Дальняя дорога

– Видимо, да, если ты его туда положил в прошлом году.

Люк намазал тост маслом и джемом. Оба молчали.

Наконец мать вздохнула.

– Ты вчера вернулся поздно, – сказала она и потянулась за маслом и джемом, когда сын закончил делать бутерброд.

– Ты еще не спала? Я не видел свет.

– Я проснулась, когда ты подъехал.

Люк сомневался, что это правда. Окна в спальне большого дома не выходили на подъездную дорожку, а значит, мать сидела в гостиной. Следовательно, она ждала и беспокоилась.

– Я завис с приятелями, они меня уговорили отпраздновать.

Мать не отводила взгляда от тарелки.

– Я догадалась.

– Ты получила мое сообщение?

– Да, – ответила она и ничего больше не добавила. Никаких расспросов о соревнованиях, о самочувствии, о боли, которую, как знала мать, он испытывал. Атмосфера упрека распространилась, заполнив всю комнату. Сердечная мука и гнев капали с потолка, сочились сквозь стены. Люк признал: мать прекрасно умела внушать муки совести.

– Хочешь поговорить? – наконец спросил он.

И она впервые взглянула на сына.

– Не особо.

Ладно, подумал он. Но, несмотря на то что мать сердилась, ему все-таки недоставало привычных разговоров.

– Тогда можно задать вопрос?

Мать уже была готова оставить сына в одиночестве за столом, а сама завтракать на крыльце.

– Какой у тебя размер обуви? – спросил Люк.

Мать застыла, воздев вилку.

– Размер обуви?…

– Ко мне, возможно, сегодня кое-кто приедет, – сказал он и подцепил на вилку кусок яичницы. – Придется одолжить ей сапоги, если мы поедем кататься.

Впервые за несколько недель мать не сумела скрыть живой интерес.

– Ты пригласил в гости девушку?

Люк кивнул, продолжая есть.

– Ее зовут София. Мы познакомились вчера. Она сказала, что хочет посмотреть наш сарай.

Мать моргнула.

– Зачем ей понадобился наш сарай?

– Не знаю, она сама попросила.

– Кто она такая?

Люк уловил проблеск любопытства на лице матери.

– Учится на последнем курсе в Уэйке. Родом из Нью-Джерси. И если мы поедем кататься, ей понадобятся сапоги. Вот я и спросил, какой у тебя размер.

Судя по замешательству, мать впервые за много лет задумалась о чем-то ином, кроме ранчо и скачек на быках. Или перечня дел, которые она хотела закончить до вечера. Но после короткого оживления Линда вновь уставилась в тарелку. Она была по-своему упряма не меньше Люка.

– Семь с половиной. В кладовке лежат мои старые сапоги, пусть возьмет их, если подойдут.

– Спасибо, – сказал Люк. – Я наколю дров, пока она не приехала, если только для меня нет других заданий.

– Вода, – напомнила мать. – На второе пастбище нужно провести воду.

– Я это уже сделал с утра. Потом выключу.

Мать возила по тарелке кусок яичницы.

– На следующих выходных мне понадобится твоя помощь.

Судя по тону, она с самого начала собиралась об этом заговорить, потому-то и осталась сидеть за столом.

– Ты же знаешь, в субботу меня здесь не будет, – медленно произнес Люк. – Я еду в Ноксвилл.

– Снова на родео.

– Последнее выступление в сезоне.

– Тогда зачем ехать? Все равно оно никакой роли не сыграет. – В ее голосе зазвучала горечь.

– Дело не в баллах. Я не хочу начинать следующий сезон неподготовленным.

И вновь разговор оборвался – слышалось только царапанье вилок по тарелкам.

– Я вчера победил, – наконец произнес Люк.

– Хорошо.

– Деньги положу на счет в понедельник.

– Оставь себе, – огрызнулась мать. – Мне они не нужны.