Уже не я

– Чего стоишь? – окрикнул его один из волонтёров, приняв Юкию за одного из них. – Иди, помогай!

Юкия, ничего не сказав, подошёл, и тот тут же взвалил ему на плечи две коробки с грузом. В шее снова стрельнуло, но падать замертво он не хотел, поэтому, поджав губы, он, почти не дыша, пошёл с ними в сторону лагеря.

Пока Юкия помогал в разгрузке самолёта, он увидел, как Блэйм что-то живо обсуждал с лётчикам, стоя рядом с какой-то незнакомой женщиной. Это была не Мэри Ленг.

Через час таскания тяжёлых коробок он сильно устал, шея онемела от боли и он её не чувствовал. Ему казалось, что он проглотил осиновый кол.

Самолёт вскоре улетел под пронзительное улюлюканье детей, которые ещё долго бежали за ним вслед по пыльной дороге.

Но сидеть ему долго не дали, после разгрузки коробок из самолёта тут же приехали люди на зелёных внедорожниках с всё той же эмблемой S4A и начали сгружать груз в них.

Он попытался найти в этой суматохе Блэйма, но его нигде не было видно.

Окончательно выбившись из сил, к концу дня он, весь грязный, в пропитанной потом одежде просто сидел на низкой табуретке рядом с огромной палаткой, где располагался склад, скрестив руки, свалив свои длинные ноги перед собой и запрокинув голову назад.

– Видел бы ты себя сейчас, – проговорил Блэйм, который прошёл мимо него и зашёл под навес, вскрывая перочинным ножиком коробки, – жалкое зрелище.

– Давай, издевайся, – еле ворочая языком, проговорил он, – я это заслужил.

Блэйм нахмурился:

– У тебя что-то болит?

– Нет, у меня всё отлично!

– Тогда почему ты упал в обморок?

– Солнечный удар, – съязвил Юкия. – Вообще, с каких это пор тебя начало волновать моё здоровье?

– Чего ты психуешь? – прикрикнул на него Блэйм. – Я же просто поинтересовался!

– Знаешь, засунь свою любознательность себе в жопу!

– Да пошёл ты! – Блэйм показал ему средний палец, выходя из палатки.

Юкия попытался встать, но от приступа боли рухнул на землю, Блэйм остановился, наблюдая за ним. Немного замешкавшись, он снова подошёл к нему.

– Это из-за аварии?

– Что? – переспросил его удивлённо Юкия.

– У тебя что-то болит из-за аварии?

– Ты знаешь про аварию? – удивился Юкия.

Блэйм молча уставился в землю.

– Да, сломанная шея не совсем ещё зажила.

– Тебе надо было оставаться в Штатах, зря ты прилетел сюда, здесь не самое благоприятное место для реабилитации.

– Спасибо, солнышко, я в курсе, – ехидничая с ним, проговорил Юкия.

Побагровев от злости и сжав руки в кулаки, Блэйм куда-то ушёл ненадолго, затем вернулся с холодным компрессом и приложил его к шее Юкии.

– М-м-м, спасибо, – блаженно поблагодарил его Юкия почти вопросительно.

– Это Надя сделала, она у нас местный врач, – поспешил ответить Блэйм. – Знаешь, у тебя на шее огромная гематома образовалась.

– И что с того?

– Тебе надо в больницу.

– Я же сказал, что не уеду отсюда без тебя, – щурясь от боли, процедил он сквозь зубы.

– Твои усилия ни к чему не приведут!

– Почему ты так решил?! – Юкия дёрнулся от негодования, делая себе ещё больнее.

– Мне нравится смотреть на то, как ты страдаешь, – Блэйм сел на корточки рядом с ним, помогая придерживать компресс.

Юкия, ничего не говоря, посмотрел ему в глаза. Неожиданно для самого себя он заметил в нём поразительную черту, которую не замечал в их прошлые, непродолжительные встречи: то, как Блэйм после сказанного тут же смутился и поспешил отвести свой взгляд, скрывая то, что не хотел говорить этого на самом деле. Всё было написано на его детском, невинном лице.

– Тебе здесь не место, Блэйм, – прошептал Юкия.

– Я сам разберусь, где мне место!

– Прошу тебя, – Юкия попытался ухватить его за руку.

– Не трогай меня! – тут же взбеленился он и поспешил отойти.

Юкия немного растерялся от такой реакции: раньше никто так от него не шарахался, скорее наоборот, позволяли себе слишком многое.

– Передай На-де, – он еле выговорил русское имя девушки, – что я ей премного благодарен.

– Сам поблагодаришь её, – он достал несколько упаковок с вакцинами из коробок и уже собрался уходить. – Я потом попрошу кого-нибудь, чтобы помогли тебе добраться до постели.

– До чьей постели? – поинтересовался Юкия.

Блэйм ледяным взглядом окатил его с ног до головы и, толкая разбросанные на выходе из палатки ноги Юкии, преграждающие ему путь, вышел:

– До свободной постели.

– Хорошо, если будет такая, – не унимался он.

Блэйм что-то сказал, но Юкия его не расслышал, скорее всего, это была очередная ругань в его адрес.

Он снова уходил, сердце Юкии сжалось, ему стало страшно, и мурашки побежали по всему телу от страха того, что больше не увидит Блэйма. Ему не нравилось абсолютно всё. Не так он хотел себя вести, говорить не те слова, которые Блэйм своим безразличием вынуждал его говорить. Вдобавок ко всему, о себе давали знать недавно приобретённые болячки. Он не мог взять ситуацию в свои руки, пришлось подстраиваться под окружающие условия, чтобы хоть как-то стать к нему ближе. От своей беспомощности и от того, что он всегда видит только его спину, ему стало невыносимо больно, в груди и горле начало жечь.