Прогулка по осеннему саду

Прогулка по осеннему саду
Николай Иной

Эта книга расскажет Вам о путешествии молодого врача, ищущего близкого человека среди разрушенной войной страны.

Николай Иной

Прогулка по осеннему саду

Первая часть

1.

Вечер окутывал рыжий закат. Небольшой город. Типичная суета совсем не обращала внимания на всхлипывания такого маленького мальчишки с раной в левом бедре. О нем волновался только один человек – чужак для этих краев. Молодой худой мужчина в бордовом пальто пытался остановить кровь, идущую из раны пострадавшего. Пот лился со лба его и падал каплями на истрескавшуюся брусчатку. Мужчина тем временем уже почти сделал все необходимое для спасения. Удостоверившись в безопасности бедолаги, мужчина успокоился, но что-то кольнуло в правом боку. Оттуда тоже хлестало красное нечто. «Надо быстрее решить это». Боль в правом боку под ребрами. Но времени на долгие раздумья нет.

Перемотав себя, мужчина поднял револьвер, лежавший на земле, взял на руки мальчика и собрался в больницу, которую только что проходя видел. Держать ребенка было невыносимо больно, но в то же время он сам был таким легким, что если бы мужчина был здоров, то с легкостью поднял бы его одной рукой над головой. Прорываясь через пустые улочки, единственными обитателями которых были пара пьяниц одна старушка с прогнувшейся спиной и компания людей, еле стоявших на ногах, худой человек в бардовом пальто боялся, как бы от жжения в боку не расслабить руки и не уронить мальчика. Сделав ещё один трудный шаг и повернув на другую улицу, мужчина в бордовом оказался перед больницей. Больница эта вообще не была похожа на место, где смогут вылечить, а скорее на заброшенное лет сто назад общежитие: все истрескавшееся, будто стоит не благодаря фундаменту, а вопреки.

Внутри больницы коридоры напоминали кишечник, в котором переваривалась масса, состоящая из лежавших на разломанных кушетках больны, долгий взгляд на которых мог вызвать скрежет на зубах, чувство страха. Женщины в почти белых халатах пробегали в своих делах туда-сюда. Мужчина остановил одну и как можно быстрее и решительнее сказал:

– Стойте! Тут человек ранен! Примите его скорее.

– Отнесите в кабинет 108, дальше по коридору. Там примут. – не останавливаясь и даже не смотря на него, ответила женщина.

Мужчина крикнул вслед «спасибо» и уже оказался в кабинете 108. Зайдя туда, он почувствовал глубокий укол в сердце, где все на мгновение сжалось. Это была большая палата с высокими грязными стенами, переполненная койками с людьми, которые на первый взгляд казались мертвыми, и лишь через секунду замечаешь, что тяжелое, прерывающееся дыхание всё ещё держит их души в телах. Мужчина решил, что лучше не стоит его тут оставлять и побежал в гостиницу, в которой не давно остановился.

Когда врач бежал по улице, приговаривая шепотом «держись», он заметил, что мальчик стал бледнеть, а вдохи становились реже. Это его заставило ускориться, и уже через пару кварталов он был номере гостиницы, в которой он остановился.

– Здравствуйте, господин Стампединский. Вам помочь? – обратился с вбегавшему в отель врачу хозяин гостиницы, а по совместительству уборщик, прачка, портье. Лицо было перекошено, а лоб напряжен и морщинист.

– Нет, нет, спасибо. – ответил мужчина в бордовом, не кинув даже свой взгляд на него. Стампединский дальше побежал в свой номер на второй этаж, где его уже ждали инструменты, лежащие в его саквояже оливкового цвета.

Войдя в номер 27, он тут же аккуратно уложил на кровать уже не просто беспризорного мальчика, а своего пациента и начал готовиться к операции. Из внутреннего кармана пальто вытянул очки с огромными по диаметру линзами и надел. Первым делом он достал бутылку водки. Промыл ей рану, руки и инструменты. Потом снял шину и стал залечивать рану…

2.

Прошел один день, и мальчик тяжело проснулся. Не шевелясь, он открыл глаза и посмотрел на потолок – Он был серо-желтым – затем на стены и свет, бивший из окна. Мальчик продолжал направлять свой мутный взгляд в разные стороны, пока не услышал тяжелое мужское дыхание под окном. Тревога заставила ребенка повернуть голову. Под окном сидел на стуле человек в черном пиджаке.

Мужчина очнулся от дремоты при движении мальчика, резко поднял голову, лежавшую на спинке стула, и надел очки, лежавшие в руках. Брови его сразу напряглись, а впалые щеки покрылись ямками.

– Ты очнулся. – Довольно произнес мужчина. – как себя чувствуешь?

Мальчик был ещё в шоке и плохо помнил произошедшее до этого. В ответ он лишь тяжело и прерывисто вздохнул, не сводя настороженных глаз с человека у окна.

– Не нужно бояться. – Мужчина встал, скинул с плеч висевший пиджак, под которым была жилетка и белая рубашка. Он прошел к графину с водой и набрал стакан. – Я поставлю его на тумбу, если хочешь пей. – потом он повернулся обратно к окну, а мальчик медленно протянул руку к стакану. – Меня зовут Михаил.

Михаил говорил, смотря в окно и кидая взгляд на лежавшего на кровати.

– Сейчас ты под моей заботой, хочешь-не-хочешь, но тебе придется ответить на пару вопросов. Я не могу быть спокоен, зная, что дети берут оружие, чтобы прокормиться. Где ты его достал?

– Нашел – сиплый голосок звучал чуть сухо. – у одного человека.

– я его забираю и, кстати, свою брошь тоже. В обмен на деньги и еду, устроит? – спокойно сказал Михаил

– Нет! Не… – Звонкость переменилась на шепот, Михаил увидел, как тот схватился за ногу.

– Что случилось?

– Ничего. – Лицо мальчика будто шипело болью, а затем постепенно упокоилось.

– Все в порядке, тебе не надо напрягаться. В любом случае, у тебя только один вариант – согласиться.

Мальчик смотрел на человека, как загнанный в угол, израненный зверь. Не смотря на рану, он весь напрягся перед прыжком.

– можешь успокоиться. Я не хочу тебе зла. Обещаю, что я не наврежу тебе. Тебе надо ещё хотя бы пару дней полежать, чтобы восстановиться. Я продлил этот номер ещё на пять дней. Но этим вечером я уже уйду, оставив тебя.

Человек в белой рубашке пару раз ещё менял бинты мальчику, приносил ему поесть и давал пить таблетки, немного постепенно разговорив его. Он спросил у мальчика сначала имя, потом про семью и про жизнь, а тот сначала не желая говорить, в один момент рассказал все. Мальчика звали Исаак. Ему было двенадцать с половиной лет. Родителей нет, есть старый заброшенный домик-сарай, а там старшая сестра. Она его растит и кормит, но еды было мало, поэтому Исаак стал воровать. Маше, его сестре, это очень не нравилось, но других путей в те времена не было. Сама девушка работала и днем, и ночью, получая очень мало.

Неделю назад Исаак в трактире встретил пьяного ветерана, таскавшего в кобуре пистолет. Его Исаак и взял. А набравшись смелости, вышел грабить, ему попался человек в красном. Пригрозив пистолетом, Исаак получил от него кошелек и еле заметную печальную улыбку. Затем мальчик заметил на пальто брошь и потребовал её. С лица исчезла улыбка, и на нем появилась угроза. Но он снял брошь в виде красного пятилистного цветка и протянул. Исаак схватил, быстро развернулся и стал бежать. Но он споткнулся, упал. Пистолет в руке его выстрелил. Михаил почувствовал, как закололо в боку. Пуля попала в камень и разлетелась на осколки, ранив обоих.

Мужчина дослушал историю мальчика, ничего не сказав, протянул сверток хлеба из рюкзака, и стал собираться.

– Уже вечереет. Мне пора. Не знаю, увидимся ли снова. Выздоравливай. И, не надо больше так делать. Будь сильнее.

– А как же тебя зовут? Я до сих пор не знаю имя.

– Меня зовут Стампединский Михаил. Я врач, иногда зовут фельдшер. Я пойду, прощай.

Мужчина негромко хлопнул дверью и исчез. Выйдя в коридор, он повесил брошь, которую он держал в кармане. Он достал кошелек, чтобы посмотреть, сколько у него осталось денег. Было мало для всего его пути, но достаточно, чтобы прожить ещё недели две.

3.

Михаил собирался покидать город. Уходя, он чувствовал тоску, хотя он провел слишком мало времени в здесь, чтобы привязаться. Улицы были узкими, густо населенными стариками, худыми женщинами, тихими маленькими детьми. Дома были невысокими серыми, сливались с постоянно серым небом, которое постоянно выглядело так, будто вот-вот пойдет дождь, но этого так и не происходило. Город явно жил, но не ярко и броско, как привычно представлять при произношении этой фразы.

Стампединский      шел медленно, стараясь насладиться последним моментом наблюдения за этим городом. Каждый камень в основании дома, каждое тщательно вымытое окно, но с облупленной краской на некогда белой раме – всё оставляло свой след в памяти гостя этого мира.

Сам гость довольно сильно выделялся из подобного скромного антуража. Михаил Стампединский был высок, худ, на голове сидела черная шляпа-цилиндр, под которыми лежали волнистые тонкие черные длинные волосы, носил он бордовое пальто. Слева на воротнике висела брошь в виде красного цветка. Его шаги были тихими, но движения – раскованными. Очки обычно он не носил и держал их в кармане. Лицо было высушенное, губы тонкие, окруженные щетиной, янтарные глаза постоянно казались уставшими. Брови тонкие и длинные. Люди же вокруг были очень крепкими телом, невысокими. Одежда у местных делалась из гораздо более тонкой и мягкой ткани, цвета мягкие и не выделяющиеся среди их окружения.

Плотно отобедав в первом заведении, которое попалось по дороге, Михаил направился по главной дороге в поисках кареты. Постоянно ему попадались только городские извозчики, пока он не спросил у одного раздобревшего старика. Тот, покрутив свои моржовые усы и проведя рукой по лысине, окруженной седыми волосами вокруг, сказал молодецким голосом, что за поворотом. Там, дескать, постоянно ждут работы кучера.

Стампединский увидел одного человека у кареты, всего скрюченного от постоянной езды, и спросил, какой соседний город есть, и сколько будет до него добраться. Мужчина разложил карту из старой засаленной ткани, некогда нарисованную от руки карандашом, и объявил: «ближайший от Альбтутовки город есть трех днях езды, но есть перевалочный пункт у Окаики, речка такая. Довольно близко». Михаил согласился поехать к реке, чувствовал, что не вынесет долгой езды, да и денег может не хватить.

4.

Спустя довольно недолгую поездку, во время которой ничего особым образом не происходило, кроме легкого дождя, который длился чуть больше пары минут, кучер объявил:

– Вот Окаика. Мы уже недалеко.

Михаил посмотрел в окно и увидел небольшую реку, которая разрезала луг, местами пожелтевший, на десятки кусочков. Река бежала быстро, казалось, что в таком течении вообще невозможно какой-либо рыбе жить.

Под копытами лошадей и под колесами кареты землистая насыпь постоянно издавала булькающий и хлюпающий звук, который воспринялся Михаилом забавным.