Богоугодные. Жизнь играет лишь однажды

Я назвал эту двухметровую глыбу человеком? Забудьте. Ни одно живое создание, а тем более Хомо Сапиенс, не может существовать с такими противоречиями. Это просто невозможно! Наш мир не произвел бы на свет столь уродливое явление.

Уродливое явление – тупое и агрессивное, огромное и лысое – наконец собрало в одну точку зрачки, которые почти спрятались за череп. Рот широко раскрылся, до крови растянув пересохшие губы.

– Я восхищаюсь тобой…

– Пофел ты нафуй, – перебил его я. Говорить было и тяжело, и больно. Но я не мог не послать этого мудака.

– Ты делаешь свое дело уверенно, в этом ты похож на меня, – продолжал голос, становясь то мужским, то женским.

– Чефо тефе надо у меня дома!? – воскликнул я что было мочи, расцарапав осколком зуба и без того опухшую щеку. Мертвенно-бледное лицо Тирана тут же окропило каплями крови.

Злоба, удивление, презрение, отвращение… Я ждал от него хотя-бы чего-нибудь. Но Тиран просто сидел и молчал, либо ничего не понимая, либо и не желая понимать. В этот момент-то и стало ясно, что меня так сильно в нем пугает. Абсолютная пустота, безразличие. Это признак самого настоящего психопата, способного сделать немыслимое. Безмолвное насилие… Немотивированная агрессия… Разорви он меня хоть на части, ничего в его жизни не поменяется. Глаза как были пустыми, так пустыми и останутся.

– Ты музыку делаешь, и я делаю. – вновь заговорил Тиран – У тебя твоя, у меня моя. – он достал из кармана маленькую колонку JBL и нажал на кнопку.

Веранду вновь заполнили звуки из самой преисподней. Тупые удары. Душераздирающие крики всех без разбору: мужчин, женщин, детей и стариков… Закрывая глаза, я вижу, как сходит кожа с плоти, а плоть с костей. Умирающие люди хватаются за грудь, впиваясь кривыми ногтями в мякоть. Им больно и, почему-то, очень холодно. Слышу стоны и вопли тех, кто когда-то еще мог стонать и вопить… Тех, кто явно не заслужил того, что с ними сделали.

Одной секунды было достаточно, чтобы больше никогда не ложиться спать без ночника. А теперь, когда я прослушал весь «трек», мне нужны антидепрессанты. Мне нужна терапия, ведь жить без помощи психиатра я больше не могу. Да и как вообще можно спокойно дышать, когда так много беспокойных душ застряли у тебя в черепной коробке.

Я сидел в слезах, не в силах пошевелиться. Ноги онемели настолько, что казалось, их больше и вовсе нет. С каждым ударом сердце отдавало острой болью, такой, как если бы под ребра вонзили нож. Боль беспощадно перебегала на челюсть, от чего хотелось взвыть, но губы не слушались.

Тиран почувствовал напряжение и, видимо, чтобы навсегда избавить меня от него, достал пистолет. Нужно срочно что-то предпринять, однако телу своему я по-прежнему не хозяин.

Сталь сверкнула в свете луны. Ствол пистолета медленно поднимается, тянется к самокрутке. Спусковой крючок нажат, однако выстрела не последовало. Я надеялся, что Тиран решил попробовать пулю на вкус. Но вместо выстрела послышался лишь слабый щелчок, после чего пламя охватило бумагу. Все в этом мире обман. Пистолет оказался зажигалкой, а самокрутка, судя по запаху, забита была далеко не табаком. Постепенно Тиран становился все более и более заторможенным. А зря.

    – Стекло режет ладонь —

Он жадно затянулся, едва не проглотив щеки. Зрачки поменялись местами: широкий стал узким, узкий широким. Лицо же стало еще бледнее. Никогда бы не подумал, что буду сидеть за одним столом с таким фанатом. Двухметровый лысый наркоман-дебил. Почему он выбрал именно меня? В мире так много знаменитостей, которым можно испортить психику. Почему я? А главное, за что?

    – По пальцам бежит кровь —

– У тебя гитара и микрофон имеются, – вновь завел он шарманку после недолгого затишься, – А знаешь какие у меня инструменты?

– Пофятия не ифею! – осмелел я.

В ноги, наконец, вернулась сила. Руки окрепли. Сердце перестало разносить по жилам страх. Не зная себя, я встал, настолько резко, что Тиран, не успел и глазом моргнуть. А ведь это был его последний шанс…

Белое лицо стало алым. Широкий зрачок навсегда потерял своего узкого друга. В правой глазнице возник осколок колбы для кальяна. Тиран схватился руками за голову и взвыл. Пользуясь моментом, я сорвался с места. Прямо по осколкам прокладывал свой путь к свободе. Однако он оказался еще более тернистым, нежели казалось изначально. Уже через секунду, Тиран забыл о своей боли и заставил меня вспомнить о своей. Он замахнулся огромной и тяжелой рукой и впечатал меня лицом в пол. Острые куски стекла, керамики и металлические щипцы рассекли плечи и грудь. По рубашке сочилась горячая жидкость, уносившая с собой мечты, надежды и воспоминания. На деревянном полу разлилась моя жизнь. Но я, на зло Тирану все еще дышал. Пошел отсчет до смерти, таймер установлен. Однако дитя сатаны ждать не привыкло.

Удар берцем заставил и без того измученное тело перевернуться на бок. Я напоролся на все, что только было на полу. Открытых ран стало больше. Тиран схватил меня за шею, поднял так высоко, что макушка уперлась в крышу веранды. Позвонки захрустели, кровь расплывалась по штанам.

«Непобедимость заключена в себе самом, возможность победы заключена в противнике» – сказал он, единственным глазом наблюдая за тем, как я задыхаюсь. И зрелище это ему нравилось, в этом вся суть Танатоса, влекущего к убийствам инстинкта. «Ты мой инструмент… Твоя смерть – моя музыка». Я отчаянно бил Тирана по рукам, желая пустить хотя бы глоток воздуха в легкие. Однако хватка его была слишком крепка. «Неужели ты не помнишь меня, Александр Каричков?» Лицо стало багровым, капилляры полопались в глазах. «Что ты со мной сделал, Саша…»

Раздался громкий стук. Кто-то с той стороны забора кричал: «Какого хрена у тебя там происходит?». Тиран тут же повернул голову в ту сторону. «Открывай сейчас же!» – продолжал хриплый голос моего соседа. Бедолага даже не представляет в какие неприятности он норовит попасть.

– Кто посмел портить мой концерт! – разразился гневом Тиран.

– Не ори ты, ночь на дворе! – не сдавался без пяти минут покойник.

– Мой концерт! Мой! – прокричал Тиран и разжал пятерню.

Я моментально повалился на пол, на этот раз, прижавшись грудью к еще не остывшим углям. Горло сковывала страшная боль, дышать было практически невозможно. Но я, каждый раз преодолевая себя, с ужасными воплями жадно глотал воздух. Столько, сколько мог. Я вопил, кряхтел и плакал. Я умирал.

Тиран спрыгнул с веранды прямо на клумбу, раздавив большую часть только-что распустившихся цветов. Как же сильно ему нравится забирать жизни. И жажда эта не утоляется, а только растет. Автоматический светильник зажегся, отбросив в сторону больную тень. На свету плащ приобрел красноватый оттенок. Теперь кровь была особенно заметна. Моя кровь… Моя жизнь…

Он подошел к забору, в ворота которого все еще ломился разъяренный сосед. Лучше бы бедолага просто надел беруши этой ночью. Засов заскрипел и через секунду проход в ад был открыт. Тиран же встал сбоку, прижавшись к металлической поверхности. Сосед же, в свою очередь, сразу рванулся на участок. Он был слишком разъярен и уверен в себе, для того, чтобы смотреть по сторонам. Это и сыграло с ним злую шутку. Очень злую… Дверь открылась быстро, а захлопнулась и того быстрее. Не успел сосед зайти, как Тиран пнул ее с такой силой, что все вокруг задрожало.

Человек упал, ударившись затылком о бетонный пол, однако сознание не потерял, что удивительно. Остаться в здравом уме после такого удара очень сложно, особенно если тебе 63. Далее Тиран схватил его за шею и притянул к себе. По всей видимости, день рождения в следующем году он праздновать уже не будет.

Я, весь в крови, уже слегка охладевший, из последних сил потянулся к телефону, который спрятался под столом. Каждое движение давалось с немыслимым трудом, осколки разрезали тело. Спустя несколько секунд, когда было уже поздно, телефон, наконец, оказался в руках. Экран разбит, однако сенсор все-таки слушался.

Тиран продолжил представление, сменив «инструмент». Слышался размеренный грохот, прерываемый душераздирающими криками. Лицо старика постепенно превращалось в фарш, раз за разом ударяясь об забор. Спустя пять или шесть ударов крики закончились. Переносица была вбита в череп, глаза залиты кровью, нижний ряд зубов раскололся на две части.

Я нажал «1», а затем «12». Последовали гудки, после которых женщина в динамике спросила что происходит. «Кфубная уфлица… Дом фертырнатсать… Убифство» – это все, что я смог сказать.

Тем временем, от старика уже мало что осталось. Тиран, удовлетворенный еще одним «выступлением» громко смеялся то низким, то высоким голосом, постоянно меняя тембры. Затем он развернулся и пошел за мной. Сделав пару шагов, он остановился. Как оказалось, дело еще не было закончено – старик завопил. Тиран счел это за личное оскорбление.

Голос в трубке спрашивал что происходит, сколько человек и что они делают. Однако ответить я не мог. Свои последние силы я тратил на то, чтобы просто дышать, чтобы просто не сорваться в пропасть из которой выхода уже нет. Имя этой пропасти «смерть».

Тиран схватил старика за голову так, словно то был шар для боулинга. Пальцы вонзились в глазницы, а затем вошли в голову полностью. Тяжелым ботинком он прижал шею к бетонному полу так, что страдалец больше не мог издать ни звука. В этот то момент я и понял, что лучше бы он умер тогда. Лучше бы забор стал точкой невозврата… Послышался звук разрывающейся плоти; кровь фонтанировала, окрашивая все в темно красный. Через секунду череп был расколот надвое. Тиран держал в руках верхнюю его часть, выгребая мозги из коробки подобно мякоти арбуза. Корочка арбуза – скальп, тоже была отодрана.

В заборе вмятины, под забором изуродованный труп в море крови. Ничего ужаснее в своей жизни я не видел и, полагаю, больше уже не увижу никогда. Столько боли, столько страданий. Это место теперь проклято навеки. А этот урод смеется. Ему весело. Ему хорошо. Для него каждое новое убийство – истинное наслаждение, рядом с котором секс даже не стоит.

«Это все твоих рук дело, Александр Каричков!» – крикнул он, направляясь ко мне. «Посмотри, что ты натворил!» – грязными руками он схватил меня за ногу, оставив на штанах некогда содержимое моего соседа. Моя жизнь смешалась с чужой смертью. «Тогда, двадцать восьмого числа, год назад, я выцепил тебя после выступления. Я спросил, что мне нужно, чтобы стать таким же клевым как ты» – бормотал он, волоча своего кумира в дом. «Ты сказал мне кайфовать от жизни. Вот я и стал долбить все подряд. Ты сказал мне делать любимое дело. Вот я и стал убивать. Ты разрушил мою жизнь! Ты…» На этом моменте я перебил его, растрачивая последние силы: «Пофернутый дефил… Пофел ты нафуй… Ненофмальный ефаный лысый пидофас…»

Тиран взвыл. Из одного глаза показались слезы, а из другого кровь. Он было замахнулся тяжелой рукой, как вдруг со стороны забора послышались быстрые шаги.

«Боже!» – крикнул полицейский в воротах, едва сдерживая рвоту от увиденного. У забора, недалеко от растерзанного трупа появились люди в форме. Сразу несколько пистолетов было направлено на Тирана. «Немедленно отпусти его!» – крикнул тот, что стоял ближе всех. «Я так не думаю!» – отозвался Тиран и сжал мою ногу чуть ли не до хруста. «Он убил меня, а теперь я убью его! Я…» Послышались выстрелы, крючок спустили все кроме того самого парня, что так отчаянно, но все-таки безуспешно старался не сблевать.

Тиран поймал с дюжину пуль, однако этого было недостаточно. Он отпустил меня и упал на колени. Однако психопат не был бы психопатом, если не подготовился к подобной ситуации. Убийца, который относится к своему делу, как к искусству, никогда бы не согласился сам уйти из жизни так просто. Если для него это секс, то его завершение должно быть изумительным. Из плаща показалась граната Ф-1. Господи, где он ее отрыл!?

Я вспомнил про подкладку с титановой пластиной – стрелять в корпус было не слишком полезно. А времени то у нас осталось мало, он вот-вот выдернет чеку. «Ф голофу!» – прохрипел я, и, хвала небесам, полицейский, что стоял ближе всех понял мой лепет. Прогремел последний выстрел. Тиран остался без второго глаза. Казалось бы, все кончено. Победа! Однако…

«Он выдернул чеку!» – завопил стрелявший и ринулся на веранду. Через секунду полицейский поднял гранату и, что было силы замахнувшись, бросил ее за забор, который через мгновение снесло к чертовой матери. Удивительно, но никто не пострадал.

В ушах звенело страшно, вокруг все потемнело, однако свет в конце тоннеля я все-таки не увидел. Скажу честно, этот факт меня поразил.

Прошло две недели после той роковой ночи. Я пишу эти строки из городской больницы. Врачи говорят, что скоро уже смогу ходить, но и это даваться мне будет не без труда. Осколки оказались слишком крупными и засели они слишком глубоко. Мышцы распороты, однако органы не повреждены. Трещина в челюсти давала о себе знать – говорить мне до сих пор сложно, предпочитаю писать. Кости, несмотря на то, как меня мутузили об пол, почти не пострадали. Вообще, мне очень даже повезло, если конечно это вообще можно назвать везением. А вот кому действительно не повезло, так это моему соседу. Никому не пожелаешь такой смерти. Да еще и взрыв разнес треть его участка, снаряд то полетел именно туда. Дети теперь мало, что смогут сделать с домом.

Полицейского, в последний момент избавившегося от гранаты, приставили к награде. Если бы не он, трупов на моем участке было бы гораздо больше. Поэтому я бы хотел выразить этому человеку свою благодарность. Да и в целом, спасибо всем, кто в тот день спасал мою жизнь: девушке не телефоне, которая каким-то образом разобрала, что я пытался ей тогда сказать; отряду полиции, который приехал достаточно скоро; врачам, которые битые часы потратили, извлекая из меня стекло.

Личность Тирана – так я его называю – до сих пор не установлена. При нем не было документов, отпечатки пальцев стерты, лицо в базе данных не числилось. Ощущение, будто его и не существовало никогда. Однако я припоминаю какого-то мужчину в футболке «Я люблю Сашу Каричкова» на том злосчастном концерте. Да, он действительно задавал мне те самые вопросы, но я совсем не помню, чтобы он выглядел так, каким пришел ко мне на участок через год. Дело «О Тиране», таинственно и запутанно. Однако, сомнений нет, что все зафиксированные убийства связаны именно с ним. Никто еще ранее не орудовал настолько бесчеловечно.

Реальности

Деление сущего на действительное и мысленное ложно

    – Бенедикт Спиноза