Желание

Она замахала рукой.

– Вот ты где! – крикнула она издалека. Пока она подходила, я невольно сжалась на стуле. – А я думала, ты в машине, смотрю, а там тебя нет, – продолжала она. – Вижу, с Брайсом ты уже познакомилась.

– Здравствуйте, мисс Доус, – произнес Брайс, вставая со стула и складывая его. – Да, нам представилась возможность кое-что узнать друг о друге.

– Приятно слышать.

Возникла пауза, у меня создалось ощущение, что оба они ждут, когда и я скажу что-нибудь.

– Привет, тетя Линда, – я увидела, как Брайс убирает свой стул в кузов пикапа, и поняла намек: мне тоже пора было вставать. Сложив свой стул, я отнесла его к машине, посмотрела, как Брайс уложил его в кузов и поднял борт.

– Запрыгивай, Дейзи, – скомандовал он. Дейзи поднялась и забралась в машину.

Я заметила, как тетя посмотрела сначала на Брайса, потом на меня, потом на нас обоих, не зная, что сказать, пока наконец не вспомнила молодость, годы еще до монашества, когда она чаще проявляла обычные человеческие чувства.

– Я тебя в машине подожду, – сказала она. – Приятно было повидаться с тобой, Брайс. Хорошо, что нам представился случай поговорить.

– Всего хорошего, – отозвался он. – Кстати, я наверняка на этой неделе зайду за булочками, тогда и увидимся.

Тетя Линда снова окинула взглядом нас обоих и наконец направилась прочь. Дождавшись, когда она отойдет подальше, Брайс повернулся ко мне.

– Мне так нравятся Линда и Гвен. В жизни не ел булочек вкуснее, чем у них, да ты наверняка сама знаешь. Я пытался уговорить их поделиться рецептом, но безуспешно. Мои отец с дедом прихватывают с собой булочки каждый раз, когда выходят на лодке.

– На лодке?

– Мой дед рыбак. А отец, когда не занят консультированием в МО, помогает деду. Чинит лодку и снасти или выходит вместе с ним на лов.

– А что такое МО?

– Министерство обороны.

– А-а, – протянула я, не зная, что еще сказать. Трудно было примириться с мыслью, что консультант Министерства обороны предпочел поселиться в Окракоуке. К тому времени паром остановился, я услышала, как захлопали дверцы машин и взревели двигатели. – Мне, наверное, уже пора.

– Пожалуй. Слушай, было здорово поговорить с тобой, Мэгги. Обычно на пароме нет ни единого человека, близкого мне по возрасту, так что благодаря тебе поездка получилась гораздо приятнее.

– Спасибо, – ответила я, стараясь не глазеть на его ямочки. Отвернувшись, я, к своему удивлению, испытала облегчение, непривычно смешанное с разочарованием оттого, что проведенное нами вместе время кончилось.

* * *

В машину я села лишь в самую последнюю минуту, не желая, чтобы меня засыпали вопросами, как обычно делали мои родители. О чем вы говорили? Тебе он понравился? Как думаешь, он смог бы объяснять тебе геометрию и проверять твои рефераты в случае необходимости? Я не ошиблась в выборе?

Родители навалились бы на меня оба. Почти каждый учебный день вплоть до «дня рвоты» – или «дня описанной палочки», неважно, – они не забывали расспрашивать меня, как прошли уроки, словно их посещение было чем-то волшебным и таинственным, способным кого угодно привести в восторг. Сколько раз я ни пыталась отделаться кратким «все нормально» – что на самом деле означало «хватит донимать меня дурацкими вопросами», – спрашивать они не прекращали. Вот положа руку на сердце, что я должна была отвечать, кроме краткого «нормально»? Они ведь учились в школе. Знали, каково это. Учитель стоит перед классом и объясняет то, что мне надо выучить, чтобы как следует сдать экзамены, и ничего увлекательного во всем этом нет.

Разве что на обеде порой бывало интереснее. А в младших классах на перемене случалось что-нибудь, о чем можно вспомнить. Но на уроках? Школа – она и есть… школа.

К счастью, тетя и Гвен обсуждали проповедь, которую мы слушали в церкви и я почти не запомнила, да и вообще поездка до дома занимала несколько минут. Сначала мы заехали в магазин, где я помогла обеим выгрузить покупки, а потом, вместо того чтобы подвезти Гвен, мы взяли ее с собой, чтобы она помогла нам втащить в дом елку.

Несмотря на мою беременность и возраст двух моих напарниц, мы как-то ухитрились внести елку вверх по ступенькам и установить ее на подставке, которую тетя Линда откопала в стенном шкафу. К тому времени я уже успела устать и они, по-моему, тоже. И вместо того чтобы сразу украсить елку, тетя с Гвен занялись кухонными хлопотами. Тетя напекла булочек, а Гвен разогрела остатки еды со Дня благодарения.

Только тогда я заметила, как проголодалась, и впервые за все время у тети съела все, что положили мне в тарелку. Вдобавок обратила внимание, что булочки вкуснее, чем обычно, – может, потому что про них говорил Брайс. Потянувшись за второй булочкой, я увидела, что тетя Линда улыбается.

– Что? – спросила я.

– Просто радуюсь, что ты ешь, – ответила она.

– Что в них, в этих булочках?

– Обычные продукты – мука, пахта, кулинарный жир.

– А есть какой-нибудь секрет в рецепте?

Если она и удивилась моему вопросу, то виду не подала. Только заговорщически переглянулась с Гвен и снова повернулась ко мне:

– Разумеется.

– Какой?

– Это секрет, – подмигнула она.

На этом разговор закончился, и я, помыв посуду, ушла к себе. Небо за моим окном осыпали звезды, я видела, как луна зависла над водой, придавая океану серебристый блеск. Переодевшись в пижаму, я уже хотела забраться под одеяло, как вдруг вспомнила, что мне надо писать реферат про Тэргуда Маршалла. Схватив свои заметки – хотя бы их я успела сделать, – я принялась писать. Сочинения у меня всегда получались хорошо, хоть и не блестяще, но определенно лучше, чем математика, и к тому времени, как в дверь постучали, я успела написать полторы страницы. На стук я отвлеклась и увидела, что в комнату заглядывает тетя Линда. Заметив, что я занята уроками, она приподняла бровь, но наверняка сразу поняла, что лучше промолчать, чтобы ненароком не помешать моему неожиданному прогрессу.

– В кухне чистота, – сказала она. – Спасибо.

– Не за что. Спасибо за ужин.

– Да какой там ужин, просто остатки, – она пожала плечами. – Если не считать булочек. Обязательно позвони сегодня родителям. У них время еще не позднее.

Я бросила взгляд на часы.

– Наверное, они еще ужинают. Позвоню им немного позже.

Она негромко прокашлялась.

– Я только хотела, чтобы ты знала: когда я разговаривала с Брайсом, я не стала упоминать о… ну, твоем положении. Просто сказала, что моя племянница приехала пожить у меня несколько месяцев, и этим ограничилась.

Я и не подозревала, что этот вопрос тревожил меня, пока не заметила, с каким облегчением вздохнула после ее слов.

– И он не спросил почему?

– Может, и спросил бы, но я не дала ему уклониться от главной темы – согласен ли он побыть твоим репетитором.

– Но ты же рассказала ему обо мне.

– Только по одной причине: надо же было ему узнать о тебе хоть что-нибудь.

– В смысле, если я хочу, чтобы он стал моим репетитором.

– Да, – согласилась она. – Это обстоятельство, конечно, роли не играет, но именно он привел в порядок твой велосипед.