Рада. Повести и рассказы

Дома, когда вся семья была в сборе, я спросил у дочки:

– Родители подружки получили квартиру?

– Получили, – подтвердила она, не подозревая, к чему я веду разговор.

– Тогда верни ей Раду, – предложил я и напомнил ей об оговорке, с которой согласился на проживание щенка в нашей квартире.

– Почему?! – удивилась она.

– Дело в том, что подружка обманула тебя. Рада непородистая собака, а обыкновенная дворняжка, – ответил я и рассказал о вердикте ветеринара-собаковода и о том, что мой приятель поможет мне приобрести взамен Рады породистого красивого щенка лайки.

После моих слов наступило тягостное молчание, а притихшая Рада, положив на колени дочки голову, преданно заглядывая ей в глаза, млела от её поглаживании и словно всё понимала.

– Хоть щенок лайки и лучше, но мне жалко отдавать Раду, – первой прервала молчание жалостливым голосом дочка.

– Столько сил потратили на её воспитание, и теперь отдать в чужие руки? Да она теперь нам как родная! – поддержала дочь жена.

– А нельзя ли завести лайку и оставить Раду? – спросил сын.

– Я категорически против! – тут же возразила жена. – Мне другой собаки не надо. Рада стала членом нашей семьи и пусть живёт у нас. Выслушав семейное мнение, я, понимая, что Раду теперь, как дворняжку, вряд ли возьмёт обратно подружка дочки, проникся ответственностью за её судьбу и, махнув рукой, огласил своё решение:

– Лайка хороша, а за Раду мы теперь в ответе. Так и быть – пусть будет и она членом нашей семьи.

Злая собака

Рада была шумной собакой. Каждый раз, когда Рада выходила из квартиры на лестничную площадку, причем независимо от того, на поводке или самостоятельно, она, не реагируя на наши запреты, начинала громко лаять. Днём это было терпимо, но когда она поднимала меня с постели для ранних утренних прогулок, то мне приходилось брать её на руки и зажимать ей рот рукой, чтобы она своим лаем не будила жильцов в подъезде.

Так же шумно она реагировала на звонки входной двери. Услышав звонок, она с громким лаем бросалась к двери. Вскоре мы по лаю научились различать, кто стоит за дверью, ещё не открыв её. Если доносился радостный лай – значит, свои или же хорошие знакомые, если же Рада лаяла злобно – это означало, что за дверью чужой.

Все, кто бывал у нас, восхищались Радой и говорили, что она очень злая собака и не испугается любого вора. Такая молва о Раде нас устраивала, но однажды я решил убедиться в том, что она действительно, как и в наше присутствие, с таким же рвением охраняет квартиру. К нам в гости приехал родственник, которого Рада ещё не видела. Я встретил его на вокзале и, когда привёз к дому, то сам остался на углу дома, а ему предложил подойти к входной двери моей квартиры и нажать на кнопку звонка, чтобы проверить реакцию Рады. Через некоторое время он появился из подъезда и, разведя руками, крикнул мне, что в квартире никого нет. Я точно знал, что Рада дома одна, и попросил его еще раз позвонить, подумав, что собачку сморил сон. Однако мои предположения не оправдались. Рада опять не отреагировала на незнакомого человека. Когда же родственник позвонил в моем присутствии, Рада, учуяв мой запах, с радостным лаем подлетела к двери. В ответ мы расхохотались.

Открыв дверь, я укоризненно сказал ей:

– Вот как ты охраняешь хозяйское добро!

Она с виноватым видом стала извиваться передо мной, а родственник, смеясь, подметил, что ей своя рубашка ближе к телу.

На семейном совете мы обсудили её поведение во время проверки и пришли к выводу, что только в нашем присутствии Рада «рвёт на себе рубаху», а в остальных случаях предпочитает лишний раз не высовываться. А после того, как к соседям, взломав деревянную дверь, проникли в квартиру грабители, я поставил у себя металлическую дверь.

– За такой дверью и Рада будет увереннее себя чувствовать, – так оценила новую дверь моя жена.

Землетрясение

Однажды к нам в гости пришла подруга жены с мужем. Он только что вернулся из командировки, где попал под землетрясение, и натерпелся страху.

Вместо стола у нас была стол-книжка с откидывающимися двумя половинками, которые поддерживались посредине поворотными стойками. Я быстро развернул стол-книжку, женщины тут же постелили на неё скатерть, заставили закусками, и мы, сев за стол, с затаённым дыханием стали слушать пугающий рассказ очевидца о пережитом землетрясении и его трагичных последствиях.

– Множество зданий повреждено, а несколько даже обрушилось, и в них были люди, – горестно проговорил рассказчик, и только открыл рот для продолжения рассказа, как вдруг на нашем столе зазвякала крышка хрустального графина и рюмки, стоявшие близко друг к другу.

Очевидец сначала потерял дар речи, а потом панически крикнул:

– Все на улицу! Это землетрясение!

Нас словно ветром вынесло на улицу.

– Что случилась?! – с тревогой спросила нас соседка с первого этажа, видевшая через открытое окно, как мы с шумом выскочили из подъезда.

– Землетрясение! – прокричали ей испуганными голосами наши женщины. – Быстро выходи на улицу!

– С чего вы взяли? – не поддавшись панике, спросила соседка.

– Посмотрите на люстру, – она должна качаться! – подсказал ей один из признаков муж подруги. Соседка посмотрела на свою люстру и успокоила нас:

– С люстрой всё нормально. Вам, наверное, показалось.

Мы, подождав ещё немного, с опаской вернулись за стол и продолжили разговор. И вдруг крышка вновь зазвякала.

– Это пошли повторные толчки! – опять запаниковал наш рассказчик. Я бросил взгляд на люстру и удивился:

– А люстра не колышется.

Все тут же приковали внимание к ней. Люстра не шевелилась, а графин дребезжал. И тут меня осенило! Я заглянул под стол и, увидев там Раду, энергично чесавшую лапой за ухом, при этом задевая за ножку стола, отчего он и трясся, залился неудержимым смехом. Остальные участники застолья сначала недоумённо посмотрели на меня, а потом под стол и, всё поняв, гомерически захохотали. Когда мы успокоились, подруга жены спросила:

– У неё чесотка?

– Это на нервной почве, – поставила свой диагноз жена. – Мы уже столько сидим за столом, а её еще ни разу не угостили.

После этого случая за трапезой домочадцы часто шутили:

– Угостите Раду, а то она вызовет землетрясение.

Сосед Чап и котик Бесик

Самым первым жителем в нашем новом пятиэтажном доме был дворовый пёс по кличке Чап. Его длинное тело с короткими ногами напоминало таксу, но покрыто оно было густой шерстью белого цвета с большими чёрными пятнами. Чёрная мордашка Чапа с умными глазами была похожа на лисью, только кончики ушей свисали словно подмороженные. Небольшой, завитый в калачик хвост, слегка был завален на бок, и я ни разу не видел его поджатым, что соответствовало боевому настрою Чапа.

Когда дом строился, Чап жил в бытовке со строителями, и сторожами стройки. Бытовка занимала квартиру на первом этаже в нашем подъезде. После завершения строительства дома строители переехали на другую стройку, а Чап остался. Он, по-видимому, в период запечатления, о котором рассказывал мне ветеринар-собаковод, не встретил достойного человека, чтобы признать в нём своего хозяина, и по этой причине считал себя независимым псом.

Для него важнее всего была среда обитания, а это – вся территория вокруг нашего дома, на которой он был бесспорным лидером среди других дворняжек, и, конечно же, бывшая бытовка, которую, по всей видимости, он считал своей конурой.

Чап стерпел, когда в «его конуру» вселилась семья новоселов, но их собачку, которую они привезли с собой, так пугнул со двора, что от бедного животного даже следов не осталось.

Хозяева пропавшей собачки погоревали, а потом решили приручить Чапа. Чап согласился признать их, но в качестве своих слуг, а на себя взял привычные обязанности по охране квартиры. Спал он на коврике перед входной дверью, так как в своей тёплой шубе ему было жарко в квартире. Но стоило Чапу требовательно гавкнуть, как перед ним гостеприимно распахивала дверь хозяйка квартиры, и мы часто слышали, как она при этом ласково упрекала его: «Чапик, не шуми, заходи домой».

Входную дверь в подъезд, распахивавшуюся наружу, Чап сам открывал, когда ему хотелось погулять, а чтобы открыть эту дверь с обратной стороны, у него не хватало сил, так как на ней стояла прижимная пружина. Если в это время были дома его «слуги», то он, вернувшись с прогулки, лаял перед дверью, и они тут же впускали его. А когда их не было дома, то он садился на лавочку перед входом и терпеливо ждал. Как только к двери подходил кто-либо из жильцов нашего подъезда. Чап с радостным лаем встречал идущего и всем своим видом, словно говорил подошедшему: «Открой дверь, по гроб буду обязан». Все живущие в нашем подъезде любили Чапа и с удовольствием оказывали ему такую маленькую услугу.

Раду Чап сразу зачислил в свои невесты, и когда мы стали выпускать её на прогулку без поводка, он непременно сопровождал её и этим часто пользовались мои дети. В связи с тем, что Раде не хватало сил, чтобы открыть дверь, они выпускали Раду из квартиры и слушали: если в ответ на её отпугивающий лай раздавался радостный лай Чапа, то не сопровождали её, так как были уверены в том, что она вслед за ним выйдет из подъезда, а обратно кто-либо из «слуг» Чапа впустит их вместе.

Наблюдая за прогулкой Рады в сопровождении претендента в женихи Чапа, мы с женой посмеивались над его ухаживаниями, и решили, что Чап ей не пара. И в самом деле – повзрослевшая, пропорционально сложенная Рада со своей забавно-сердитой пушистой мордочкой, на которой выделялась бородка «Феликс», смотрелась изящной собачкой на фоне утюговатого Чапа, который, к тому же, и ростом был пониже её.