Победитель турок. Князь Василий Бебутов. 1791– 1858 гг.

После нашествия Ага-Магомет-хана воинский дух в грузинах значительно упал. К тому же, по свидетельству генерала Лазарева, их войска были плохо вооружены: «На десять человек приходилось одно ружье, а прочие были вооружены обожженными кизиловыми палками». Он доносил, что кавалерия грузин плоха и «без поддержки русских ни одной версты неприятеля не погонит».

Царь Георгий понимал, что в Персии скоро все успокоится и снова может состояться вторжение ее войск в Грузию. Да и Турция уже оправилась от поражений в войне с Россией 1787–1791 гг. К тому же Павел I неожиданно прекратил войну с Персией и отозвал войска в Россию. Все достигнутое во время похода в Закавказье было брошено на произвол судьбы. В этих условиях Турция в любой момент могла вторгнуться в Грузию. Активизировали свою деятельность и горские народы. Таким образом, ослабленная Грузия оказалась во враждебном кольце государств, зарившихся на ее территорию, пользуясь слабостью.

В этих условиях царь Георгий XII обратился к императору России Павлу I с просьбой прислать в Грузию войска, чтобы защитить его страну от нового разорения. Павел I пошел навстречу и 16 апреля 1799 г. дал указание направить в Грузию егерский полк. Это должно было наглядно свидетельствовать, что Россия выполняла свои договоренности по Георгиевскому трактату, поддерживала христианскую Грузию и готова была защищать ее от внешних врагов.

18 апреля Павел I высочайшей грамотой утвердил Георгия на царстве, а Давида наследником престола, ссылаясь на статью 3 Георгиевского трактата. Это шло, казалось бы, вразрез с завещанием царя Ираклия. Но из трактата следовало, что вопрос грузинского престолонаследования был делом внутренней политики Грузии. А император и не создавал прав для Давида, а лишь обязывался оказать содействие ему при будущем вступлении на престол.

Одновременно Павел назначил уполномоченным министром при грузинском дворе статского советника Коваленского, который должен был осуществлять связь Грузии с Россией, одновременно оказывая непосредственное влияние на политику Грузинского государства. По поручению императора Коваленский привез в Тифлис знаки царской инвеституры, балдахин и трон, утвердительную грамоту, а также высшую награду Российской империи – орден Андрея Первозванного.

Восьмилетнему Василию особенно запомнилось вступление в Тифлис русского егерского полка. В это время жители столицы, напуганные разгромом персами в 1795 г. и слухами о новом вторжении, с нетерпением ждали прибытия русских войск в Грузию. Об этом только и разговоров было в домах, на улицах, базарах. Об этом говорили даже дети. Люди радостно говорили друг другу: вот придут русские, и тогда персы и турки не посмеют больше напасть на Грузию.

22 ноября 1799 г. почти все население грузинской столицы высыпало на улицы и направилось за город. Крыши домов были усеяны наряженными женщинами. Все горожане знали, что царь Георгий, в сопровождении свиты, выехал навстречу русскому егерскому полку. Полномочный министр России Коваленский доносил генералу Кноррингу, находившемуся на Кавказской линии, о встрече царем Грузии полка Лазарева: «Полк, наконец, прибыл сюда и сделал при входе фигуру преизрядную, быв встречен за три версты наивеликолепнейше, по предварительному моему с его высочеством царем о том соглашению. Царь со всеми знатными, светскими и духовными вельможами выехал навстречу в сопровождении десяти тысяч народа; в городе же, вид амфитеатра имеющем, все крыши домов были усыпаны женщинами и, по единообразному их из белого холста одеянию, казали собою прекрасный вид рассеянного по городу лагеря. Пушечная пальба и колокольный по всем церквам звон возвышали сие празднество, а радостные восклицания народа, движения и самыя слезы особливо женщин, усовершали сию трогательную картину приема и неложной преданности к нам народной».

Малолетний князь Василий, несмотря на запреты домашних, вместе с другими мальчишками тоже был на улице и встречал вступление полка в город. Вместе со всеми он кричал, радостно приветствуя рослых русских солдат, которые, в запыленной красивой форме, загорелые, несмотря на усталость, браво шагали по улицам города под звуки оркестра, радостно приветствуемые толпами ликующих людей.

С приходом русских войск в Грузии начались небывалые по размаху церемонии и празднества, сопровождавшиеся пышностью и великолепием. 5 декабря маленький князь Василий видел торжественную процессию, которая из дома русского министра Коваленского в сопровождении царского чиновника со свитою следовала во дворец царя Георгия на аудиенцию. Процессия двигалась по улицам, запруженным горожанами, а также приехавшими из соседних поселений, повсеместно поощряемая радостными возгласами. Чтобы лучше видеть происходящее, многие жители стояли на балконах, а мальчишки забрались на деревья. Шествие было весьма торжественно: впереди шли музыканты.

В царских покоях находились царь Георгий, наследник престола, царевичи и другие светские и духовные лица. Когда Коваленский вошел в покои, то царь Георгий поднялся со своего места навстречу. Министр, после двух поклонов, обратился к нему с приветственной речью: «Его величество государь император и самодержец всероссийский, высоких сих стран покровитель,; для изъявления перед вами особливого своего благоволения и для удобного вами отправления дел, к обоюдной пользе благосостояния служащих, соизволил содержать при дворце вашего высочества своего министра. Удостоив меня как звания сего, так и свойственной тому доверенности,; назначил меня с надлежащим аккредитованием в качестве министра своей высочайшею грамотою, ныне от меня подносимою».

Затем Коваленский передал царю Георгию грамоту, знаки царской инвеституры, балдахин и трон, присланные императором. Приняв высочайше пожалованные знаки, царь Георгий отвечал: «Исполненный благоговеннейших чувствований к его императорскому величеству за все представляемые от вас знаки монарших ко мне милостей, считаю я себя обязанным принять сии знаки царской инвеституры не иначе, как сейчас же учинив присягу на верность и на признание покровительства и верховной власти российских императоров над царями карталинскими».

Коваленский также вручил царю высшую награду России, орден Святого Андрея Первозванного, а затем поднес орден наследнику Грузии, царевичу Давиду, возложил на царицу Марию женский орден Святой Екатерины и надел богатый перстень меньшей дочери, царевне Тамаре.

12 декабря в Сионском соборе была совершена присяга российскому императору, в присутствии князей и знатнейших грузинских особ. Во всех мероприятиях принял участие отец Василия князь Осип, который затем дома подробно рассказал о том, как они проходили. Георгий XII, принося присягу, обязался быть верным, усердным и доброжелательным императору всероссийскому Павлу Петровичу, его сыну, цесаревичу Александру Павловичу, и всем будущим их преемникам. Он признавал именем своим и всех своего царства областей на вечные времена высочайшее покровительство и верховную власть над собою и своими преемниками, царями кахетинскими и карталинскими. Царь обязывался «неприятелей Российского государства почитать за своих собственных неприятелей». Но на торжествах утверждения на престоле Георгия не присутствовали братья царя, присягу не приносили, поэтому они не признали заверений Георгия XII о том, что также клянутся в своей верности российскому императору.

В Тифлисе прошел военный парад, в котором участвовал российский егерский полк под командованием генерала Лазарева, который шумно и восторженно приветствовали горожане. Русские военные поразили присутствовавших внешним видом, небывалой выправкой, слаженностью действий. Маленький князь Василий, глядя на русских егерей, офицерскую форму, еще больше уяснил для себя, что когда вырастет, то непременно будет служить в русской армии офицером.

С прибытием русских войск опасения царя за судьбу свою и Грузии исчезли, а замыслы царевичей на некоторое время пресеклись. Но спокойствие продолжалось недолго. С наступлением весны 1800 г. сильная партия противников сближения с Россией начала торжествовать, ободренная приближением персидских войск под предводительством Аббас-мирзы к Эривани. Устрашенные жители, помнившие времена Ага-Магомет-хана, из окружавших селений стали стекаться в Тифлис. Срочно требовалось укрепить столицу. Создалась острая нехватка съестных припасов. Цены на предметы первой необходимости резко возросли. В создавшейся ситуации проявился разлад между Коваленским и Лазаревым.

Генерал Лазарев, человек честный и порядочный, преданный правительству, кавказский уроженец, хорошо был знаком с местными условиями, жизнью, бытом, нравами, воззрениями кавказских народов, особенно армян и грузин. Но, назначая генерала Лазарева командовать войсками в Грузии, правительство не передало ему и гражданскую власть, а назначило, исходя из международных условностей, уполномоченного при грузинском дворе для руководства внутренней политикой полузависимого царства. Хотя еще при Екатерине II здесь проявлялся антагонизм между гражданскими и военными представителями России. Казалось бы, этот пример должен был позволить русским властям решить вопрос о сосредоточении всей власти в одних руках. И с этим успешно бы справился Лазарев, который по натуре был не только солдатом, но и довольно искусным политиком, что он показал в своих отношениях с Дарьей и царевичами. Очевидец сказал о Коваленском: «Правитель для своих интриг упускает из виду пользу государственную». Исследователи той поры считали, что Коваленский был человеком честолюбивым и властолюбивым, у которого интересы карьеры, личного самолюбия были выше интересов правительства. По мнению академика Дубровина, он приехал в Тифлис не как представитель-посредник, а как губернатор или хозяин.

Летом 1800 г. к границам Грузии подступил Омар-хан, с которым был грузинский царевич Александр. Омар-хан еще недавно искал покровительства России, обещая не вредить Грузии. Генерал Лазарев во главе отряда в составе двух батальонов, 60 казаков, 4 орудий выступил из Тифлиса. Вместе с русскими под предводительством царевичей Ивана и Баграта выступили 13 тысяч грузин. Но большая их часть в ночь перед сражением ушла. Остался только отряд царевича Ивана в 3 тысячи человек.

Уход царевичей с поля будущего сражения со своими дружинами вызвал среди оставшихся грузин подавленность и от стыда, и от того, что перед ними было огромное скопище врага. Но генерал Лазарев перед сражением, сохраняя спокойствие и выдержку, призвал всех сражаться самоотверженно и не поддаваться панике. И грузины, в их числе О. Бебутов, стремясь не только смыть позорный уход царевичей, но и защитить родину, сражались с небывалой отвагой и мужеством. Сражение произошло на реке Иори 27 ноября. Особенно хорошо в ходе боя действовали русские артиллеристы, которые своими меткими выстрелами сеяли панику в рядах противника. В итоге была одержана победа. Персы, несмотря на значительное превосходство, были разгромлены. Из 22 тысяч человек неприятельского войска около 4 тысяч были убиты, остальные разбежались. Омар-хан и царевич Александр бежали в Шушу. Участники, отличившиеся в сражении, были награждены. Царевичи Баграт и Иоанн, генералы Гуляков и Лазарев были награждены российским орденом Иоанна Иерусалимского.

О. Бебутов, участвовавший в сражении, был ранен, но главное для семьи остался жив. Дома он подробно рассказывал о том, как было на самом деле. Особенно он отметил то, что победу решили русские, которых и было всего немногим более 700 человек. Перед сражением русских и грузин не было и 4 тысяч человек против 20 тысяч у Омар-хана. Князь О. Бебутов, давая самую высокую оценку генералу Лазареву, не преминул подчеркнуть, что у того тоже были армянские корни.

Таким образом, главная часть плана царицы Дарьи, царевичей и их сторонников Лазаревым была уничтожена. Осталось следить за царевичами, у которых был свой план изгнания русских из Тифлиса и закрытия выхода из Грузии, заняв сильным отрядом ущелья Ксана и Арагвы. Победа при Иори разрушила эти планы. Они не могли осуществиться при том впечатлении, которое произвела победа над персами на население Грузии. Генерала Лазарева и его отряд грузинский народ с восторгом приветствовал за одержанную победу. Его поздравили Юлон и Вахтанг, извиняясь, что по не зависящим от них обстоятельствам они не смогли явиться на помощь со своими дружинами. При этом они считали, что генералу ничего не было известно о заговоре.

После победы при Иори царь Георгий обратился к Лазареву с письмом, в котором, указывая на происходящие в Грузии неустройства, просил позаботиться о том, чтобы грузинский народ не терпел угнетений от царевичей и их приверженцев. Он напомнил генералу о том, что в этом его прямая обязанность, так как народ грузинский принадлежит русскому царю. Таким образом, он отказывался от фактического управления делами своего государства. Письмо генералом Лазаревым было отправлено генерал-лейтенанту Кноррингу, управлявшему на Кавказе. Тем временем царевич Давид стремился всячески укрепить свое положение, чему всеми силами противодействовала царица Дарья.

Положение в Грузии складывалось тяжелое. Поскольку царь Георгий серьезно болел и его смерти можно было ожидать в любое время, то генерал Кнорринг 2 декабря 1800 г. дал указание генералу Лазареву, чтобы он, в случае смерти царя Георгия, не допустил назначение преемника на царство, пока не будет получено на то соизволение императора. Об этом следовало объявить царевичам, дворянству и народу, удерживая всех в повиновении.

В ночь на 28 декабря 1800 г. царь Георгий скончался. Генерал Лазарев, выполняя указание Кнорринга, немедленно собрал князей, дворян и объявил им об этом. Они отнеслись к этому благожелательно. Народу об этом было объявлено через мелика князя Дарчи Бебутова. Царевичам Юлону, Парновазу, Вахтангу, Мириану, Баграту, Теймуразу, кахетинскому дворянству, народу, царице Дарье, соседним владетелям было сообщено письмами. Смерть царя Георгия привела к новому всплеску борьбы за престол. Поэтому манифестом императора Павла I от 18 января 1801 г. предусматривалось окончательное присоединение Грузии к России.

Однако Павлу I сделать этого не удалось. 11 марта 1801 г. в результате дворцового переворота он был свергнут с престола и убит. Императором стал его старший сын Александр. Но механизм включения Грузии в состав Российской империи был запущен. Часть высших сановников видела спасение Грузии в присоединении к России. В их числе были и князья Бебутовы.

Вступив на престол, Александр I после длительного изучения манифеста отца 12 сентября 1801 г. издал манифест, согласно которому Грузия была присоединена к России «не для приращения сил, не для корысти, не для распространения пределов и так уже обширнейшей в свете империи, приемлем мы на себя бремя управления царства Грузинского. Единое достоинство, единая честь и человечество налагают на нас священный долг, вняв молению страждущих, в отвращение их скорбей учредить в Грузии правление, которое могло бы утвердить правосудие, личную и имущественную безопасность и дать каждому защиту закона». Главноуправляющим Грузии был назначен генерал-лейтенант Б.О. Кнорринг. В Тифлисе было учреждено верховное грузинское правительство.

Генералу Кноррингу было поручено обнародовать манифест о присоединении Грузинского царства к Российской империи, организовать внутреннее управление Грузией и в целом в Закавказье. Для этого нужно было выработать правила для земской и городской полиции, подобрать чиновников и укомплектовать ими присутственные места для управления новыми подданными. Работа эта затягивалась, и Кнорринг в сопровождении правителя в Грузии прибыл в Тифлис только 9 апреля 1802 г. 8 мая государственные учреждения были открыты и приступили к работе. 12 мая был обнародован манифест и принята присяга.

Идея присоединения Грузии к России принадлежала грузинским царям. Грузия нуждалась в повседневной помощи и защите, не удовлетворяясь протекторатом, искала более тесного единения с Россией. Народ христианской Грузии тянулся к христианской России. В ответ на эти искания последовало присоединение Грузии, а не ее захват или оккупация. Именно тяготение и составляло отличительную черту этого события. Не последовательные усилия российской дипломатии, а настойчивые искания русского подданства грузинских царей повлекли за собой ее присоединение к России. Но когда речь идет о форме присоединения, то здесь Россия провела свою линию. Если Грузия хотела соединения на основе договора, что вытекало из мировоззрения грузин, их преданий, то Россия исходила, прежде всего, из единства государства и равного подчинения всех его частей верховной власти. Поэтому сразу и было решено присоединить Грузию как провинцию.

Конечно, в Грузии это прошло не безболезненно, особенно в среде феодалов. Тогда в 1801 г. была присоединена только восточная часть Грузии, поскольку Грузинское царство к этому времени было раздроблено. Относительно легкое присоединение Восточной Грузии к единоверной России в то время объясняли тем, что оно было обусловлено всем ходом исторического развития. Если для Грузии присоединение было шагом вперед, то для России ценным успехом, повлекшим за собой ряд новых успехов в Закавказье.

Народ радовался новым порядкам, вводимым русским правительством. Основная масса народа Грузии ликовала, радуясь тому, что теперь ему никто не мог угрожать. Наконец-то Грузия обрела мощную защиту от недругов. Конечно, было немало недоброжелателей, тех, кто остался недоволен таким оборотом дела, утратой независимости государства.

В списке знатнейшим в Грузии чиновникам, усердствовавшим больше всех российскому императору и пожелавшим быть в его подданстве, с показанием их чинов, представленном 22 февраля 1801 г., был князь мири-шикар-баши Осип Бебутов, имевший должность моурава в Бакдаре. Он еще при жизни покойного царя Георгия XII поддерживал его вместе с другими в предпринятых им намерениях и, имея много приверженцев, уговорил их ничего против воли императора не предпринимать, а исполнять только то, что от начальника российских войск в Грузии будет объявлено.

Князь О. Бебутов выполнял различные поручения генерала Лазарева по связям с другими владельцами. Так, в августе 1801 г. князь О. Бебутов был послан к имеретинскому царю Соломону с письмом на его имя от генерала Кнорринга. Назад он возвратился вместе с присланным царем Соломоном чиновником, который привез два письма Кноррингу в оригинале и с переводом. Кроме того, переданные им словесные поручения, о которых упоминалось в письме царя, состояли в том, что он посылал к высочайшему двору посланца с просьбою принять его в покровительство России. При этом царь Соломон ставил условие, чтобы после его смерти царство Имеретия, подобно Грузии, вошло в подданство и, согласно завещанию покойного царя Ираклия, царевич Юлон был назначен царем Грузии, с оставлением при нем всех российских войск. За это царевич Юлон обещал отдать рудники, поставлять рекрутов и ни в какие дела не вмешиваться, а пользоваться только титулом царя. Остальным же царевичам должно быть позволено жить в Грузии и пользоваться их имениями.

После донесения об этом императору тот издал рескрипт, в котором, ссылаясь на то, что между Россией и Портой существует доброе согласие, необходимо пристойным образом отклонить это предложение царя Соломона «не подавая Порте с сей стороны ни малейшего повода к подозрению, старались бы содержать как с сим владельцем, так и с другими одни дружеские сношения, а вдовствующей императрице Дарье, подвигнувшей к сему делу царя Имеретинского, внушите приличным образом, что усердие ея приемлется в должной цене, но к действию обратить предположение ея признается несовместимым».

В декабре 1802 г. О. Бебутов правителем Грузии Кноррингом был послан в Ганжу, где встречался с ханом. О порядках в Ганжинском ханстве тогда в Тифлисе ходило много слухов. Поэтому семья волновалась за его жизнь, боясь, что он может и не вернуться. И для этого были основания.

В ходе встреч О. Бебутов увидел, что хан настроен к нему злобно, обвиняя его в том, что он якобы привел войска, находившиеся в Шамшадиле. На это князь Бебутов заявил, что войска распределены по границам, а что касается Шамшадильской провинции, то она издревле принадлежала Грузии, поэтому они в нее и пришли для занятия и защиты своих границ. Он также сообщил, что при встрече с царевичем Александром тот говорил, что жившие в Кварели князья и часть кизикских жителей согласны вместе с ним действовать против русских. Находясь в Ганже, князь Бебутов выяснил, что на другой день после его приезда в столицу ханства царевич Александр с милахваром и первым своим наперсником вместе с присланными из Джар от Таубера ста человеками лезгин отправился в Джары. Говорили также, что хан отправил своих посланцев к Нухинскому и Шемахинскому ханам с каким-то неизвестным требованием. Присланный с Бебутовым к правителю в Грузии посланец по дороге сообщил ему о том, что Нухинский хан собирает свои войска с намерением якобы идти на Шушинского хана.

Привлечение князя О. Бебутова русскими к выполнению важных поручений вызывало зависть окружающих, поэтому появлялись различного рода слухи вокруг него, что вызывало подозрительность со стороны русского командования в его верности России. Это подтверждалось тем, что во многих случаях он держался царской партии, поскольку был близок к ней. Служа грузинским царям десятки лет, он не мог в трудное время отвернуться от царской семьи. Поэтому он иногда выполнял поручения царицы Дарьи.

В то же время часть грузинского дворянства, привыкшая к необузданному своеволию, была крайне недовольна наведением порядка в Грузии после присоединения к России. Грузинские царевичи скорбели о своих утраченных правах и при первом столкновении с русским правительством спешили стать во враждебные отношения к нему, не задумываясь в выборе средств для борьбы с ним. Иулон, Парнаваз, Александр, Теймураз бежали в Имеретию, Менгрелию, к персидскому шаху Бабахану или укрывались в ханствах Ганжинском, Ширванском, Карабахском, подстрекая их владетелей против своего отечества. Вдовы умерших грузинских царей Ираклия и Георгия, Дарья и Мария, проживая в Тифлисе, длительное время сносились с врагами русского правительства.

К этому следует добавить, что большая часть дворянства Грузии была безграмотной. Когда император Павел I пожелал наградить милостями своих новых подданных, то поручил Кноррингу представить ему именной список тех лиц, которые больше других желали быть в русском подданстве и своими действиями способствовали этому. Многих из них предполагалось возвести в достоинство графов и баронов, иным дать камергерское звание, некоторых наградить орденом Святого Андрея Первозванного. Кнорринг запросил на этот счет мнение генерала Лазарева. Тот 24 марта 1801 г. ответил: «Все здешние дворяне нисколько не лучше наших однодворцев. Кого же сделать графами и баронами? При дворе никто из них не может служить, потому что все они не получили никакого воспитания».

В результате многие местные дворяне лишились прежних привилегий. Это, в свою очередь, сказывалось на материальном положении значительной части их семей, особенно армян, которые, в свое время переселившись в Грузию, лишились имущества. И только поддержка грузинскими царями, принявшими их на службу, позволяла им быть хотя бы сносно обеспеченными. Положение их ухудшилось с переходом Грузии в российское подданство.

В связи с этим 21 мая 1802 г. князья Бебутовы обратились к генерал-лейтенанту Кноррингу со следующим прошением: «300 тому лет, как предки наши по прекращении состояния народа Армянского переселены в Тифлис. С того времени поныне при разных сею землею владетельствах пользовались мы завсегда надлежащими почестями; потом с 1714 г. царями Грузинскими пожалованы предки наши в Тифлис меликами, мамасахлисами и нацвалами; когда ж Грузия в разные времена подвергалась державам Турецким и Персидским, не токмо не лишались они своих почестей и чинов; но по трудам своим, подвигам и усердной своей службе получали они от держав вящшее состояния своего утверждение, как явствует в грамотах Турецкого султана, Персидских шахов и Грузинских царей. Кроме сего, Шах-Ибрагим деду нашему мелику Аге пожаловал еще чин миришикар-баши, назначил ему 1000 рублей годовой пенсии из Ворчалинских доходов, что и получали, покуда отданы были Ворчолы в удел царю Георгию, а потом взамен той пенсии довольствовались мы из других мест; да сверх сего покойный царь Ираклий назначил нас в члены в приходных и расходных счетах с Карталинским салтхуцесом и мдиван-бегами. Когда ж по соизволению всеблагого Бога земля Грузинская получила покровительство прославленной Российской Империи, по времени прибытия сюда графа Тотлебена поднес всем находящимся здесь начальникам и чиновникам Российским оказывали мы завсегда усердие и услуги; равно ж и по делам Государственным со всею возможностию и старанием усердствовали, о чем надеемся, что и в[ашему] выс[окопревосходительству] известны. Ныне ожидаемого предками нашими благополучия мы удостоились, благоволив Всеавгустейший Монарх принять народ Грузинский в непосредственное свое управление; а как по открытии здесь Правительства должности по чинам нашим поступили в разные присутствия, то и просим в[аше] выс[окопревосходительств]-о, взойдя в состояние наше, употребить ваше начальническое о нас попечение, дабы мы не были лишены Высокомонарших всещедрой десницы Г[осударя] И[мператора] милостей, соответственно тем нашим наследственным и потомственным почестям и выгодам, кои со времени предков наших сохранены нами и при разных Грузии возмущениях и притеснениях».

В такой обстановке рос и воспитывался юный князь Василий Бебутов. К тому же вскоре радость по поводу вхождения Грузии в состав России в Тифлисе стала сменяться недовольством русскими. Василий этого никак не мог понять. Совсем недавно взрослые восторгались русскими, а теперь были недовольны ими. Среди населения нарастал ропот и недовольство действиями Кнорринга и Коваленского, русских чиновников, их бюрократическим отношением к делу, злоупотреблениями, применением российских методов управления, волокитой при рассмотрении дел во вновь созданных учреждениях, где не знали местных обычаев, языка, а переводчиков не хватало. Но постепенно подростку князю Василию, хотя и не все понимавшему в разговорах между взрослыми, становилось более понятным, что русские начальники что-то делают не так вопреки ожиданиям.

Тем временем в столицу России Петербург увеличивался поток жалоб из Закавказья на действия русских чиновников. Это стало все больше беспокоить российское правительство. И там пришли к выводу о том, что необходимо сменить в Грузии руководство, не дожидаясь, когда там произойдут события, могущие повлечь за собой потерю данной территории.

В то же время очень остро встал вопрос о том, кого назначить главой администрации и командующим войсками в Грузии. Все сходились на том, что это должен быть человек авторитетный, имеющий опыт управления людьми, войсками, знающий Кавказ, обычаи населявших его народов, обладающий дипломатическими способностями. По всему выходило, что это должен быть выходец с Кавказа.

После долгих поисков император Александр I и его окружение остановились на кандидатуре генерал-лейтенанта князя П.Д. Цицианова, грузина по национальности, выходца из Грузии, близкого к царскому дому, находившегося на русской службе. Он и его предки своею службою на деле доказали преданность российскому престолу. Князь П.Д. Цицианов неоднократно отличился, участвуя в боевых действиях русских войск против Турции, Персии. Был награжден многими российскими орденами. Во время Русско-турецкой войны (1787–1791 гг.) его полк участвовал в сражениях, неоднократно отличившись в них.

Во время Персидского похода в 1796 г. командующим войсками генералом В. Зубовым полковник Цицианов был назначен комендантом города Баку и блестяще справился с поручением. Он показал себя не только отличным командиром, но и управленцем, умеющим решать гражданские дела, устанавливать хорошие контакты с местным населением.

С началом царствования Павла I в ноябре 1796 г. П.Д. Цицианов, как и многие видные деятели при Екатерине II, пользовавшиеся ее благосклонностью, попал в опалу и был отправлен в отставку. Но после своего воцарения молодой император Александр I снова призвал П.Д. Цицианова на службу и произвел в генерал-лейтенанты. 11 сентября 1802 г. император назначил его инспектором Кавказской линии и главнокомандующим в Грузию.

В рескрипте императора на имя князя Цицианова было подчеркнуто, что его назначение связано с удалением с Кавказа Кнорринга и Коваленского, при этом пределы его власти распространялись как на военные, так и на гражданские дела. Император предписывал обратить внимание на состояние экономики. Особое внимание обращалось на окончательное наведение порядка с царствующим домом, удаление всех его членов из Грузии и доставку их в Россию.

Вскоре по Тифлису прокатилась радостная весть о том, что император назначил управляющим в Грузии и командиром отдельного Грузинского корпуса грузина, генерала князя Цицианова. Этому также очень радовались и армяне, считавшие, что в Цицианове текла и армянская кровь. Все это вселяло в местное население большие надежды на лучшее будущее.

В Тифлисе ждали нового управляющего с нетерпением. Однако князь Цицианов не скоро попал в Грузию. По пути он на полтора месяца остановился в городе Георгиевске, где решал жизненно важные вопросы для Северного Кавказа и Закавказья. Он застал Закавказье состоящим из раздробленных, независимых ханств, опиравшихся на Персию и составлявших враждебное кольцо, окружавшее с трех сторон грузинские земли. Генерал Цицианов разгромил Ганжинское ханство. В состав России добровольно вступили Шекинское и Ширванское ханства, Карабаг. Сопредельные с Грузией Мингрельское княжество и Имеретинское царство были приняты в состав России.

В целом в семье Бебутовых с одобрением встретили практические действия русского правительства. Вместе со взрослыми намечавшимся переменам радовались и дети. Здесь надеялись на то, что Россия не только обеспечит защиту Грузии от врагов, но и поможет освободить всех армян от персидского и турецкого владычества, дать им свободу. За короткое время своего правления генерал Цицианов не только успокоил Грузию, но и изменил карту края.

Генерал Цицианов, выступавший ярым защитником распространения образования, особенно среди местного населения, в своем рапорте в столицу 24 июня 1803 г. писал: «Крайнее невежество здешнего дворянства доходит даже до того, что большая часть оного не знает природного языка по правилам. Это побудило меня приступить к введению в Грузии первых лучей просвещения, буде не вообще народного, то хотя бы для местного дворянства».