Седьмое имя

Он присел на корни дерева, привалился спиной к стволу и почувствовал, как ток земной силы вливается в него. Усталость уходит и появляется покой. Он прикрыл глаза, и в темноте безмыслия возникло лицо улыбающегося деда. Тот говорил:

– Устал? Отдыхай и думай, ищи в себе, а не снаружи… Был – не был, какая разница! Главное, что задумался… А там и откроешь… Не спи, а живи! Не бойся, а принимай! Твое спокойствие в тебе!

Дед улыбнулся и пропал, а в темноте безмыслия завихрилась тишина «не жизни». Оламер явственно увидел ее: бесформенную, плотную, обволакивающую. И еще он понял, что тишина «не жизни» живая. Она окружила его со всех сторон, и он услышал мягкий голос: не ищи меня в стороне. Я с тобой всегда, только найди вход в меня. Он рядом, оглядись…

Он осмотрелся вокруг и увидел. Скорее даже почувствовал за спиной сгусток, похожий на темное облачко.

– Что это?

– Твоя смерть. В ней вход в меня… Только ты боишься ее, вот и со мной не можешь соединиться. А ты не бойся… Смотри: вот жизнь, а вот смерть.

Он увидел, как жизнь холодным отстраненным потоком струится вокруг него и омывает облачко смерти, будто вода обтекает стоящий в ней утес. А голос тишины продолжал:

– Это твоя телесная жизнь. А если ты войдешь в меня и станешь со мной одно, то жизнь изменится…

И Оламер вошел. Тело растворилось в тишине «не жизни» и перед ним раскрылся сияющий мир. Отдаленно это напоминало океан. И он был вне океана и в нем одновременно. И чувствовал, как все вокруг заполняется тишиной «не жизни» и покоем, равного которому он никогда не испытывал. То был покой мудрости и абсолютного знания. Оламер понял, что, слившись с океаном, стал знающим. Он еще по привычке считал себя телесным Оламером, но тела уже не было. Оно растворилось, как соль в воде. И не требовало больше внимания к себе. Его мысль высвободилась из телесной конуры и могла свободно витать на просторах океана. Он вспомнил свою мать и тут же из глубин света возник ее образ. Она посмотрела на него с улыбкой. Потом сказала:

– Я ждала тебя раньше, сынок! Сейчас ты здесь, с нами и примешь все, что есть во мне, в твоих предках…

– А что вы здесь делаете? Только на нас смотрите?

– Ты постарел, сын, и мысли у тебя старческие… Разве ты не видишь, что этот покой живой и он развивается, пополняется силой, которую мы создаем. Нас много, очень много, но мы одно и собой мы наполняем свет, а он проявляется нами и познает себя. Смотреть на вашу явленную жизнь скучно и бессмысленно. Мы знаем все, что случится завтра, через сто лет… Зачем же тратить силы на этот взгляд? Вы думаете, что время несется мимо вас. А на самом деле вы идете по линии времени, и это рождает иллюзию движения. А мы вне времени и видим все сразу.

– Тогда скажи, что ждет меня…

Мать улыбнулась и ласково посмотрела на него:

– Все будет хорошо! Жить, зная все наперед, трудно! Да и опасно! Ибо появляется желание переиначить свое будущее. Но ты связан тысячами нитей с другими, и меняя свое будущее, меняешь и их судьбу. И груз чужой предопределенности, взваливаешь на себя. Сможешь ли вынести такую ношу?

Не спрашивай. Ты и так знаешь много больше других. Тебя ждут в твоем мире. Пока ты не готов, да и не хочешь вернуться к нам. Но час наступит – и придешь. Не как поверженный, но как победитель! Помни это! И еще знай, что мы всегда рядом и ты с нами. Любая угроза – это только опасность для тела. Сейчас его нет, но стал ли ты хуже? Думай об этом…

Люди или волки?

Оламер очнулся. Он все так же сидел у ствола дерева и незрячими глазами смотрел на лесную жизнь. Он еще чувствовал в себе океан иной жизни, но реальность постепенно вытесняла видение. Он уже слышал щебет птиц, начинал различать запахи. Солнечный свет пробивался сквозь листву и трепетными пятнами падал на землю. Ведун смотрел на него отрешенно, но сознание с каждым мгновением прояснялось, и он соединялся с потоком жизни, впускал его в себя. В какой-то миг вспомнилось видение: облачко смерти за спиной и холодный поток жизни вокруг. Но воспоминание тут же угасло, размытое звуками, запахами, светом и тенью окружающей реальности. Путешествие в мир предков, разговор с матерью – все казалось сейчас воспоминанием о глубоком и ярком сне. Бывают такие грезы, когда после пробуждения не можешь сразу отделить явь от фантазий… Но жизнь вторгается в мечты и убирает их в кладовые памяти… Насущные проблемы и заботы становятся главными и заполняют внимание…

Посидев возле дерева, Оламер поднялся и с удовольствием потянулся. Тело затекло, и он разгонял застоявшуюся кровь… Огляделся и увидел возле корней дерева прямоугольник очищенной от лесного мусора земли. Он смотрел на него и в воображении поплыли картины недавнего путешествия. Только было ли оно на самом деле? И вспомнилось: «Отдыхай и думай, ищи в себе, а не снаружи… Был – не был, какая разница!» Слова звучали в нем, но откуда они? Ведун помнил, что слышал их совсем недавно, вот только от кого? Мирская, проявленная жизнь выдавливала из него воспоминания о пережитом и заменяла их сомнениями. Он постоял над расчищенным пятном земли, а потом отвернулся и шагнул с поляны под сень деревьев. Всю жизнь ведун провел в Прибрежном мире, среди скал, а сейчас шел под деревьями и не удивлялся ничему. Будто вернулся в знакомый и приветливый мир… Да и шел он, не думая о дороге. Внутренняя сила повернула его куда-то, и он шагал по мягкой земле. Знал только, что идет туда, где его ждут. И пришел… Снова оказался перед стеной кустов, сквозь которые виднелось пространство. Он раздвинул ветви и посмотрел на поляну. На поляне сидели… Кто? Люди или волки? Оламер растерялся. Из памяти возникла картинка: вокруг сияющего каменного шара сидели то ли люди, то ли волки… Это он и видел сейчас…И Оламер решился – шагнул на поляну. Фигуры не шевельнулись. Только один повернулся к нему, и Оламер увидел человека, на плечах которого висела волчья шкура, а голова зверя прикрывала голову наподобие шлема. Ведун вспомнил, как сам совершал ритуалы в плаще из медвежьей шкуры. Череп животного он надевал на голову, а шкурой закрывал спину. Считалось, что такой плащ помогает черпать из мира зверей силу и мудрость. Звери связаны с живым миром тысячами нитей, и умение пользоваться этими связями помогало народу Прибрежья и в охоте, и в столкновениях с врагами. Но то, что Оламер видел сейчас на поляне, не было ритуалом. Люди-волки сидели вокруг сияющего шара и впитывали его силу. Тот, который обернулся на звук его шагов, молча подвинулся и указал место рядом. Остальные лишь посмотрели на гостя. Ведун сел и почти сразу ощутил, как по кругу пробегает волна силы. Он вошел в кольцо и стал его частью, но сохранял самоощущение. Он же ведун, он пришлый и не может полностью слиться с этими существами. Хотя слияние с ними принесло бы покой. Но поверх глубинного покоя людей на поляне, билась и пульсировала тревога, рожденная мыслью ведуна. Он спросил:

– Вы не боитесь?

– Кого? На эту поляну могут войти только те, кого мы позовем. Ее не найти без нашего зова.

– А вдруг случайно кто наткнется…

Он увидел, как люди в круге заулыбались. А тот, с кем говорил Оламер, ответил:

– Случайности бывают у тех, кто в них верит. Мы знаем, что любая случайность предопределена. Есть великие законы, которые правят миром. Ты думаешь, что случай привел тебя к нам. А мы знаем, что это цепочка событий связалась так, что ты оказался здесь.

– Но для чего?

– А вот это нам предстоит понять вместе. Ты пришел сюда, повинуясь тайному Зову. Мы ждали, что из мира к нам придет человек, но не знали кто. И вот ты здесь. Ты нас опасаешься, хотя раньше ты боялся «нелюдей». Ты понял их и теперь знаешь, что они не враги. Мы тоже не враги, хотя и не друзья. Мы стараемся не встречаться с людьми. Они боятся нас, и мы хотим, чтобы их страх ограждал нас от досужего любопытства.

– А кто же вы?

– Мы охраняем древнее наследие. Оно укрыто в нас, но каждый носит лишь часть общего. Когда мы собираемся вместе, мы можем пользоваться всей силой наследия, но это бывает нечасто, и мы привыкли полагаться только на то, чем владеет каждый.

– И для кого вы сохраняете?

– Есть пророчество, в котором сказано, что придет не зверь, но и не человек. Он сотворит чудо, не желая того, и откроет нам то, что мы давно ищем. Вот и ждем пришествия. Мы можем ждать долго. Года над нами не властны. Трудно стало собираться вместе, ибо снова пришел народ Бури и связывает нас.

– Да что это за народ такой? Всех делит, рвет на части, гонит ужасом…

– Не знаю. И в древних ведах о нем говорится, но откуда он, кто его посылает – о том не сказано.

– Я с ними столкнулся. Они идут к нашей земле, чтобы согнать нас. Для чего?

– Это мы знаем. Они хотят покорить «нелюдей», да не могут к ним приблизиться с моря. Те их же силу используют. Оградили себя стеной и не подпускают с моря никого. А если бурейцы вас сгонят, смогут свою стенку по суше поставить и тогда конец «нелюдям». Те будут заперты: сзади океан, спереди стена, с боков скалы. Не вырваться.

– А для чего людям Бури это нужно?

– Кто их знает! Мы смогли уцелеть потому, что не вступали с ними в бой. Мы уходили от них через щели пространства и времени. Они тех путей не ведают.

Храм сердца

Густая зелень леса тянулась во все стороны, насколько хватало взгляда. Казалось, что землю обложили пористой зеленой губкой. Кое-где над ровной плотностью листвы торчали кроны высоких деревьев, но они только подчеркивали однородность зеленой поверхности леса. В скалах Прибрежья зелень была скудной, и Оламеру почудилось, что он стоит на берегу океана, его зеленая вода неспешно перетекает, словно сама по себе. Но только на мгновение. Потом он снова увидел плотную зелень листвы, почуял накатывавшие на него запахи леса. Ведун повернул голову и увидел, что вожак людей-волков тоже к чему-то принюхивается. Он ловил носом воздушные струи и читал их. Потом повернулся к Оламеру и сказал:

– Бурей пахнет. Опять они подбираются к нашему лесу. Придется уходить в развалины

– Куда? – не понял Оламер, а вожак указал на горизонт. Ведун присмотрелся и различил темную точку на ровном зеленом фоне.

– Что там? Я не вижу, очень далеко…

– Развалины храма. Раньше мы были в том храме хозяевами, а теперь там птицы и летучие мыши.

– А вы?

– Мы ушли. Народ Бури вырвал леса вокруг, и нам нельзя было спрятаться от них. Тогда пришел Отец и указал нам дорогу.

Ты хочешь сказать, что вас кто-то спас?

– Не кто-то – Отец. Мы его хорошо знаем. Он всегда с нами, мы с ним говорим, спрашиваем. А когда пришла беда, он появился. Как облачко на небе появляется неизвестно оттуда, так и он возник в дальних залах храма и вышел к нам. В другое время мы, может, и не поверили бы, а тут просто выбора не было. Он вывел нас из храма и указал щель в пространстве. Мы ушли в нее и были там долго. Хотя… Это здесь прошли годы, а там – только краткий миг. А когда вернулись – увидели вместо храма развалины.

– Зачем же нам туда? Если люди Бури разорили ваш храм, как мы спрячемся в нем?

– Они разрушили только стены. Сердце храма нетронуто. И мы приходим к нему, чтобы отогреться в его любви и доброте. Оно любит нас, а мы любим его. И когда две любви встречаются, они становятся одним облаком. И в нем мы очищаемся от всего, что пристало к нам в странствиях.

– Но я-то чужой!

– Сердце примет любого, кто откроется ему. Разве важно: наш ты или чужак? Ты с нами, и готов поделиться своим, так что не думай плохо.