Страна грез

– Нет. Но они-то не знают.

Девушки подошли к нам и быстро оценили ситуацию, несомненно, все еще пребывая в недоумении, почему такая красивая девушка, как Морган, ушла с таким парнем, как я.

– Вы здесь только пели? – строго спросила Холли.

Морган поспешила ответить:

– Колби написал новую песню, и я хотела ее послушать. Как посидели в «Макдинтоне»?

На всех лицах появилось выражение досадливой скуки.

– Да все нормально, – сказала Стейси. – Когда группа сделала перерыв, мы наконец-то смогли поговорить, и это было приятно, а потом они снова начали, и мы решили, что пора уходить. Да и время было позднее.

В том, как она это сказала, сквозило что-то почти родительское, и, когда Морган смолчала, вступил я.

– Мне тоже пора.

Я начал убирать гитару в чехол, сожалея о том, что вечер закончился. Если бы у нас с Морган было больше времени наедине, я, возможно, попытался бы ее поцеловать, но друзья Морган как будто читали мои мысли и не собирались оставлять нас тет-а-тет.

– Сегодня был замечательный вечер, – сказала Морган.

– Точно, – согласился я.

Она повернулась к друзьям.

– Ну что, пошли?

– Не забудь про сапоги.

Казалось, Морган позабавило, что я вспомнил о них; она помахала мне на прощанье и вместе с друзьями направилась в сторону отеля. Я подождал, пока они дойдут до настила, где Морган подхватила свои сапоги, перебросив их через руку. Голоса их звучали все тише, а потом девушки скрылись в гостинице.

По дороге домой я думал про Морган. Богатая, стильная, умная, целеустремленная, популярная и… очень красивая. Что она могла найти в таком парне, как я? На первый взгляд мы ни в чем не были похожи. Наши жизни были совершенно разными, и тем не менее мы как-то сразу нашли общий язык. Ничего романтического между нами пока не случилось, но проводить время с ней было удивительно приятно.

Позже, лежа в постели, я размышлял о том, что подумает сестра о моей новой знакомой. Наверное, они подружатся: Морган ладит со всеми, да и Пейдж обладала сверхъестественным чутьем на людей. В том, что меня тянуло к Морган, не было ничего удивительного, но вот ощущение близости и понимания, которое я ощущал во все время общения с ней, походило на чудо.

Часть вторая. Беверли

7

Когда Беверли была маленькой, лет восьми или девяти, она ездила с мамой в Нью-Йорк на автобусе. Большая часть пути проходила ночью, и Беверли спала, положив голову на мамины колени. А проснувшись, увидела самые высокие в мире, как ей тогда показалось, дома. А какой многолюдный был вокзал! И это было только начало поездки, которая навсегда осталась в памяти. Ее мама хотела, чтобы поездка была особенной, поэтому программу продумали до мелочей. В Музее современного искусства они посмотрели «Звездную ночь» – самую известную картину Винсента Ван Гога, а потом съели по куску пиццы. После обеда они посетили Американский музей естественной истории, где девочка увидела воссозданные в натуральную величину скелеты животных, включая голубого кита и тираннозавра рекса, каждый зуб которого был больше банана; потом – затейливой формы метеориты, алмазы и рубины. Посетили они и планетарий, где в смоделированном компьютером небе сверкали многочисленные созвездия.

Вдвоем с мамой в настоящем путешествии! К этой поездке мама готовилась больше года – именно столько времени потребовалось, чтобы накопить достаточно денег на то, что богатые люди обычно делают в Нью-Йорке. Тогда Беверли еще не знала, что это поездка станет единственной, которую они совершат вместе. Наступит время, когда Беверли и ее мать практически перестанут разговаривать, но тогда та сыпала словами практически без остановки. В памяти Беверли навсегда останется ощущение тепла от маминой ладони, когда они вышли из музея и пошли в Центральный парк, где листья переливались всеми оттенками оранжевого, красного и желтого. И хотя стояла осень, температура была почти зимняя, и от пронизывающего холодного ветра нос Беверли покраснел и стал течь. Мама постоянно доставала из сумочки бумажные салфетки, пока Беверли не использовала их все. Потом они поужинали в ресторане, где официант был одет так, словно собирался жениться. Меню изобиловало незнакомыми Беверли словами, и мама объяснила ей, что это – настоящий ресторан. Еда действительно была вкусная, но Беверли подумала, что лучше бы они съели еще по куску пиццы. Чтобы добраться до отеля, им пришлось идти пешком почти час. У входа курили двое мужчин с какими-то подозрительными лицами, а за номер пришлось заплатить наличными администратору в грязной футболке. В номере стояли две кровати с покрывалами в пятнах, и пахло отвратительно, как от засорившейся раковины. И все же мама была счастлива оттого, что смогла увидеть настоящий Нью-Йорк. Ну а Беверли так устала, что почти сразу заснула.

На следующий день они посетили Таймс-сквер, куда обязательно ходят все туристы. Беверли зачарованно глазела на мигающие электрические вывески и огромные рекламные щиты. Видели они и танцующих людей, некоторые были в костюмах Микки Мауса и статуи Свободы. Театры зазывали на спектакли, названия которых звучании странно и непонятно. Кроме разве «Короля Льва». Пойти на него они не могли, так как билеты стоили очень дорого, поэтому оставшуюся часть дня провели в магазинах, где продавались безделушки и сувениры. Там они ничего не купили, кроме упаковки драже «Эм-энд-Эмс», которую потом вместе сгрызли. На обед они съели по два куска пиццы, а на ужин – хот-доги из тележки на улице. В одном из переулков Беверли увидела Джонни Деппа, возле которого стояла очередь желающих с ним сфотографироваться. Девочка стала упрашивать мать пойти туда, однако мама объяснила, что это восковая фигура, а не настоящая кинозвезда. В их последний вечер в городе они посетили Эмпайр-стейт-билдинг, и у Беверли заложило уши, когда лифт взлетел на смотровую площадку, где дул сильный ветер. Несмотря на толпу, Беверли все-таки удалось протиснуться к месту, откуда открывался прекрасный вид на город. Рядом с ней стоял человек в костюме пирата и что-то тихонько бормотал себе под нос.

Далеко внизу Беверли видела отблески разноцветных огней машин на улицах; здания вокруг ярко освещались. Почему-то в ясном небе не было видно звезд над головой, на что мама сказала: «Их стерли огни большого города». Беверли не поняла, что мать имела в виду: как можно стереть звезды? Но спросить не успела: та взяла дочку за руку и повела на другую сторону смотровой площадки, откуда была видна статуя Свободы. И там мама сказала, что всегда хотела жить в Нью-Йорке – к тому времени она повторила это, наверное, раз сто. На вопрос Беверли, почему она туда не переехала, мать ответила: «Не всем мечтам суждено сбыться».

Тут Беверли подумала про странного пирата – интересно, что такое он бурчал себе под нос? А потом задумалась, пойдет ли она вместе со своими школьными подружками Фрэн и Джиллиан по домам собирать сладости на Хэллоуин? Может, в этом году стоит нарядиться пиратом? Нет, скорее всего, придется вновь одеться ковбоем – у мамы уже готовы шляпа, клетчатая рубашка, игрушечный пистолет и кобура. А на новый костюм у них просто нет денег.

В это время ее мама говорила, говорила и говорила, однако Беверли не слушала. Она уже знала, что на некоторые слова матери не стоит обращать внимание. Они перешли в другое место, откуда был виден Бруклинский мост, с такого расстояния похожий на игрушку. К тому времени они почти час провели на смотровой площадке. И тут Беверли повернулась к маме и увидела на ее щеках слезы. Беверли не стала спрашивать, почему она плачет, но про себя загадала, чтобы мамина мечта жить в Нью-Йорке сбылась.

Вдруг девочка услышала страшные крики и от сильного толчка чуть не упала. Она схватила маму за руку в тот момент, когда толпа потащила их, словно рыб при сильном течении. Остановиться означало быть затоптанными, это понимала даже Беверли. Пришлось, спотыкаясь, двигаться вперед. Беверли не видела ничего, кроме людей, плотно прижатых друг к другу, двигающихся в одном направлении. Крики становились все громче, удары локтей и сумок все сильнее. Наконец Беверли и ее мать смогли вырваться из общего потока и остановиться.

– Что происходит?

– Я не знаю.

Общий шум распался на отдельные голоса:

– Не надо!

– Вернитесь!

– Стойте!

– Что вы делаете!

– Ложись!

Беверли не понимала, что происходит, но знала – что-то ужасное. Мама тоже встала на цыпочки, пытаясь разглядеть что-либо сквозь толпу. Внезапно все замерли, и наступила полная тишина. И это было самое неестественное, что Беверли когда-либо испытывала, – пока крики не зазвучали снова, на этот раз еще громче.

– Что случилось?

– Он прыгнул, – ответил мужской голос.

– Кто прыгнул?

– Тот парень в костюме пирата!

На площадке везде были барьеры и ограждения, и Беверли подумала, не ослышалась ли она. Зачем пирату прыгать, ведь до следующих зданий слишком далеко – туда так не добраться.

Мама крепко сжала ее руку и потянула за собой.

– Пойдем, – заявила она. – Нам пора.

– Пират правда прыгнул?

– Какой пират?

– Тот, который стоял рядом, когда мы только пришли сюда.

– Я не знаю, – ответила мама. Через сувенирный магазин она вывела их к лифтам, где уже образовалась очередь.

– Его пытались остановить, но не смогли, – сказал кто-то рядом с Беверли.

Она подумала о пирате и о том, каково это – падать с такой высоты: все ниже, ниже и ниже, до самой земли.

8