конечно же, он. Тело начинало болезненно сводить каждый раз, когда он вспоминал образ заплаканного мальчишки, изо всех сил сопротивляющегося, наперекор всему преодолевавшего время и пространство для того, чтобы свершить над ним своё правосудие.

– Я шёл по той улице безнаказанным слишком долго, оборачиваясь в поисках своего преследователя, чувствуя, как неизбежна наша встреча, – шептал он, вцепившись в подлокотники, – мне больше негде скрыться, ты настиг меня.

Словно швея, он сшивал обрывки своей жизни красной ниткой, чтобы хоть как-то собрать воедино в своём разбитом сознании общую картину и посмотреть со стороны, словно реставратор, на то, что стало с ним под многовековым слоем пыли.

Часто рассвет настигал его прежде, чем он успевал сомкнуть глаза.

Автобус резко занесло на одном из поворотов, и шина лопнула – это вернуло Юкию из раздумий в действительность.

Разводя руками, водитель автобуса что-то говорил пассажирам, которые тут же встали и поспешили выйти из автобуса.

Уже совсем стемнело, дорога была едва различима, ему пришлось освещать себе путь сотовым телефоном. Людей тоже было не видно, но было слышно шарканье их ног где-то рядом.

Плотные грозовые тучи затянули всё небо, где-то вдалеке были слышны раскаты грома, чуть ли не на ощупь он шёл в этой кромешной тьме, пару раз всё-таки наткнувшись на нескольких пигмеев, которые в испуге отскакивали от него, а затем старались держаться рядом из-за света, который исходил от мобильного телефона. Словно мотыльки на свет, они собирались вокруг и вскоре уже с десяток человек шли возле него, о чём-то перешёптываясь друг с другом. Среди слов он изредка слышал уже знакомое ему слово: «музунгу».

Так неожиданно для самого себя он стал проводником на дороге без малейшего намёка на освещение, даже фары у проезжающих машин были выключены. Он с удивлением отмечал, как это водители никого не давят на дороге и могут что-то видеть. Иногда они начинали сигналить издалека, и именно этот факт сгонял большинство идущих на обочину.

«Интересно, они все идут в ту же деревню, что и я?» – задавался он вопросом.

Ему хотелось спросить, сколько ещё идти до деревни Муфумба, но казалось, что в этой тьме люди были не способны не только видеть, но и слышать.

Единственный источник света делал этих диких людей совершенно безумными, скоро они начали толкаться, чтобы быть ближе к нему, и Юкие пришлось выключить фонарик.

Так он оказался посреди ночи на узкой просёлочной дороге, еле передвигая ноги в сторону неизвестного. Он не был до конца уверен в том, что тот, кого он ищет, окажется именно там.