Битвы Драконовых Гор

Сновидец остановил коня и поднес мундштук к губам.

Сначала над пологим изумрудным склоном пролетел ясный, печальный звук невообразимой чистоты. Звук затих, растворившись в долине. Потом голос трубы взлетел к горным пикам, покрытым ледниками, и словно бы пропел их высочайшее торжество. Летун во мгновение ока будто оказался на крыльях орла, пролетавшего над вечными вершинами. Потом голос пропел ниже – и в душе Летуна родилось ощущение непобедимости этих горных круч, их величие и равнодушие к нему, Летуну.

Он шмыгнул носом, вытер навернувшиеся слезы и, дернув поводья, погрозил ледникам мокрым кулачищем.

Сновидец рассказал, что, научившись добывать звук из трубы, он днями и ночами заставлял ее петь, и быстро достиг такого мастерства, что его душа два раза выходила из тела и парила над землей. Когда это случилось во второй раз, он почувствовал родство с ветром и решил остаться с ним навсегда. Ветер был рад ему, как брату. Потом он очнулся в пещере. Селенда упрекнула его.  Вместо того, чтоб стать воином, подобным ей, он решил сойти с ума остаться с глупой стихиалью.

– Сердце драконов заковано в броню. Эта броня подобна черному, зловонному дыму. Селенда сказала, что голос этой трубы способен преодолеть его. Драконы порождаются подземным народом руггов, живущим на той стороне мира. Этот народ, как и вся нечисть, порождение самого могущественного темного духа, который обитает глубоко под землей, на самом дне, в средоточие своих царств. Его имя Раггивуах. Наши жизни – это хлеб руггов. И радость Раггивуаха. Время от времени ругги напрягают силы, плодят драконов без числа и те сходят на равнины. Тогда смерть витает над нашими землями и над землями людей. Над полями боев кишат сонмы всякой бестелесной нечисти, впивая пар свежей крови. Так они устраивают себе пиршество. Смерть воинов им тоже в радость, хотя мы и не страдаем, как люди. Они почти ничего не имеют с нашей смерти, ни нашей боли, ни, страха. Наш великий дух-прародитель сделал нас сильными. От этого они еще больше злы на нас. Но пока они бессильны. Люди – те очень податливы. Мы нет. Пока.

– Что значит – пока?!

– Раггивуах талантлив, иначе он не смог бы создать изнанку мира, где тьма вместо света. Может прийти такое время, когда он, наконец, подскажет руггам, как можно нас одолеть. Что бы мы стали, например, как люди, убивать друг друга.

– Я не хочу дожить до этого времени.

– И среди воинов попадается гнилье.

– Я знал только одного – Обжору. За три года он съел свой корень. А потом ел мясо драконов. Говорили, что под конец он забросил охоту, и пока наши дрались с драконом, он сидел неподалеку, а когда воины уходили, то целыми днями потрошил тушу, разводил костры, жарил, варил мясо и объедался так, что его рвало. А потом опять набивал брюхо. Надорвался и умер.

– Он, видимо, хотел получить драконью силу, поедая их мясо.

– Если уничтожить драконов, то ругги перестанут получать свою пищу, и – вымрут?

– Уже наготове люди-волки.

– Расскажи все это на Большом Совете. Наши кузнецы отольют много труб, мы выйдем в горы и добьем драконов!

– Война будет долгой. Раггивуах сделает так, что люди станут убивать людей.

– Они и так убивают!

– Будут большие войны, и прольется много крови.

– Как можно так омрачить ум, пускай и у людей?

– Тебя же смог запутать какой-то горный дух? И сказал-то всего лишь, что он был когда-то красавицей. Ты меч и отдал.

– Это я перестал крошить корень, и разум ослаб от голода.

– Ты хочешь летать. Каждого можно на чем-то обмануть.

– Это да. Почему драконы так слушают даже простой рог? Иной замрет, вытаращит глаза, и слушает, – бей, не хочу.

– Потому что это красивый звук. Когда-то драконы жили в нашем мире. Они плавали в морях, они были огромными и очень добрыми, и ели водоросли. Тогда на земле было много тепла и света, больше, чем сейчас. Раггивуах показал им, что в его мире они могут стать еще больше. Он научил их есть золото и быть яростными. И им это понравилось. Раггивуах окутал их сердца злобой, а ум помрачил и научил руггов, как разводить их, чтобы те с их помощью могли добывать себе пищу, а ему – доставлять умиление и радость. Память о них, какими они когда-то были, в драконах почти померкла. А звук рога им, видно, что-то напоминает. Вот они и бесятся.

– Но почему каменные просто замирают, а крылатые беснуются так, что привыкнуть к их ярости невозможно, хоть всю жизнь лазай по горам?

– У каменных ум помрачен совсем. Им ведь ничего не надо делать, только ползать по дну ущелья и давить несчастных. Крылатым Раггивуаху пришлось оставить часть разума. Ему пришлось научить их летать по воздуху, подобно птицам. Они не такие тупые, как их братья, потому и ярости в них больше. А ярость – от Раггивуаха. Он их приемный отец, в них есть семя от его плоти.

– А свою трубу ты уже пробовал на драконах?

– Попробуем.

– По-моему, – крылатые будут умирать от злости прямо в небе. А каменные плакать, как дети.

– Поглядим.

– Что еще рассказывала твоя Селенда?

– Много чего.

– Да-а… Вот мы с малолетства только и бредили этими горами, да драконами. А что это за жизнь? Ничего, кроме этих тварей, не видишь. Пока они не зажарят тебя, как быка. Мне вот – летать охота. Если б ты знал, Сновидец, как я хочу разгадать этот проклятый секрет!

– Разгадаешь. Полетишь и найдешь свою сероглазую.

– А у твоей Селенды какие глаза? Зеленые? Или – синие? А, Сновидец?..

– Не помню. Помню – свет. Такие лучистые глаза, Летун, что ты и не поверишь.

В передовое сигнальное стойбище они прибыли спустя три дня. Сутки воины отдыхали, Сновидец рассказывал воинам, что ему пришлось пережить за последние четыре года.

Потом они тронулись в путь.

Все дальше и дальше становились заснеженные горные пики. Пограничные стойбища постепенно сменялись мирными селищами. Во времена затишья, когда драконов было мало и им не хватало сил спуститься на равнины, не все воины уходили в горы. Уходили «охотники», которые иногда сменялись и возвращались к обычной жизни. Воин с одинаковым старанием делал любое дело – пас скот, сеял хлеб, растил детей или был вольным охотником. Женщины воинов почти не отличались от обыкновенных, но были рослыми и у каждой был свой корень, который они почти никогда не употребляли, но всегда носили с собой на поясе. Лишь в случае большой необходимости они начинали крошить. Тогда они становились выше ростом и массивнее, брали в руки оружие, и были яростнее своих мужчин…

Сновидец и Летун продвигались на север, и молва разносила во все стороны вести, привезенные ими с гор. Мальчишки, скакали впереди и рассказывали то, что слышали от старших, и вскоре встречать воинов уже выходили целыми селениями.

…Когда они вошли в шатер Усача, которого все воины считали старшим, то увидели, что там уже собрался весь Военный Совет. Все были в доспехах и при оружии. Так бывало, когда черный дым сигнальных костров с юга говорил о том, что из гор вышли драконы.

– Рад тебя видеть, Сновидец, – сказал Усач.

Он полулежал возле очага, толстые, с желтизной усы его свисали сосульками до ковра.

Именно он прозвал Сновидца этим именем.

– Я тоже рад видеть тебя, Усач.

– Присаживайся. Как дела в горах, Летун? – обратился Усач к Летуну, –  Красиво драконы летают?

– Красиво… – усмехнулся в ответ Летун.

Им указали на места возле огня. Дочери Усача поднесли обоим по большому кувшину травяного настоя с медом.

В ту ночь было выпито несколько бочек терпкого дурманного настоя.

У воинских племен не оставалось преданий, чем так любят занимать себя люди. Воин охотно рассказывал только то, что видел своими глазами. Даже дети воинов не отличались склонностью к вранью. Но из того, что Сновидец рассказывал старшим воинам, те угадывали слышанное когда-то в детстве от стариков. Но теперь перед ними разворачивалась яркая, стройная картина, которая была в согласии с тем, что доводилось им переживать в горах.

Наконец, воины стали задавать вопросы. Все больше и больше мрачнел и уходил в свои думы Усач, густые его брови совсем опустились на глаза.