Лжецаревич

– До тех пор может многое перемениться. Пан Максим, например, может охладеть к панне Анджелике, уехать, умереть… Мало ли что…

– Гм… Куда же нам удалить Анджелику?

– Об этом уже я позабочусь. Подготовьте только пана Самуила.

Через несколько дней после этого разговора патер, встретясь с Максимом Сергеевичем, остановил его словами:

– Любезный пан, мне нужно с тобой поговорить.

– Я слушаю, отец Пий, – ответил молодой человек.

– Пойдем сядем в уголок, чтобы нам никто не помешал, и побеседуем.

– Сын мой! – ласково начал патер, когда они отошли в угол комнаты и сели там. – Я слышал, что ты хочешь вступить в брак с панной Анджеликой?

– Да, мой отец.

– Хвалю твое намеренье: добрая жена спасает от многого. А она будет тебе доброю женой.

– Уверен в этом.

– День свадьбы уже назначен?

– Нет еще.

– Еще нет? Что же так? Надо бы! Ну, а когда думаешь ты присоединиться к нашей святой церкви?

– Я этого совсем делать не думаю! – резко ответил молодой человек.

– Гм… Вот как! Почему же?

– Потому что наша церковь не менее свята, чем латинская. Незачем менять веру.

– Сын мой! Не подобает мужу и жене веровать розно.

– Этой розни у нас не будет: мы оба будем веровать в Иисуса Христа.

– Печально уж и то, что вам придется молиться в разных храмах. А будут дети – как вы станете наставлять их в законе Божьем? Каждый по-своему!

– Мы будем учить их верить в Бога.

– Этого мало, сын мой. У нас есть таинства, обряды, догматы – наши рознятся от ваших. Кроме того, не забудь, что ваша церковь еретическая. Вон боярин Белый-Туренин это осознал и хочет вступить на истинный путь. Хвала ему!

– Я думаю, верней, у вас ересь, а у нас истинная вера. Что о том спорить?! А боярин мне – не указ; мало ль отступников есть на белом свете? Есть такие, что и в басурманство перейдут, не то что в вашу веру.

– Гм… Так ты твердо решил не переходить?

– Твердо!

– А если панна Анджелика потребует?

– Она не потребует: она знает, что спастись можно в каждой вере, нужно только веровать всем сердцем.

– Так.

Патер поднялся.

– Ты это верно сказал, сын мой, что спастись можно во всякой вере. Ты веруешь – ты спасешься… Ты спасешься!

И он отошел от Максима Сергеевича, ласково кивнув ему головой. На бледных губах его играла улыбка.

Молодой человек заметил эту улыбку и призадумался, смотря вслед медленно удалявшейся темной тощей фигуре патера. Улыбка эта и ласковость отца Пия его тревожили; он лучше желал бы видеть его рассерженным.

– Э! Что тревожиться! – решил он наконец. – Захочет этот поп помешать мне жениться на Анджелике – силой возьму ее! Увезу тайком да и обвенчаюсь. Не стоит тревожиться!

И он уже с самым беспечным видом поспешил в сад, где, знал он, поджидает его невеста.

XXI. Ради спасения от когтей дьявола

– Ах, как же так, Юзефочка, ах, как же так! Обещались, к свадьбе готовились, и вдруг…

– Виновато его упорство, закоснелость в ереси.

– Все-таки…

– Послушай, ведь нельзя же ради него губить душу нашей дочери.

– Конечно, конечно, но…

– Ну так и нужно принять решительные меры.

Она замолчала. Пан Самуил прошелся несколько раз по комнате.

Он был смущен, подавлен; он никогда не думал, что дело примет такой оборот; в душе он твердо надеялся, что пан Максим пожертвует православием ради невесты, как это сделал Белый-Туренин, и вдруг сегодня пани Юзефа объявляет ему, что Максим решился остаться в схизме, что поэтому брака его с Анджеликой нельзя допустить, и нужно возможно скорее на неопределенное время удалить дочь из дому.

Добрый пан совсем потерялся от такого сообщения. Будь его воля, он охотно бы согласился на брак своей дочери с «еретиком»; одно мгновение у него даже мелькнула мысль крикнуть: «А ну вас! Пусть поженятся молодые, если любят друг друга»! Но эта мысль только мелькнула и тотчас же пропала: слабовольный пан струсил – пани Юзефа так сурово смотрела на него. Приходилось поневоле соглашаться.

– Юзефочка… – робко заговорил он опять.

– Ну что?

– А скажи… того… Куда же мы удалим Анджелиночку?

– Я и сама не знаю хорошо. За это дело берется наш святой отец Пий. Он устроит ее в благонадежном месте. Я думаю, ему можно доверить?

– Гм… гм… Конечно, Юзефочка, конечно!..

Когда пан Самуил вышел из комнаты жены и встретился с Анджеликой, он отвернулся, чтобы скрыть влагу на своих глазах.